Самое, что ни на есть, время, чтобы пассажирам выйти и прогуляться по палубе. Заодно подышать свежим морским воздухом. Чем Уракбай и воспользовался. Как ни странно, но только тогда он осознал, что на всем корабле всего лишь два праздных путешественника. Это подтвердил и помощник капитана, надменный щеголь с тонкой полоской черных усиков:
— Да господа, практически весь десяток остальных пассажиров, как только узнал об отсрочке рейса, еще вчера подался на другой корабль. И сегодня тоже пассажиров набрать не удалось.
— Зато вы загрузились по самые крышки трюмов, — вежливо поощрил пассажир моряка, но своим неосторожным словом лишь поменял к себе отношение. Взгляд у помощника стал колючим и подозрительным:
— Чего это вы так интересуетесь нашим грузом?
— С чего вы взяли? Да наоборот польстить хотел подобной хозяйственности.
— Кстати, — продолжил допытываться насторожившийся щеголь: — А кто вам порекомендовал именно наш корабль?
— Да никто, сами по пирсам нашли.
— Ага, значит вы вообще не из Экана?
— Ну да. И что в этом такого?
Уракбай уже стал догадываться, что они не совсем осторожно попали на борт к контрабандистам, но вообще притвориться глухонемым, было бы еще подозрительней. Мелькнула мысль сослаться на свои связи в преступном мире Эмрана, но подобное действие могло только ухудшить отношение к ним команды. Наоборот заподозрят в попытках оправдаться. Поэтому ничего не оставалось сделать, как вежливо поблагодарить помощника за беседу, узнать когда кормят и где кают-компания и пройти на ют корабля, откуда открывался самый прекрасный вид.
Возле выступающей над волнами стойки леерного ограждения, Заринату понравилось больше всего. Хотя вначале он и обеспокоил своего опекуна горящими от надежды глазами и громким, просительным восклицанием:
— Купаться?!
— Нет! Сейчас купаться нельзя! Ты понимаешь: нельзя!
Бывший десятник возражать не умел, поэтому послушно уселся на палубу и смиренно любовался покатыми волнами. Он даже с некоторым сомнением дал себя увести только на обед, потому что никогда и ни при каких условиях не отказывался от пищи. Потом опять вернулся на понравившееся место и покинул его только для ужина.
В кают-компании с пассажирами трапезничал лишь капитан и его помощник. И скорей всего они теперь на пару подозревали незадачливых путешественников, во всех тяжких. Рассмотрели они и невменяемое состояние сильно обожженного воина.
— Где это его так потрепало? — потребовал подробностей капитан. И вот тут Уракбай и совершил, пожалуй, свою самую большую ошибку в жизни. Он припомнил, с каким сочувствием и состраданием воспринимали остальные ордынцы рассказы о переломном моменте в истории своего государства, и решил опять этим воспользоваться:
— Да мы демобилизованные солдаты, а ранения получили во время легендарного сражения отряда диверсантов с Титаном.
И на добрые пятнадцать минут, пустился в пересказ легендарных подробностей. Не забывая при этом красочно описать не только свою роль, но и самоотверженность особенно пострадавшего бравого десятника.
К концу рассказа моряки подобрали свои отвисшие челюсти и совершенно неожиданно помощник сказал:
— Сочувствуем от всей души, но нам надо ложиться спать
Немного удивленный такой реакцией на свои подвиги, Дельфин, тем не менее, поспешил ретироваться из кают-компании, поблагодарил за ужин и утянул за собой сослуживца. Но вот если бы он подслушал состоявшийся после его ухода разговор:
— С этими все ясно: шпики! — вынес безапелляционный приговор капитан. — Косят под демобилизованных, а сами вырядились получше, чем наблюдатели воли Фаррати.
— Я тоже так сразу подумал, — оживился надменный помощник. — Сразу, как только их увидел, понял что за птички. А тут еще этот обожженный невменяемым явно притворяется.
— С чего ты взял?
— Так ведь полдня на юте провел! А чего высматривал? Вот! Явно своих коллег из военной армады высматривает. Собирается определенный знак подать! Военные фрегаты хоть и разогнали по всему морю, но ближе к Морскому королевству, поговаривают, до сих пор сражения продолжаются.
— Тут ты перебрал, — капитан оглянулся на дверь, — Мир давно. Какие могут быть сражения! А вот если военные корабли оттянулись к нашим портам, то наверняка перед ними новые задачи поставили. А какие? Да только одни: таких как мы вылавливать.
— Вот и я о том же! — шипел помощник. — А эти двое наверняка все давно высмотрели и специально вчера на другой корабль не подались. Погрузку видели, а скорей всего и за повозками из самого города проследили. Вот так!
— Э-эх! — в отчаянии застонал капитан, — Неужели погорим?
Его помощник тоже воровато оглянулся на дверь и зашептал:
— Придется перестраховаться…
После выхода из кают-компании, Заринат вдруг неожиданно заупрямился, и словно капризный ребенок потянул на свое любимое место.
— Так ведь спать пора! — попытался напомнить Уракбай, но и сам поддался очарованию ночного моря. Обе луны как раз светили в полную силу и по всему ночному небосклону протянулись три огромные разноцветные радуги. Пожалуй, в такую ночь можно и в самом деле в полной мере насладиться созерцанием теплого и ласкового моря.
Тем более что и бывший десятник с детской непосредственностью твердил одно и тоже:
— Море! Там море!
— Ладно, посидим, — вздохнул опекун, поддаваясь настойчивой, но весьма деликатной тяге за руку. Хотя понимал, что при желании подопечный его вообще утянет куда угодно играючи. — Но только недолго, ты понял? Недолго!
— Да, да, да! — еще больше обрадовался Заринат.
Они уселись прямо на палубу, свесив ноги под леерное ограждение, и замерли в завораживающем созерцании. Больших волн не было, но иногда морская зыбь довольно высоко приподнимала нос корабля, а потом пугающей неотвратимостью приближала к серебрящейся отражениями радуг воде. Но все равно, ни разу теплая волна не достала ног расслабившихся пассажиров. Один из них усиленно пытался рассмотреть бессмысленные, смазанные картинки в бредовых воспоминаниях, а второй радовался воистину волшебным минутам покоя, выпавшим на их долю
Вот только неосторожный скрежет металла, за спиной сразу вывел из радостной неги. Уракбай вскочил с максимальным проворством, своим действием заставив застыть приближающуюся по юту группу матросов, которые ощетинились длинными копьями и увесистыми алебардами. Тут же за их спинами запоздало зашипел помощник капитана:
— Тише…! — но осознав запоздалость своего шипения, перешел на нормальный голос: — Ну что, так и не дождались своих компаньонов? — с издевкой обратился он к пассажирам. — И все то вам «надзирать» не терпится!
— Вы нас явно не за тех принимаете! — воскликнул Дельфин, лихорадочно просчитывая создавшуюся обстановку и свои шансы остаться в живых, — Кажется вы не совсем верно истолковали наши честные и откровенные рассказы. Я вам могу прямо сейчас показать наши документы и продуктовые аттестаты. Вы ведь знаете, что они выдаются только действительно пострадавшим в сражениях воинам.
