Подпоручик Кириллин воскликнул:
– Но почему, князь, государь опустил руки? Даже здесь, в Могилеве, очень много частей, по-прежнему считающих императора главой государства. Я, как, впрочем, и все члены нашей группы, общаюсь со многими офицерами из боевых частей. Подавляющее большинство считает, что в Петрограде совершен государственный переворот. Еще более негативное отношение к мятежникам сложилось на фронтах. Многие командиры готовы повести свои соединения, части на подавление бунта. Это реальность, Алексей Евгеньевич. Революционную гидру еще можно раздавить.
Покровский прохаживался по кабинету, остановился за спиной подпоручика и проговорил:
– Сергей, я говорил об этом императору, но он и слушать не хочет о силовом варианте, занят мыслью о безопасности семьи. У него есть планы на будущее, но раскрывать их не имеет смысла, так как они просто утопичны. Поэтому не будем обсуждать того, на что мы повлиять не можем. Я вызвал вас совершенно по другому поводу. На днях государь уедет в Царское Село. Всей группе там делать нечего, поэтому я, капитан Фролов, штабс-капитан Лыкарин и поручик Соловьев отбудем в Петроград, а вот вы, господа, должны отправиться в Царское Село. Почему я остановил выбор на вас? Это вполне объяснимо. – Генерал-майор взглянул на Дольского: – Вы, граф, пострадали от газовой атаки на фронте, посему ваши антивоенные и республиканские настроения вполне естественны.
Дольский воскликнул:
– Я должен буду вступить в ряды изменников?
– Не перебивайте, граф! – сделал замечание Покровский. – В принципе, да. Ваша задача – находиться в Царском Селе в качестве наблюдателя и связного. – Командир группы перевел взгляд на Кириллина: – Вам же, подпоручик, надлежит попытаться попасть в состав охраны императора. Это непростое дело, но нужное. Вам это сделать будет проще, нежели кому-нибудь другому из группы. В Царском Селе сейчас много молодых офицеров, зараженных вирусом революции.
– Я понимаю ваш замысел, князь, – ответил Кириллин. – Но разве царскую семью не охраняет собственный конвой?
– Насколько мне известно, пока и конвой, и сводный гвардейский батальон продолжают нести службу. Но новая власть вряд ли оставит неизменным подобное положение. Временщикам надо держать царскую семью под контролем, а для этого поставить свою охрану. В нее должны попасть вы, Сергей. Мне необходимо знать, что будет происходить в Царском Селе. Для решения этой задачи все средства хороши. Вам придется участвовать в митингах, клеймить монархию, петь «Марсельезу» громче всех. Если же никаких изменений в охране царской семьи не произойдет, что маловероятно, тогда оба осуществляйте наблюдение. Связь со мной предстоит поддерживать вам, граф. – Покровский вновь взглянул на Дольского. – Телефон и телеграф использовать запрещаю! Да они, скорее всего, уже и не работают. Будете прибывать ко мне домой для личного доклада.
Поручик утвердительно кивнул и сказал:
– Признаюсь, мне не по душе это задание, но раз необходимо, то сделаю все возможное.
– Я найду, как внедриться в охрану, – заявил Кириллин.
– Вот и хорошо.
– Когда мы должны убыть? – спросил Дольский.
– Немедленно.
– Слушаюсь. Один вопрос, князь.
– Да.
– Как вы считаете, Временное правительство позволит императорской семье покинуть Россию?
– Не знаю, граф. Переговоры на этот счет ведутся. Но в Петрограде учреждена чрезвычайная комиссия для расследования преступлений царской семьи и высших должностных лиц. Одним из инициаторов ее создания является Керенский, который в то же время выступает за выезд государя с семьей из России. Ситуация очень запутанная. Неизвестно, какой ответ даст король Британии Георг.
– Но он не может отказать в приюте своему родственнику.
– Не забывайте, граф, что и Вильгельм – близкий родственник императора. Он и Александра Федоровна – потомки королевы Виктории, почившей, но до сих пор пользующейся огромным авторитетом в Великобритании. Но это не значит, что кайзер вдруг возьмет и предложит семье Николая Александровича перебраться в Берлин.
Кириллин проговорил:
– Да-да, ситуация весьма запутанная. Все же Георг просто обязан принять семью Романовых. Ведь Англия – союзник России.
– Что сейчас гадать? Поживем – увидим. Но меня настораживает слишком уж рьяная работа руководителя чрезвычайной комиссии Муравьева. Допросам подвергаются многие бывшие высшие чиновники, общественные деятели и даже придворные. Почему Керенский начал это следствие до того, как царская семья оказалась в безопасности?
– Может быть, там мутит воду кто-нибудь другой? Этих активных защитников интересов народа сейчас в Петрограде пруд пруди. Почитаешь газеты, и голова идет кругом. Совершенно непонятно, кто же руководит государством. Мятежники считают, что император отрекся, Михаил отказался от трона, Временное правительство издает пачками свои указы, Петроградский совет гнет свою линию. А народ все митингует. Князь Львов то ли при делах, то ли нет. В таком хаосе любой пес из этой революционной своры может объявить себя правителем и отменить все манифесты, выпущенные ранее.
– Вы заблуждаетесь, Сергей. В столице четко проявляются две политические силы: Временное правительство и Петросовет. Между ними есть разногласия, но и Чхеидзе и Керенский, представляющие их, в общем-то, единомышленники. Естественно, при случае это не помешает им сожрать друг друга. А князь Львов – фигура даже более временная, чем правительство, пока еще возглавляемое им.
– Я удивляюсь, как за подобными деятелями пошли боевые генералы, – сказал Дольский. – Алексеев – тот ладно, но Брусилов? Он же открыто поддерживал смещение царя и передачу власти временщикам. Генерал Рузский!.. Не понимаю. Они же давали присягу. Что так повлияло на них? Они рассчитывают, что временщики дадут им больше государя? Это позорный торг, недостойный офицера.
– Всем, граф, воздастся за содеянное, – проговорил Покровский.
– Когда? На суде Божьем. А я хочу, чтобы предатели ответили за свои грехи при жизни.
– Давайте оставим пустые разговоры. Вам все ясно, господа офицеры?
– Так точно!
– Выполняйте приказ!
Отпустив офицеров, Покровский вышел на улицу, прошел к царскому поезду. Там к нему подошел запыхавшийся молодой человек в офицерской шинели без погон:
– Князь Покровский?
– Да, а вы кто?
– Капитан Крюков.
– Я вижу перед собой не капитана, а гражданское лицо в шинели.
– Скоро и вы снимете погоны, князь. Не надо читать мне нотаций. Я повсюду искал вас.
– Зачем?
– Гражданин Романов желает поговорить с вами.
– Вот как? Для тебя государь уже гражданин? Где твоя совесть, Крюков, офицерская честь?
– Зря ты так, – злобно прошипел Крюков. – За такие речи можно и под трибунал загреметь.
