Ничего обычного с Марком Ди Анджело Джемма не могла представить. Все в нем говорило о том, что в его руках она испытает страсть и жар эмоций. Он лишь дважды за весь день коснулся ее, а ее кожа все еще горела. Взглянув в его глаза, она ощутила дрожь желания где-то глубоко внутри, накатывающие волны возбуждения. Ее грудь набухла и стала более чувствительной, соски напряглись. Джемма медленно облизнула пересохшие губы и, затаив дыхание, увидела, что он следит за ее движениями.
– Если я сделаю то, что, как мне кажется, вы хотите от меня, то все станет гораздо сложнее, – сказал Марк глубоким немного хриплым голосом, пристально глядя ей в глаза.
Джемма надменно вскинула голову, зная, что покрасневшие щеки ее выдадут.
– С чего вы взяли, что я хочу, чтобы вы поцеловали меня?
– Знаете, не стоит притворяться, что в вашей комнате мыши, чтобы затащить мужчину в постель. Есть и другие способы привлечь внимание.
Джемма открыла рот от удивления и пару секунд не могла ничего сказать.
– Думаете, я бы переспала с вами, хотя мы только что познакомились?
Марк провел большим пальцем по ее пухлой нижней губе и слегка улыбнулся:
– Уверен, что да. По крайней мере, вы хотели меня поцеловать.
Джемма закусила губу, которая горела от его прикосновений.
– Ваша самоуверенность неуместна, сержант Ди Анджело, – строго ответила она. – Я не собиралась вас целовать. Ни сейчас, ни когда-либо.
– Отлично. Вы не собираетесь меня целовать. Я не собираюсь вас целовать. Не хотите ли заключить пари? – спросил он, и в его глазах сверкнул огонек.
Она подбоченилась и подняла подбородок:
– Сколько?
– А сколько вы готовы потерять?
Джемма была вне себя от его самонадеянности.
– Я не собираюсь ничего терять, сержант Ди Анджело, – ответила она с несколько неуместной заносчивостью.
– Посмотрим, – сказал он и, прежде чем она могла развернуться и, как все женщины, гордо уйти с высоко поднятой головой, он удалился к себе и закрыл дверь.
Глава 4
Когда утром Джемма спустилась на кухню, то увидела в окно, как Марк бежит по подъездной дорожке. На нем были футболка, шорты и кроссовки. От каждого его шага с земли поднималось облачко пыли. Он выглядел поразительно спортивным, и, хотя он вспотел, это не сравнилось бы с тем, как бы выглядела Джемма, пробеги она хотя бы четверть такой дистанции.
Она втянула живот и вздохнула. Она не могла даже вспомнить, когда последний раз выходила на пробежку. Джемма решила, что пора начать ходить в бассейн или, в случае с Джингили-Крик, к реке. Пока Глэдис не слегла, Джемма каждый день плавала в заводи. Это был словно оазис посреди глухой местности, свежий и зеленый; ветви плакучих ив, растущих на берегу, создавали тень и уединение. Сейчас было не время плавать, но Джемма пообещала себе пойти на реку днем, когда вернется с работы.
Марк вошел через заднюю дверь, принеся с собой запах деревьев и активных упражнений. Он потрепал Флосси за ухом и взглянул на Джемму:
– Собираетесь на работу?
– Да. Я оставила вам ключ, так что вы сможете приходить и уходить, когда захотите. У Флосси есть своя дверца, но она пользуется ею, только когда одна дома.
– Хорошо. Я уеду, как только приму душ. Я решил съездить в Миннигару и познакомиться с полицейскими. Буду дома в шесть.
«Дома. Как интимно и по-домашнему он это сказал», – подумала Джемма, захватывая ключи, сумку и очки.
– Хорошего дня, сержант.
– Разве мы не решили опустить формальности? Или вы боитесь меня?
Джемма вскинула голову.
– Хорошего дня, Марк, – ответила она, сделав акцент на его имени.
– И вам, – сказал он и впервые улыбнулся по-настоящему. – Не загоняйте себя.
Джемма не могла выбросить из головы его улыбку. И его глаза. Темные, как шоколад, глаза, которые видели сквозь одежду, независимо от того, что на ней было. Ночью в пижаме она чувствовала себя незащищенной, но и сегодня, в брюках и рубашке, Джемма ощутила себя так же.
«Называть друг друга по имени опасно», – думала она. Это добавляло еще один уровень интимности. Они и так живут в одном доме. Их спор тоже заставлял ее нервничать. Почему-то, возможно, потому, что теперь это было запрещено, Джемме ничего так не хотелось, как попробовать на вкус его губы. Она хотела ощутить его мужское начало, его силу. Ей стало интересно, с какими женщинами он раньше встречался. Кто они, коллеги по работе или случайные знакомые? Предпочитал ли он беспорядочный секс или имел постоянную партнершу? Не надо было напрягать фантазию, чтобы понять, что он будет удивительным любовником. Не то чтобы у нее был большой опыт по сравнению с ее сверстницами, но что-то в его манере вести себя убеждало ее в том, что он знает подход к женскому телу, как маэстро – к скрипке Страдивари. Джемма ощущала прилив желания глубоко внутри каждый раз, когда он смотрел на нее. Бог знает, что бы произошло, обними он ее и доведи начатое до конца.
Нейрель была уже в клинике, когда приехала Джемма. Она отвлеклась от компьютера и усмехнулась:
– Ну что, сексуальный сержант остановился у тебя, да?
Джемма обиженно посмотрела на нее:
– Лишь потому, что Рон Кертис притворился, что у него нет свободных комнат. – Джемма с грохотом кинула сумку и ключи на стол. – Ты поверишь? У него пятнадцать комнат. Он всегда жаловался, что никто к нему не приезжает. Как только смогу, я отправлюсь туда и выскажу ему все, что думаю.
Нейрель раскачивалась на своем кресле:
– Признайся, что в Хантингтон-Лодж гораздо лучше, чем в пабе.
– Это не обсуждается. Если бы Глэдис была жива, не было бы никаких проблем.
Нейрель озорно сверкнула глазами:
– Так тебе нужна пожилая компаньонка? Ну что, он уже пытался за тобой ухаживать?
Джемма почувствовала, как ее лицо вспыхнуло, и, чтобы скрыть это, кинула вещи в ящик стола.
– Конечно нет. Он не в моем вкусе.
– Ну же, Джемма. Он во вкусе любой женщины. Он высокий и красивый, и стоит лишь посмотреть в эти глаза, говорящие «переспи со мной», как поймешь, что он идеален в постели.
Джемма заставила себя сделать равнодушное лицо, хотя внутри у нее все дрожало.
– Меня это не интересует. Он слишком надменный.
– Он не надменный, а просто уверен в том, чего хочет и как этого достичь, – сказала Нейрель, потянувшись к позвонившему телефону.
«Это как раз мой случай», – подумала Джемма, заходя в приемную. Приняв всех пациентов, она отправилась в Хиндмарш-Даунз, которым владела семья Хиндмарш. Элизабет Хиндмарш, главе семьи, было уже за девяносто, и она страдала слабоумием. Родственники не хотели отсылать ее в клинику за несколько сотен миль, но было ясно, что ухаживать за хрупкой больной женщиной им нелегко. Больше всего забот легло на Джанин Хиндмарш, невестку Элизабет.
