Когда он положил сумки возле холодильника и повернулся, Мак Кори стоял с противоположной стороны бара, сложив на груди руки, и холодно разглядывал гостя.
– Вы ведь не слышали обо мне, что я был арестован за драку с ножами или что я славился своей половой распущенностью?
Черт побери. Так Джейми знала про драку с ножами? Ну, значит, теперь точно знает.
– Нет, но я слышал, что ваша компания использовала рабский труд детей, пока ваша дочь это не остановила.
Мак Кори окаменел. Кэйд и ее дед застыли, Кэйд с протянутой за бутылкой рукой, Джеймс Кори со стаканом у губ. Сильван с живым интересом поднял брови и был явно впечатлен. Джейми подняла голову от овощей, которые выкладывала из сумки, и, странно скривив уголки губ, переводила взгляд с отца на Доминика и обратно.
– Наше какао выращивается на тысячах плантаций, и мы не всегда знаем о тамошних условиях работы, – ледяным тоном сообщил Мак Кори.
– Очень удобная отговорка, – усмехнулся Доминик. – Но мы можем поговорить о моих арестах или моем разврате, раз вы находите, что это легче для вашей совести.
Мак Кори сердито закрыл рот. Джеймс Кори смотрел то на сына, то на Доминика, сложив губы трубочкой, словно для свиста. Кэйд, вытаращив глаза, смешала коктейль и подвинула стакан по поверхности бара прямо в руки отца.
– Доминик, что тебе налить? – подчеркнуто громко спросила она.
– Воды. Давайте, пейте, – сказал он Мак Кори. – Вы долго летели сюда и теперь спасаете от меня вашу дочь. Но вам будет трудно примириться с неудачей.
На мгновение все замолкли.
– Ну и ну! – весело произнес Джеймс Кори. – Это забавно. Джейми, это самый лучший из твоих кавалеров или другие были тоже такие, как он?
Восьмидесятилетний ублюдок. У него на тридцать лет больше практика, чем у сына, в их прямо-таки гениальной подлости.
– Лучший, – кратко ответила Джейми, складывая матерчатые сумки. Ее тон пресек всякие аргументы. Столешница была теперь завалена желтыми и красными бананами, кокосами, папайей, пучками трав и какими-то бобами, которых он даже не знал, несмотря на свой кухонный опыт.
– Я не сомневаюсь, что Джейми для вас тоже самая-самая, – ледяным тоном сказал Мак Кори Доминику. – Учитывая то, сколько она стоит. Неудивительно, что вы остаетесь с ней дольше, чем с другими.
Джейми устремила на отца сверкающий твердый взгляд.
– Забавно, – ответил Дом. – Я сам думаю абсолютно то же самое. Вот только не уверен, что у нас с вами одинаковые представления о ценности человека.
Джеймс Кори что-то с усмешкой сказал сыну по-английски. Мак Кори, казалось, удивился и сердито нахмурился, но опустил руки и отошел в сторону.
Конечно, Джейми жила в постоянной уверенности, что людей интересуют прежде всего ее деньги. Доминик перевел недовольный взгляд на Кэйд как на ближайшего члена семьи, с которым он мог поговорить.
– Вам не приходит в голову, что могут быть и другие причины для интереса к Джейми?
Кэйд виновато пожала плечами.
– Доминик, ты славишься своими похождениями и теперь взялся за мою сестру, когда она только-только пришла в себя после больницы. Что, по-твоему, нам делать? Доверять тебе?
– Нет, но вы могли бы доверять ей, – раздраженно ответил Дом и повернулся к фруктам и травам, рассыпанным по столу.
Доверять ей.
Доверять ей.
Что она выбрала его, потому что он достоин быть с ней?
Сильван, стоявший почти рядом с Джейми, потянулся за мешочком со специями и словно нечаянно дотронулся до ее руки. В его глазах вспыхнул интерес. Тогда Доминик шагнул вперед и встал между ними, толкнув обоих огромным телом.
– Пардон, – извинился он перед Джейми. – Что ты делаешь?
– То, что мне велит Джейми, – ответил вместо нее Сильван, ничем, кроме недоброго взгляда, не прореагировав на такое вторжение. И почему Сильвану так повезло с физиономией? Из-за таких красавцев женщины дуэли устраивают. – Сегодня она дежурная. Ты когда-нибудь защищала свою честь посредством острых специй?
Джейми лукаво усмехнулась.
– Для тебя я выберу специи помягче.
– Вот спасибо, – сказал Сильван. – Хотя жестоко с твоей стороны дарить людям ложные надежды. Ты мне просто скажи, что представляет собой вот эта приправа, и тогда я попытаюсь тебя простить.
Доминик взялся за мешочек и ловко выдернул его из расслабленной хватки Сильвана, ненавидя его за такую демонстративную фамильярность с Джейми и за то, что он был знаком с ее кулинарией. Он сам никогда не пробовал ее блюд.
– Если у тебя какие-то необычные специи, мне интересно узнать о них, – сказал он Джейми. – Не рассказывай про них ему. Он скучный.
– А ты мелодраматичный, – огрызнулся Сильван. – Только не ткни в меня этим ножом. Я слышал, что уже прошло десять лет, как тебя выпустили из тюрьмы.
Стиснув зубы, Доминик выпрямился. В руке он держал нож, который только что взял со стола, чтобы помочь Джейми.
– Знаете что… – Джейми ловко вклинилась между двумя мужчинами. Доминик неожиданно посочувствовал ее отцу. Неужели даже после двух месяцев, проведенных в больнице, она так и не разбудила в себе инстинкт самосохранения? – Доминик, ты режь овощи с этой стороны, а ты, Сильван, с этой. Тот из вас, кто скажет сейчас хоть одно слово, будет резать лук.
– В середину встану я, – заявил Доминик и, взяв горсть лука, вернулся на прежнее место. А чтобы его не оттеснили, он стал ловко работать ножом, даже не глядя на луковицы. Ведь на своем пути к ремеслу шоколатье-кондитера он работал в трехзвездочной кухне. Хоть Сильван и был уверен, что он свалился с луны. И ему было забавно наблюдать за Джейми, пока он делал ее работу, как хорошо она разбиралась в экзотических овощах и фруктах и как неловко обращалась с кухонной утварью. Где же она научилась готовить такое блюдо, в деревенской хижине?
– Вообще-то тогда с ножом был не я, – сообщил он ей тихо, чтобы эта сволочь Сильван не слышал, что он оправдывается. Просто он хотел, чтобы она представляла себе истинную картину случившегося. И вообще, он ни разу в жизни не пытался ударить кого-то ножом.
Она улыбнулась – слишком поспешно – и подвинула к нему ямс. Как она восприняла эту новость насчет драки с ножами? Что еще она знает о нем? Он проворно чистил и нарезал твердые овощи, почти не глядя на очень острый нож, не сводя с нее глаз. У Джейми не было особенных навыков работы с ножом, но она знала, что хотела приготовить. Она обжаривала пряности в сковороде. Соблазнительные ароматы витали вокруг него, дразня его обоняние, будто духи, которыми она пользовалась. Это была ее жизнь. До появления этого шрама на ее руке.
– Кто научил тебя такому рецепту?
– Одна семья – бабушка, мать и девочка. Они были – очень счастливы.
Он не знал, что с этим делать. В глубине души он опасался, что чем больше она будет вспоминать о счастье, которое она создавала, тем больше будет заставлять себя вернуться туда. Она решит, что те люди больше заслуживают счастья, чем он. О чем и речь, ведь те люди действительно заслуживают счастья больше, чем он. Но все-таки, несмотря на ревность к тем ее счастливым воспоминаниям, ему нравилось смотреть, как оживало, расслаблялось ее лицо, как уходило с него напряжение. Ведь из своего прошлого она сейчас чаще вспоминала то, как оно закончилось.
