– Можешь рассчитывать в большинстве случаев, – угрожающим тоном заявила она.
Райли откинулся на спинку стула.
– Что это значит?
– Три мушкетера хотят получить другое назначение.
– Бад, Чарли и Гилберт? – спросил он, имея в виду трех пожилых мужчин, работавших в компании с первого дня. А значит, сорок лет подряд, то есть с того момента, как дед открыл ее. Им хорошо за семьдесят, но они горят желанием продолжать трудиться. Дед, передавая дела Райли, взял с него обещание, что он сохранит с ними контракт и не разорвет его ни по какой причине, кроме грубых нарушений, конечно. – У меня есть для них работа, – сказал Райли. – Я хочу, чтобы они по очереди следили за домом бабушки. Я не жду неприятностей, но лишняя пара глаз не помешает.
– Дам им знать, – кивнула Кэри. – Они запляшут от восторга.
Райли улыбнулся.
– Может быть, нам стоит отправить их в какой-нибудь компьютерный класс? Если они собираются на меня работать, нужно найти для них стоящее занятие.
– Ты слишком мягкий, чтобы уволить их.
– Они испытанные, преданные работники, не требуют повышения зарплаты. Я преследую свои собственные интересы.
– Ага, расскажи кому-нибудь, кто тебя не знает.
– Что еще происходит?
– Том взял нового интернет-клиента. Ричи позвонили и сказали, что на съемки фильма компании «Марин» нужен охранник еще на три дня. Вот и все. Да, и Джош позвонил и сказал, что получил «А» за тест по химии, так что он может выйти на работу.
Райли улыбнулся.
– Молодец.
– Это ты молодец, что заботишься о его образовании. Ты очень чуткий, когда дело касается подростков и стариков. Женщины – это другая история. И если говорить о женщинах, или о женщине в частности, ты собираешься провести вместе с Пейдж Хатуэй всю ночь? Я только хочу узнать, как с тобой связаться в чрезвычайной ситуации.
Он весело улыбнулся.
– Ты всегда можешь связаться со мной по мобильному телефону. Тебе незачем знать, где я нахожусь, Кэри.
– Нечего веселиться. Серьезно, Райли, – твои дела с Пейдж Хатуэй – бизнес или что-то другое?
– Это не твое дело, – многозначительно сказал он.
– Только поосторожнее, – предупредила Кэри. – Не влюбись. Девушки вроде Пейдж способны разбить сердце.
– Такого никогда не случится.
Кэри вышла из его офиса, недоверчиво рассмеявшись. Но она ошибалась. Он не собирался влюбляться. Долгосрочные обязательства не для него, и даже красивая кареглазая блондинка не изменит его взгляды. Кроме того, у него важное дело. Он должен найти дракона.
* * *
Жасмин открыла дверь и, потрясенная, замерла на пороге. Перед ней стояла Ан-Мей, ее мать. Трудно вспомнить, когда в последний раз мать приходила к ней в гости. Они жили всего в нескольких кварталах друг от друга, но расстояние между ними казалось больше, чем до другого континента.
– Ма, – произнесла она, заикаясь. – Все в порядке?
– Нет, не совсем, – коротко ответила Ан-Мей, проходя в квартиру мимо дочери.
Жасмин закрыла дверь, ожидая, когда мать скажет, зачем пришла. Ей стало не по себе, когда она наблюдала за матерью, которая критически осматривала квартиру. Мать непременно найдет что-то неправильное – мебель не так расставлена или стены покрашены не в тот цвет. Повод для критики при желании обнаружить нетрудно. Жасмин спокойно ждала, терпеливо, словно знала, что заслужила недовольство матери. Да, она плохая и всегда была плохой. Мать повторяла это снова и снова. Иногда ей хотелось бы знать, видел ли кто-нибудь в гневе эту крошечную, едва ли пяти футов роста женщину, стоящую перед ней. Длинная черная коса на спине, мешковатая одежда, скрывающая тело с головы до пят, – все как обычно.
Жасмин не могла вспомнить последний раз, когда видела голые ноги или руки матери. Скромность была добродетелью Ан-Мей наряду со многими другими достоинствами, которых Жасмин так и не довелось узнать, даже до совершения ею тягчайшего греха.
Она всегда олицетворяла собой разочарование. Тетя Лин рассказывала, что когда Жасмин родилась без пальца, мать кричала от ярости. С тех самых пор с Жасмин обращались как с изгоем. Однажды мать сказала, что отсутствие пальца – знак будущего позора, она знает, что так и будет. И Жасмин не разочаровала ее.
Спать с женатым мужчиной – страшный грех, а иметь незаконнорожденного ребенка – несмываемый позор. Ее мать, вероятно, вообще бы никогда не разговаривала с ней, если б не отец. Сердечный приступ у отца произошел несколько лет назад, мать смягчилась. Возможно, она поняла, что слишком много лет провели они в гневе.
Жасмин, скорее всего, совсем порвала бы с семьей, если б не Алиса. Она похоронила свою гордость и сохраняла напряженные отношения с родителями, чтобы Алису признали членом большой семьи. На самом деле ничего из этого не вышло, несмотря на все ее усилия. Грехи матери перешли на дочь.
Ан-Мей подошла к картине, изображающей дракона. Она смотрела на него пронзительными черными глазами, потом эти глаза обратились на Жасмин.
– Убери. Спрячь. Никогда больше не говори о драконе.
Ее голос с сильным акцентом звучал резко. Несмотря на то что Ан-Мей жила в Сан-Франциско пятьдесят с лишним лет, она говорила так, как если бы недавно сошла на чужой берег. Ее сердце так и не покинуло родной Китай.
– Я видела его, – с вызовом сказала Жасмин. – Я видела дракона. Он настоящий.
– Лжешь. Ты все придумала.
– Нет, не лгу. Я видела дракона. – Она смотрела, как мать сжалась, и заметила в ее глазах что-то похожее на страх.
– Ты ничего не видела. Ты плохая девочка.
– Я не девочка. Я немолодая женщина, у меня взрослая дочь. Ты это понимаешь?
– Ты отправила Алису увидеться с твоим отцом. Она заставила его волноваться из-за дракона. Она сказала ему, что ты в беде. Замешана в ограблении Хатуэя.
– Я не в беде. Дэвид Хатуэй показал мне статуэтку дракона, которую у него украли в тот вечер. Кто-то, должно быть, очень хотел ее заполучить. – Жасмин умолкла, заметив, как пульсирует вена на шее матери. Ан-Мей что-то знала о драконе. Но что? – Я читала историю о моем драконе и думаю, их два и вместе они открывают шкатулку с флейтой, – продолжила она. Ан-Мей и глазом не моргнула. – Интересно, если кто-то забрал дракона у мистера Хатуэя, то у кого второй?
– Если ты знаешь об этом наборе, то знаешь и о проклятии. Твои сны родились из проклятия, ты знаешь, что к дракону нельзя прикасаться.
– Я держала его в руках, – призналась Жасмин дрожащим голосом, вспоминая прохладу старой бронзы под пальцами.
– Где Алиса?
– Алиса? Я не знаю.
– Найди ее. Ты должны убедиться, что она в безопасности.
– Почему ты думаешь, что ей что-то угрожает?
