Лорен не была уверена уже ни в чем.
– Я хочу справедливости. Но не хочу, чтобы убийство моей сестры появилось на киноэкране. Если вы откажете мистеру Девлину в знакомстве с документами, он, возможно, потеряет интерес к этому делу и уедет отсюда, – с надеждой произнесла она. – У него уйдет в два раза больше времени на то, чтобы получить эти сведения, и наверняка он предпочтет взяться за фильм попроще.
Начальник полиции ответил ей скептической улыбкой.
– Поверьте, я был бы только рад, если бы мистер Девлин уехал из нашего города, но я сомневаюсь, что такое произойдет. Я дам ему краткое изложение дела, но без протоколов допросов. Я также лично продолжу им заниматься, возьму под свой контроль. Скажу честно… – Сильвейра покопался в лежащих на столе бумагах. – Меня кое-что заинтересовало.
– Что именно?
– В тот день, когда была убита ваша сестра, ваш отец положил деньги на ее банковский счет… восемьсот долларов. Я обратил внимание, что на ваш счет или счет вашего брата подобных вкладов он не делал.
Джо Сильвейра испытующе посмотрел на свою собеседницу, но у Лорен ответа не нашлось.
– Я… я этого не знала.
– Эбби как-то помогала отцу в его работе?
– Нет. Ей нравилось рыбачить вместе с ним, но никто из нас не помогал ему в его магазине рыболовных принадлежностей. Эбби была слишком занята в школе, состояла в волейбольной команде, плюс подруги и все такое прочее. Кроме того, у нее была другая работа.
– Верно… В юридической фирме, – сказал Джо. – Там ей всегда платили чеком. Я спрашивал вашего отца об этом банковском счете, но он сказал, что не помнит.
Не помнит? Или не хочет признаться, что клал деньги на банковский счет Эбби? Но зачем он это сделал?
– Ваш отец сказал, что копил деньги на будущую учебу Эбби в колледже, – продолжил начальник полиции. – Мол, если он сделал такой вклад, то, наверно, именно с этой целью. Насколько я понимаю, ваша сестра мечтала стать океанологом.
– Да, Эбби хотела изучать океан и спасать редкие виды его обитателей. Она была умница. Думаю, что она добилась бы своего. – Лорен помолчала, затем продолжила: – Но чем может быть интересен полиции банковский счет?
– Это стандартная процедура.
– Для выяснения чего?
– Подозрительных операций, вкладов или снятия денег.
– Но в то время этот вклад никого не заинтересовал, верно? – спросила Лорен.
– Что необычного в том, что отец положил деньги на банковский счет дочери?
– Тогда почему он заинтересовал вас?
– Время вклада и тот факт, что он был внесен только раз и наличными. Единовременный депозитный вклад. Я просмотрел данные предыдущего года и не нашел ни одного, аналогичного этому. Что показалось мне странным.
– Наверное, Эбби выполнила какое-то поручение отца и он ее отблагодарил или, как он сказал, просто хотел скопить денег на ее учебу в колледже.
То, что отец тайком положил в банк деньги для Эбби, явилось для Лорен неприятным сюрпризом. Ведь ей тогда до окончания школы времени оставалось меньше, чем сестре. Пусть у нее не было таких больших планов на будущее, как у сестры, но у нее были свои мечты – например, поучиться в школе кулинарии. Она, конечно, не собиралась спасать популяции морских черепах, но разве это как-то умаляло ее планы на будущее?
Она поймала на себе задумчивый взгляд Джо Сильвейры. Не хватало ей, чтобы начальник полиции решил, что она завидовала сестре. Это гладко вписалось бы в гипотезу Марка Девлина.
– Но какая разница… даже если отец и в самом деле давал моей сестре деньги? – спросила она.
– Может, и никакой. Как я вам уже сказал, я изучаю факты.
Она на мгновение задумалась, переваривая услышанное. Вряд ли Джо Сильвейра стал бы упоминать о деньгах просто так, вне связи с другими фактами.
– Я знаю, что в данный момент ваши родители в разводе, но мне хотелось бы знать, какие отношения были у них до убийства Эбби? – спросил Джо, первым нарушив молчание.
– Думаю, неплохие. Я никогда не слышала, например, чтобы они ругались. Похоже, родители ладили. Знаю, мать была недовольна, что отец много времени проводит в море или в магазине. Он часто опаздывал на ужин. Ей казалось, что он думает о семье во вторую очередь, а на первом месте у него рыбалка и океан. Но каких-то крупных проблем я не помню. После смерти моей сестры родители разошлись. Оба были в ярости и винили в смерти Эбби друг друга. Отец наотрез отказался уезжать из города. Мама не могла оставаться там, где лишилась дочери. Поэтому она забрала меня и моего младшего брата и уехала. Смерть Эбби разрушила нашу семью.
– Полагаю, вам пришлось тяжело.
– Вы даже не представляете, в какой степени.
– Эбби была близка с отцом? Могла она знать о его жизни и его делах больше, чем любой другой в вашей семье?
Лорен вспомнился вчерашний разговор, когда отец принял ее за Эбби и намекнул на какие-то их маленькие секреты.
– Какие дела вы имеете в виду? – уточнила она.
– Что-то, о чем нельзя было знать вашей матери.
Внезапно Лорен поняла, куда клонит ее собеседник.
– Вы намекаете на инцест?
– Я ни на что не намекаю. Просто пытаюсь разобраться в отношениях членов вашей семьи.
– Но какая связь между нашими отношениями и убийством Эбби?
– Возможно, никакой.
«Возможно». Это слово вселило в нее тревогу.
– Вы как будто подозреваете моего отца в чем-то нехорошем.
– Я имею право подозревать всех. Это единственный способ грамотно провести расследование.
– То есть и меня тоже?
– А вам есть что скрывать от меня? – вопросом на вопрос ответил Джо Сильвейра.
– Нет.
– Тогда никаких проблем.
Лорен встала.
– Спасибо, что уделили мне время. Вы дали мне богатую пищу для размышлений.
– Всегда рад помочь. Кстати, как долго вы еще пробудете в Бухте Ангелов?
Как долго? Хороший вопрос. Знать бы еще на него ответ!
– Пока не знаю. Думала, что просто приеду, посмотрю, как далеко зашла болезнь отца, и приму решение. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала.
* * *
Шарлотта никогда не предполагала, что настанет день и ей придется уехать из родного дома. Она окинула взглядом спальню, и ей стало грустно. С кроватей, на которых в детстве спали они с Дорин, было убрано постельное белье. Комод, шкафы, книжные полки были пусты. Даже ковер был свернут и убран, открыв взгляду голые половицы, о существовании которых она успела забыть. Оставалось сделать лишь одно.
Она подошла к шкафу. На ребре дверцы остались чернильные черточки, которыми каждый год – с пяти до четырнадцати лет – отмечали ее рост. В четырнадцать в ней пробудился мятежный дух. Ей надоело быть образцовой девочкой, и она решила сбросить с себя бремя ответственности, которое с детства тащила на себе как дочь пастора.
