– На изобретениях Коли многие сделали состояние, – вздохнула Лена, – но не могли же за это с ним так обойтись…
– С Белкановым я попытаюсь договориться, чтобы он отозвал иск. Дело в том, что прибыль от реализации утилизации покрышек и дальнейшего использования резиновой крошки только за прошлый год в пересчете на иностранную валюту составила значительно больше пяти миллионов евро. Это легко доказывается, потому что бухгалтерскую отчетность задним числом изменить нельзя. Всегда можно доказать, что не совсем честный предприниматель обналичил прибыль, чтобы рассчитаться с владельцем патента. Белканов не захочет огласки, так как это ударит по его деловой репутации и привлечет внимание контролирующих органов.
– А если он откажется? – спросила Лена.
– Моя работа – убедить его этого не делать. Во-первых, он уже заявил, что впервые видит вашего мужа. А наличие патента опровергает его слова. Во-вторых, выплат владельцам никогда не было. Ни в прошлом году, ни в позапрошлом… А метод используется уже больше десяти лет.
– Но там же не один Николай совладелец. Другие могут…
– Тут-то и самое интересное, но об этом в другой раз.
Валерий Иванович положил на стол портфель, раскрыл его и достал пару листов бумаги, скрепленных голубой канцелярской скрепкой. Протянул листы Лене:
– Это ваш договор с адвокатской конторой Герберова. Можете уничтожить вместе со своими экземплярами.
Тут же он положил на стол пачку долларов:
– Он еще и аванс вернул с извинениями.
– Как вам удалось?
– Я просто сказал ему, что в его услугах больше не нуждаются.
– И он так вот просто?..
– Может, и помучился немного, но спорить не стал. Так что работайте спокойно, а я буду делать то, что должен.
Он пошел к двери.
– Как Ася поживает? – вспомнила Лена о его подруге.
– Мы несколько дней не встречались.
Валерий Иванович взялся за ручку двери, но замер.
– Я пытался понять, за что могли убить вашу коллегу. Но данных о ней у меня немного. Проверил ее по социальным сетям, но там почти никакого общения. Она размещала свои фотографии, которые считала удачными, но их никто не оценивал. Ее даже с днем рождения никто не поздравлял – по крайней мере в соцсетях. По всему, она была одиноким и несчастным человеком. Даже вас она не включала в число своих друзей. Есть двое мужчин – судя по всему, ее бывшие близкие знакомые. С каждым она пыталась назначать встречи, но оба под одинаковым предлогом отказались: «Извини, но сейчас очень занят, и вообще безумно много работы». Я проверил их: оба женаты, один представляется заместителем директора по строительству крупной компании; второй занимается организацией праздников. Первый повысил себя в должности – он прораб на стройке. А второй…
Валерий Иванович замолчал, приоткрыл дверь и выглянул в коридор.
– Показалось, – объяснил он и продолжил:
– Оба к ее убийству не имеют никакого отношения. Врагов у нее не было, как я понимаю, она ни с кем не ссорилась.
– Она ссорилась со мной. Оскорбляла, даже угрожала. Но я не обиделась, она не со зла, а в запальчивости. Позже, очевидно все взвесив, Рита пришла ко мне и общалась как ни в чем не бывало.
– Не извинилась?
– Видимо, нет, хотя точно не помню, потому что я о Коле в тот момент думала. А когда она вышла из офиса, все это и произошло…
– Она не выглядела странной или взволнованной?
Зворыкина пожала плечами:
– Она попросила у меня плащ и в нем ушла. В тот день был дождь.
– В этом плаще вы пришли на работу?
Лена кивнула, начиная догадываться.
– Плащ с капюшоном, очень неудобным, он все время сваливался на лицо так, что ничего из-под него не было видно – только собственные ноги.
Валерий Иванович молчал.
– Вы думаете, что хотели убить меня?
– Похоже на то. По всем признакам – заказное убийство. Вряд ли какой-то маньяк убивает из пистолета всех женщин с капюшонами на голове. А поскольку у вас нет врагов, должников, конкурентов по бизнесу… Вы даже не в состоянии ни с кем поссориться. Не могла же Рита поругаться с вами, заказать вас киллеру, потом для вида помириться и случайно надеть ваш плащ, чтобы подставиться под выстрел? Тут что-то другое. Может, вас считают носителем какой-то важной информации, свидетелем, от которого надо избавиться? А поскольку…
– Может, это как-то связано с тем, что произошло с Колей?
– Очень может быть. Вы с кем-нибудь обсуждали это? Говорили, что у мужа от вас никаких тайн и вы все знаете?
– Нет. То есть я говорила о Коле с некоторыми знакомыми, но всех знаю очень хорошо. А с малознакомыми людьми я вообще ничего не обсуждаю. Говорила с адвокатом Герберовым.
– Вспомните, с кем еще обсуждали случившееся с вашем мужем.
Зворыкина задумалась.
– Две подруги в курсе. Но что я могла им сказать и чем могла помешать? Максим Максимович знает – обещал помочь. Я даже Кондакову сказала, что мой муж задержан… Надеялась, что он поймет и посодействует.
– Не помните, что именно сказали?
– Ну, что это глупость, потому что деньги Коля якобы вымогал за какие-то тендеры, а муж ко всему этому не имел никакого отношения…
– Тендеры – это как раз вотчина вице-губернатора, хотя формально он к ним никакого отношения не имеет.
– Я зря это сказала?
– Сказали и сказали. Я думаю, что ничего страшного для вас в этом нет. Но все равно отпроситесь у Кадилова на несколько дней. Плохо сейчас чувствуете, думаете о муже, все из рук валится… Мне ли учить психолога?
Максим Максимович нисколько не удивился ее просьбе, сказал только, что сам хотел предложить Лене отдохнуть несколько дней. Спросил только, нужны ли еще деньги. Она отказалась, и он проводил ее до стеклянной будки охранника. Успел даже сказать, что на всякий случай на днях установят еще одну камеру наблюдения за входом, но не такую, какая и сейчас имеется, а с возможностью записи всего происходящего на улице.
На прощание Кадилов обнял Лену и посоветовал ей держаться, потому что скоро все устаканится. Он так и сказал: «устаканится». Потом обнял за талию и шепнул:
– В любом случае, что бы ни случилось, вы всегда можете на меня положиться, – и погладил ее по плечу.
Валерий Иванович подогнал машину к крыльцу и, выйдя из нее, ждал Зворыкину у входной двери, под табличкой «Институт российского психоанализа». Когда она вышла, взял ее под руку и подвел к автомобилю, осматриваясь по сторонам.
Глава 15
Суд определил Коле меру пресечения – содержание под стражей. Свое решение судья обосновал тем, что Николай Зворыкин располагает неограниченными финансовыми ресурсами, может скрыться от следствия за границу и оттуда оказывать давление на свидетелей и предпринимателя Белканова. Валерий Иванович представил официальный ответ на свой запрос о наличии у подозреваемого банковских вкладов и справку о доходах по основному месту работы. Судья сначала не хотел принимать их к рассмотрению, но все-таки взял документы в руки и ухмыльнулся:
