– Они все еще здесь.
– Из какого десятилетия, Пейдж?
Она обиженно поджала губы.
– Они не настолько старые. Я не покупала их, пока не закончила колледж. Я пыталась быть взрослой.
– Итак, ты купила презервативы и спрятала их в книгу, – засмеялся он.
– Я не хотела, чтобы экономка нашла их и сообщила матери. Иначе мне пришлось бы выслушивать лекцию о недопустимости случайного секса и ужасных болезнях.
– Ты сумасшедшая.
– Ты все равно хочешь меня. – Пейдж подошла к нему, уронила презервативы на одеяло.
– Хочу, – согласился он, взял ее за руку и потянул обратно на кровать.
– Хорошо.
Райли опрокинул ее на подушки.
– Итак, на чем мы остановились? Я знаю. – Его рука потянулась к пуговицам на ее рубашке, пальцы играли с ними несколько томительно долгих минут, он неторопливо целовал ее, как если бы они владели всем временем мира. Она хотела, чтобы он действовал быстрее. Она хотела, чтобы он положил руки ей на груди. Ей казалось, он никогда не закончит возиться с пуговицами.
– Ты устроил мне пытку, – пробормотала Пейдж.
По его улыбке она поняла, что он наслаждается этим занятием.
– Знаю.
– Райли, прикоснись ко мне.
– Я как раз собираюсь. Я собираюсь сделать это много раз. – Его рука скользнула под рубашку, пальцы нырнули под кружевной край лифчика, они покружились над одним соском, потом над другим, те дружно набухли под его ласками.
Он снова коснулся ее губ своими губами, руки гладили ее груди, нога протиснулась между ее ног. Она засунула руку ему под рубашку, ласкала тугие мышцы спины. Он сильный, мощный мужчина, ей нравилось его мускулистое тело, и они так слаженно двигались вместе. Она всегда верила, что когда ей будет по-настоящему хорошо, она узнает это. И сейчас она знала. Знала всем своим существом. Райли откинулся назад, сдернул свою рубашку через голову. Она сделала то же самое, сбрасывая каждую вещь с намеренно серьезным видом, но не отрывая от него глаз. Она никогда не раздевалась перед мужчиной вот так, до полной наготы. Лампы светили над головой, их тела были совершенно беззащитны. Вот так она и хотела. И она повернулась к нему смело, предлагая ему себя так, как никогда никакому другому мужчине прежде.
– Не думаю, что я заслуживаю этого, – пробормотал Райли.
– Заслуживаешь. Позволь мне убедить тебя.
Сейчас, оттягивая кульминацию близости, они двигались навстречу друг другу медленно, дразняще. Они целовались, касались друг друга, гладили, ласкали, занимались любовью друг с другом губами, телами, сердцами. Все оказалось несравненно прекрасней того, о чем она когда-то мечтала, лежа на этой кровати.
* * *
Пейдж проснулась и не сразу поняла, где она. Кровать казалась непривычно мягкой, какая-то тяжесть давила на нее. Поморгав, она обнаружила, что сильная мужская рука лежит у нее на животе. Она пошевелилась, но Райли крепко стиснул ее, даже во сне не желая отпускать. События последних нескольких часов нахлынули на нее. Близость с Райли была необыкновенной, потрясающей, незабываемой. Он оказался щедрым любовником, изобретательным, предприимчивым, требовательным. Он зажигал ее, вовлекал в любовную игру. Пейдж с трудом верила, что это она испытывает подобное наслаждение, неведомое ей прежде. Она тоже старалась отдать ему всю себя, она хотела, чтобы он почувствовал ее любовь.
Любовь. От этого слова перехватило дыхание. Она не избегала его намеренно, но никогда прежде не произносила, наполняя смыслом, который вкладывала в него сейчас. У нее не нашлось иного слова для определения сильного чувства, охватившего ее. Пейдж влюбилась в него с первого взгляда, еще во время неловкого чаепития в магазине. И влюблялась все сильнее и сильнее, день ото дня. Когда это кончится? Когда остановится? Когда это чувство станет обычным, как любые другие?
Циничный мужчина в ее постели – разве не прямое указание на вероятность того, что это, возможно, случится сегодня, завтра или послезавтра? Но в глубине души Пейдж знала – нет, этого не произойдет. Она смотрит на ситуацию не с шорами на глазах. Она понимает, что за человек Райли. Он в ужасе бежит от обязательств. Он может рисковать своей жизнью на поле боя, но не рискнет своей свободой ради женщины. Но знала она и другое – он способен любить верно и преданно, она видела его любовь к бабушке и дедушке.
Она не станет пытаться изменить его, она просто подождет. В конце концов, Райли понял то, что она уже знала: таким чувством, как это, судьба одаривает лишь однажды. Впервые в своей жизни она занималась любовью с мужчиной без всяких романтических атрибутов – ужин, танцы, музыка, свечи, цветы, конфеты. Ей ничего не было нужно из перечисленного, только он и она. Она накрыла своей рукой его руку и улыбнулась. Даже если у нее нет завтра, она не станет сожалеть о сегодняшнем вечере.
Волны света скользнула по оконному стеклу, она услышала звук автомобиля, въезжающего в гараж.
– О господи, моя мать приехала, – встревожилась она.
– Пейдж? – пробормотал во сне Райли.
– Они вернулись домой. Моя мать и дед.
– А?
– Черт побери, ты еще не проснулся? – Она наклонилась к его лицу. – Просыпайся. Моя мать и дед вернулись домой. Нам нужно выбраться отсюда незаметно.
Его взгляд сосредоточился.
– Так. Ты не хочешь, чтобы твоя мать увидела меня.
– Нас, – поправила она. – Особенно голых, здесь, в моей старой спальне.
– Правильно.
Пейдж выбралась из кровати, бросила одежду Райли, пытаясь найти свою.
– Который час?
Райли посмотрел на часы.
– Десять сорок пять.
– Не могу поверить, что мы столько времени спали.
Пейдж подошла к двери и выключила свет, чтобы мать не увидела его, когда войдет в холл.
– Как ты думаешь, что нам делать?
– Мы могли бы заниматься сексом, пока твоя мать не пойдет спать, – невозмутимо предложил Райли.
Пейдж закатила глаза.
– Мы уже истратили мою заначку, – фыркнула она.
– Ты уверена, что в другой книге ты ничего не припрятала? Например, в «Маленькой принцессе» или в «Письме Скарлетт»?
– Сегодня вечером ты такой забавный.
Он улыбнулся, ничуть не задетый ее словами.
– Мне нравится тебя подкалывать.
– Ты похож на меня.
– Может, немного.
– Больше, чем немного. – Она увидела напряженность в его лице и добавила: – Не волнуйся, это не значит «расскажи мне о твоей любви и скажи, что ты хочешь быть со мной навсегда», это не тот случай.
– Нет? – спросил он, не в силах скрыть облегчения в голосе.
