Най вытащил свой нож и начал вырезать очередную фигурку. Он никогда не сидел без дела.
— Почему ты здесь, Кол? — спросил Джеб. — Твоя сестра тоже заболела?
— Нет. Она очень подружилась с Лилит Бодвин. Брианна не уедет, пока Лилит не выздоровеет или… — он не решился произнести вслух это ужасное слово.
Джеб выпрямился и поправил свою шляпу.
— Твоя сестра сильная женщина. И очень хорошая, мне кажется. Лучше бы, конечно, вам уехать отсюда. Дай мне знать, если понадобится моя помощь.
Как только Джеб уехал, к Наю подошли Марк и Том. Высоко в небе над их головами кружил гриф, как будто уже чувствовал, что здесь витает смерть. Его широкие черные крылья были отчетливо видны на фоне яркого утреннего неба. Най наблюдал за птицей, и ему захотелось вытащить ружье и пристрелить этого грифа к чертовой матери.
— Нехорошо со стороны Меграджа оставлять нас в таком положении, — сказал он.
Том кивнул.
— Хенкс хороший человек. Намного лучше Меграджа.
— Господь обязательно когда-нибудь накажет Меграджа, — сказал Марк. — И Панча Молтона тоже.
Най вздохнул.
— Богу придется дождаться своей очереди.
Брианна не стала отдыхать после того, как посетила Бетси Кувер. Она пошла к Декерам, чтобы предложить Лавинии свою помощь. После этого она отправилась к Саре Гудмен и Амелии Шотхилл. Возвращаясь к Лилит, она остановилась, чтобы подбодрить Франсуа и Жана Луи. Они молча сидели у костра. На коленях у одного из мальчиков лежал котенок, но они не обращали на него никакого внимания. Брианна посмотрела на этих маленьких испуганных детей, и у нее защемило сердце.
Дети не должны страдать и не должны терять своих родителей. У нее у самой родители умерли, когда она была немногим старше Жана Луи.
— Брианна! — позвала Лилит и взяла ее за руку.
От прежней Лилит осталась только тень, так болезнь изменила ее. Запах рвотных масс был таким ужасным, что Брианна ощутила комок в горле. Она взяла чистое полотенце, чтобы вытереть подбородок Лилит.
— Брианна, послушай меня, пожалуйста, — хрипло прошептала Лилит и сжала руку Брианны. — Присмотри за моими мальчиками. Марк хороший отец, но детям нужна женская забота.
— Тихо, Лилит, — сказала Брианна и убрала мокрые от пота волосы с ее лица. Лицо у нее было синюшное. — Не беспокойся за них. Ты думай о себе. Сосредоточься на том, чтобы побыстрее выздороветь.
Глаза Лилит светились такой любовью, когда она протянула руку, чтобы коснуться лица Брианны.
— Ты такая хорошая… и Кол тоже. Без вашей помощи я бы не пережила такой трудной дороги.
— Тише, Лилит, побереги силы.
— Нет, мы обе хорошо понимаем, в каком я состоянии. Позволь мне высказаться, пока я еще могу говорить. — Она замолчала и облизнула пересохшие губы. — Почему только сейчас я так ясно вижу всю свою жизнь? Какой же я была глупой и эгоистичной! Я считала себя такой умной. Ха! Такая умная, а не понимала простых вещей. — Она застонала. — Не разрешай им оставлять меня здесь, в этой грязи. Заставь Марка сделать мне гроб. Меня просто в дрожь бросает, как только представлю, что… что волки могут разрыть мою могилу.
Лилит говорила все тише и тише. Брианна наклонилась ближе, чтобы хоть что-нибудь услышать.
— Ты не можешь так просто сдаться. Подумай о Марке и о мальчиках. Ты им нужна. Ты мне нужна. Пожалуйста, Лилит, не сдавайся! — умоляла ее Брианна.
Казалось, что Лилит ее не слышала.
— Не трать свое время. Ты… ты выйдешь замуж, у тебя будут дети. Не бойся. Часто… счастье приходит тогда, когда мы этого не ждем… Никогда не оглядывайся назад. Жизнь бесценна…
Она замолчала, потом закрыла глаза, и ее лицо внезапно вытянулось, однако на ее посиневших губах все еще играла улыбка. С этой улыбкой на лице она и отошла в мир иной.
— Лилит! — позвала ее Брианна и, схватив безжизненную руку женщины, громко зарыдала от невыносимого горя.
— Лилит!
Глава двадцатая
Возбуждаясь от запаха смерти, койоты громко выли и то и дело набрасывались друг на друга. Содрогаясь от ужаса, Брианна смотрела с утеса на пустынную долину реки Платт. Здесь не росло ни единого деревца. Далеко впереди был виден дым форта Керни. Она подумала, будет ли приятно доктору Фулвуду узнать о том, что он не ошибся по поводу Лилит. Однако она решила, что те, кто избрал своей профессией спасение жизни других людей, никогда не станут радоваться чьей-то смерти.
Жан Луи просунул свою маленькую ручку в ее руку, и она посмотрела на мальчика. У него, как и у Лилит, были прямые и густые волосы, римский нос с горбинкой и такой же беспокойный характер. Марк взял Жана Луи за другую руку и, слегка потянув к себе, заставил сесть.
До болезни Лилит никогда не испытывала ни боли, ни страданий, ни утрат. Однако она всегда сочувствовала другим людям. Лилит постоянно излучала радость. Брианна подумала о том, что по иронии судьбы Лилит все-таки не покинула этот мир, не познав, что такое боль и страдания. В последние дни жизни на ее долю выпало столько мучений!
Тишину этого теплого дня нарушал только скрежет лопат о каменистую землю. Внизу, в долине, кипела жизнь, слышались крики людей и рев домашней скотины. Однако здесь, на вершине холма, не существовало других звуков, кроме скрежета лопат, шума ветра в высокой траве и завывания койотов, собравшихся на соседнем холме. На мили и мили вперед, сколько было видно глазу, простирались бескрайние холмы — огромное пустое пространство. Такую же безмерную пустоту ощущала в своем сердце и Брианна.
Для Лилит сколотили гроб из досок, которые остались в лагере после отъезда переселенцев. А еще для этого пришлось разломать ее любимый складной стол. Она специально заставила Марка взять его с собой в дорогу, чтобы создать хоть какое-то подобие домашнего уюта. Интересно, что бы сказала Лилит, если бы узнала, для чего пришлось использовать ее белоснежные накрахмаленные льняные скатерти и любимый складной стол. Пока мужчины делали гроб, женщины обмыли тело Лилит и одели ее в самое красивое бальное платье. Брианна надеялась, что теперь, где-то там, на небесах, Лилит танцует и смеется, забыв о боли и страданиях.
Было время, когда Брианна свято верила в Бога и в то, что существуют рай и ад. Вместе с Джулией и отцом она часто посещала мессы в огромном соборе Сент-Луиса. Стоя на коленях в торжественном полумраке собора, она чувствовала, как на нее снисходят мир и спокойствие. И только выйдя замуж, она начала сомневаться в справедливости и правильности того, чему учила религия. И теперь, наблюдая за тем, как мужчины обкладывают могилу Лилит камнями, чтобы ее не разорили койоты, Брианна еще острее, чем прежде, осознавала, как жесток и несправедлив окружающий мир.
Джонатан Декер и Коламбус Най установили большой надгробный камень, на котором Марк вырезал такую надпись: «Лилит Энн Бодвин, 1817–1849. Ее все очень любили». Потом Клайв Декер своим хорошо поставленным голосом прочитал сорок девятый псалом, и у всех присутствующих на этой похоронной церемонии на глаза навернулись слезы. Как только прозвучали последние слова псалма, Амелия Шотхилл, у которой был высокий и красивый голос, запела религиозный гимн. К ней присоединилась Лавиния Декер, заглушая ее своим звучным басом. Наслаждаясь красивой мелодией гимна, Брианна услышала глухие рыдания Марка. Ей самой очень хотелось расплакаться, чтобы дать выход своему горю.
