Затем он обернулся, чтобы поприветствовать миссис Чилтон, но та, слегка отшатнувшись, двинулась дальше. Он снова обернулся к Поллианне. В его глазах читались сочувствие и тревога.
– Прошу вас… Постойте! Миссис Чилтон, прошу вас, сюда, – торопливо заговорил юноша. – Там Тимоти ждет с экипажем.
– Как хорошо, что он приехал, – обрадовалась Поллианна, но сразу же перевела тревожный взгляд на мрачную фигуру в черной вуали, уже изрядно удалившуюся от них.
Она догнала тетушку и осторожно тронула ее за локоть.
– Тетя, милая, Тимоти приехал за нами. С экипажем. Он с той стороны ждет. А это… тетя, ты ведь помнишь Джимми Бина?
От волнения и смущения Поллианна невольно назвала молодого человека по его прежней фамилии. Это не прошло мимо внимания миссис Чилтон. Она неохотно обернулась и чуть кивнула головой.
– Мистер Пендлтон весьма любезен. Но мне жаль, что они с Тимоти взяли на себя столько хлопот, – холодно произнесла она.
– Никаких хлопот. Уверяю вас, нам это было несложно, – засмеялся молодой человек, пытаясь скрыть смущение. – Если вы позволите мне взять ваши багажные квитанции, я позабочусь о ваших чемоданах.
– Спасибо, но мы и сами можем… – начала было миссис Чилтон.
Но Поллианна с радостным «Спасибо!» уже передала квитанции молодому человеку, и чувство собственного достоинства не позволило миссис Чилтон закончить фразу.
Домой они ехали в полном молчании. Тимоти, обиженный тем, как холодно встретила его бывшая хозяйка, сидел впереди, надувшись и плотно сжав губы. Миссис Чилтон, устало пробормотав: «Ладно, деточка, как хочешь. Похоже, мы уже вынуждены возвращаться домой в экипаже» – погрузилась в мрачную задумчивость. Поллианна, в отличие от остальных, не чувствовала себя ни оскорбленной, ни подавленной. Она с волнением и некоторой долей грусти узнавала с детства знакомые и любимые места. Вслух она заговорила только раз, чтобы заметить:
– Какой славный Джимми! А как вырос! И глаза, и улыбка у него просто волшебные, правда?
Она с надеждой подождала ответа. А поскольку ответа не последовало, прокомментировала свое замечание сама:
– Мне, по крайней мере, его глаза и улыбка показались прекрасными.
Тимоти, из-за обиды и опасаясь реакции миссис Чилтон, не стал предупреждать, какая встреча ждет их дома. Поэтому широко распахнутые двери, украшенные цветами комнаты и присевшая в реверансе на крыльце Нэнси оказались полной неожиданностью как для миссис Чилтон, так и для Поллианны.
– Ой, Нэнси! Как замечательно! – воскликнула Поллианна, легко спрыгивая на землю. – Тетечка, нас Нэнси встречает! Ты только посмотри, какой она всюду навела порядок!
Поллианна пыталась говорить весело, но голос ее заметно дрожал. Ей самой нелегко было возвращаться домой без славного доктора Чилтона, которого она так любила. А если ей самой было тяжело, то можно только представить, что должна была чувствовать тетя. И еще Поллианна знала, что больше всего тетушка боится пустить слезу перед Нэнси. Ничего более страшного для ее чувства собственного достоинства быть не могло. Поллианна знала, что за плотной черной вуалью тетя прячет глаза, полные слез, и что губы ее дрожат. Скорее всего, тетя воспользуется первой же возможностью, чтобы к чему-нибудь придраться и за маской гнева скрыть умиление. Поэтому Поллианна ничуть не удивилась, когда после довольно холодных слов приветствия, прозвучало:
– Нэнси, очень любезно было с вашей стороны, но, кажется, я просила, чтобы никто не приходил.
Радостное выражение на лице Нэнси уступило место выражению обиды и испуга.
– Но мисс Полли… Я хочу сказать, миссис Чилтон, – залепетала она, – не могла же я допустить, чтобы…
– Достаточно, Нэнси, – прервала ее миссис Чилтон. – Оставим этот разговор.
С гордо поднятой головой она вошла в дом. Через минуту они услышали, как закрылась наверху дверь ее спальни. Нэнси в ужасе обернулась к Поллианне.
– Мисс Поллианна, как же так? Что я такого сделала? Я только хотела ей угодить. Чтобы она была довольна.
– Да, – всхлипнула Поллианна, ища в сумочке носовой платок. – Это просто замечательно, все, что ты сделала… Просто замечательно.
– Чем же она так недовольна?
– Она довольна. Только не хочет показывать. Боится, что, показав это, покажет… еще что-то лишнее… Ах, Нэнси! Нэнси, я так рада тебя видеть! И плакать хочется! – всхлипнула она, обнимая Нэнси.
– Ладно тебе, дорогая… Ну, все, все… – утешала ее Нэнси, одной рукой обнимая Поллианну за вздрагивающие от рыданий плечи, а другой вытирая собственные слезы краешком фартука.
– Понимаешь, она не может позволить себе плакать в чьем-либо присутствии, – запинаясь, объясняла Поллианна. – А это так тяжело… Приехать сюда вот так… После стольких лет… Я знаю, что она чувствует.
– Конечно, ангелочек мой, – ласково приговаривала Нэнси. – А я взяла и сразу ее так огорчила.
– Нет, нет, ты ее не огорчила, – взволнованно уверяла ее Поллианна. – Это у нее такая манера выработалась. Понимаешь, Нэнси, она не хочет показывать, как ей тяжело из-за… из-за дяди Тома. Она боится показать свои истинные чувства, вот и придирается к любой мелочи, чтобы перевести разговор на что-нибудь постороннее. Она со мной точно так же себя ведет. Точно так же, как с тобой сейчас. Поэтому я знаю, что говорю, понимаешь?
– Да, понимаю, понимаю.
Нэнси крепко сжимала губы, а глаза ее были полны сочувствия. Она нежно приговаривала:
– Бедный мой ангелочек! Я все равно рада, что пришла. Рада, что тебя увидела.
– Я тоже рада, – прошептала Поллианна, осторожно освобождаясь из объятий Нэнси и вытирая глаза. – Вот мне уже и легче. Я очень тебе благодарна, Нэнси, и очень ценю все, что ты сделала. Но если тебе пора, ты ради нас не задерживайся.
– Хм! Но думаю, что могла бы вообще на время остаться, – сказала Нэнси.
– Остаться? Нэнси, я слышала, ты замуж вышла. Ведь Тимоти твой муж?
– Конечно! Но он не станет возражать… Ведь речь идет о тебе. Он даже хотел бы, чтобы я побыла здесь… раз уж речь идет о тебе.
– Нет, Нэнси, мы не можем на это пойти, – возразила Поллианна. – Мы теперь не можем позволить себе, чтобы нам кто-то помогал в домашних делах. Понимаешь? Я теперь со всем сама буду справляться. По крайней мере пока мы не будем точно знать, какое состояние наших дел. Так говорит тетушка Полли. А до того момента мы должны жить очень экономно.
– Вот еще! Не хватало еще, чтобы я деньги с вас брала… – начала было Нэнси, изображая гнев.
Но, увидев выражение лица собеседницы, она тут же прикусила зык и, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, поплелась на кухню, чтобы присмотреть за стоящим на огне обедом – картофельным пюре с курицей.
Закончив с приготовлением обеда и убравшись после этого на кухне, миссис Дурджин согласилась ехать домой вместе с мужем. Но дом Харрингтонов она оставила неохотно, несколько раз спросив разрешения хотя бы изредка приходить, чтобы немного помочь по хозяйству.
