– Я же запретил тебе брать лишнее!
– Да? Это когда же? Что-то не помню, а память у меня, Виктор Ильич, хорошая.
– Ладно, возможно, не предупреждал, но сам-то мог догадаться?
– А я не рыскал по хате, не взял ничего, что открыто лежало. А там, кстати, было чем поживиться.
– Но бутылка?
– А что бутылка? Здесь водка кончилась, самогона Леонид Владимирович купить не мог. Мне же надо снять напряжение. Все же пришлось пятерых кончать, в том числе женщину и мальчонку.
– Хорошо, согласен. Выпей, но пустую бутылку в мусорный бак не бросай.
– Конечно, я все понимаю, этикетку в воде сниму, а бутылку расколочу на мелкие части да в сортир спущу.
– Ладно, Федор, снимай стресс и рассказывай, как и что делал. В подробностях.
– А то, что ночь на дворе, вас не смущает?
– Нет. Я могу обходиться без сна несколько суток. Научился в тюрьме.
– Вы сидели? – удивился Волков.
– А ты думал, я всю жизнь провел в апартаментах? Нет, Федор, я прошел через такое, что тебе и не снилось. Но ближе к делу.
Волков открыл бутылку, и комната наполнилась горьковатым ароматом. Он налил темно-коричневую, почти черную жидкость в граненый стакан, выпил в три глотка, закусил огурцом, поданным ему Якубовским.
– Кто ж так пьет коньяк пятидесятилетней выдержки, Федор?
– А чего? Самогон, который покупает Леонид, лучше. Этот коньяк горчит и немного плесенью отдает.
– Да-да, – заявил Курилов. – Самогон, конечно, лучше коньяка стоимостью сто пятьдесят рублей.
– Сколько? – удивился Федор.
– И это если еще найдешь. А ты сей благородный напиток в граненый стакан!..
– Сто пятьдесят рублей? – продолжал удивляться Федор. – Это сколько же за такие деньги можно самогона купить? А, Леонид?
Якубовский в ответ только кашлянул.
– Ты снял стресс? – спросил Курилов.
– Снимешь тут, когда пьешь коньяк за такие деньги.
– Я человек терпеливый, Федор, но мне нужно знать, как прошло дело.
– Закурить позволите?
– Конечно. – Курилов пододвинул к Волкову коробку дорогих папирос: – Угощайся.
– Я лучше свои. – Федор прикурил. – Вот теперь порядок. Докладываю.
Волков подробно описал, как подбирался к жертвам и убивал их. Говорил он чуть более пятнадцати минут. Руководитель местного отделения революционной партии слушал его внимательно, одобрительно улыбаясь. Было видно, что рассказ о кровавых преступлениях интересен ему.
– Вот так, Виктор Ильич, – заявил Волков. – Через несколько часов трупы будут обнаружены. Полиция начнет поиск, но он ничего не даст. Скорее всего, следователь найдет козла отпущения – какого-нибудь бродягу. Отделение партии получило то, чего ему так не хватало. Я свою работу выполнил, прошу рассчитаться.
Курилов не стал лезть в саквояж, достал деньги из кармана дорогого костюма, положил перед Волковым.
– Здесь тысяча рублей.
– Дело! – довольно проговорил Федор. – Теперь можно и хату нормальную снять, и приодеться по-человечески. Но до этого надо съездить в Москву.
– Ты и сейчас не желаешь сказать, что за дела у тебя в Москве, не считая посещения кладбища?
– Они носят личный характер.
– Хорошо, поезжай. Но сейчас ответь на вопросы.
– К вашим услугам, Виктор Ильич.
– Ты готов продолжить работу?
– Готов, если оплата будет подходящая, соразмерная заказу.
– А как насчет того, чтобы войти в руководство?
– Это мы всегда успеем. А вот боевую группу из трех-четырех человек создать не мешало бы.
– Пока ты будешь в Москве, мы решим этот вопрос. – Курилов поднялся. – Ну что же, мне пора. Ты отлично поработал, Федор, благодарю. Леонид Владимирович, проводи.
Вскоре Якубовский вернулся и присел за стол, где Волков допивал дорогой коньяк.
– Скажи, Федя, у тебя жертвы перед глазами не стоят?
Опьяневший Волков рассмеялся и сказал:
– Баба, жена купца. Я бы ее с удовольствием подмял. Шикарная женщина, Леонид.
– И у тебя не дрогнула рука убить ее?
– Нет.
– И ты будешь спокойно спать?
– Я бы предпочел с Машкой, но где ее взять? Может, это и к лучшему? Отдохну как следует, и кошмары, если это ты имел в виду, Леня, мне сниться не будут.
– Ты железный человек, Федор.
– А то! Да еще и упакованный деньгами. Должок отдать?
– Ты о мелочи, которую я давал тебе? Не надо. Курилов заплатил мне. Моя доля весьма скромна. Но мне и этого хватит. А ты заработал свои деньги. Я бы не смог.
– Ты уже говорил об этом. – Волков потянулся. – Ну вот, и коньяком побаловались, и деньжатами обзавелись. Теперь можно и на боковую. А завтра, Леня, надо будет подумать, как доехать до Москвы.
– А чего думать? На поезде.
– С билетом поможешь?
– Курилова придется привлекать. Теперь он тебе не откажет.
– Ладно, определимся. Я спать!
Волков уснул сразу же, в отличие от Якубовского, который маялся весь остаток ночи и сумел задремать, когда солнце уже поднялось над городом.
Глава 2
Москва встретила Волкова нудным мелким дождем. От вокзала Федор на извозчике доехал до дома, в котором жил раньше с Адиной Глозман. Одна половинка ворот была открыта. Во дворе с замком своей каморки возился постаревший Евсей.
«Надо же, – подумал Федор, – прижился тут крепко мужик. А куда ему еще идти? Тут и крыша над головой, и работа, пусть копеечная, но постоянная. Подвыпившие и припозднившиеся жильцы ночью на водку монетку бросят».
Волков неслышно, как это он умел, подошел к дворнику и рявкнул ему в самое ухо:
– Сломался, что ли, замок, Евсей?
Тот вздрогнул, выронил перочинный нож, резко оглянулся и вжал голову в плечи, словно ожидал удара.
Волков усмехнулся:
– Так что у тебя за беда, Евсей?
Дворник открыл рот от удивления:
– Федор Алексеевич? Вы?
– А что? Сильно изменился?
– Узнать можно. Я слыхал, на каторгу вас осудили, да?
– Не здесь о том разговаривать. А ну-ка, что с замком?
– Да заклинил. Ключ вставишь, а он не поворачивается. Днем все нормально было, а вот сейчас!..
– Погоди, дай гляну. – Волков осмотрел замок, взял металлический прут, стоявший на лестнице в углу, сломал дужку. – Этот выброси, новый купи.
