Почему бы нет? Надо же девушке покрасоваться.
Ей повезло. Платье от Армани сидело превосходно, никаких доделок не требовалось. Черный шелк, открытая спина, декадентский стиль.
Именно то, что нужно им обоим.
Кассиопее нравилось думать о том, как доставить удовольствие другому. Почти всю жизнь такие мысли были ей чужды. Это любовь? Может быть, одно из проявлений. Во всяком случае, она на это надеялась.
Раздался звонок в дверь.
Кассиопея улыбнулась, вспоминая вчерашний приезд.
Я давно узнал кое-что, сказал Коттон. Если подходишь к номеру отеля и там двустворчатая дверь, по другую сторону находится что-то очень хорошее. Если есть дверной звонок, это тоже всегда хороший знак. Но если и двустворчатая дверь, и звонок, черт возьми, будь начеку.
Она заказала вино и закуски, потому что до ужина еще оставалось время. Коттон спиртного не пил – никогда, по его словам, – поэтому ему она заказала клюквенный сок. Он должен был скоро вернуться. Со Стефани он встречался в шесть пятнадцать, а время уже близилось к восьми часам. Вскоре им нужно было уходить.
Снова звонок.
Кассиопея вышла из ванной и направилась по просторной гостиной к двустворчатой двери. Отодвинула задвижку, но на дверь внезапно нажали снаружи, и это неожиданное действие заставило ее попятиться.
Внутрь ворвались двое мужчин.
Кассиопея, развернувшись, ударила одного из них ногой в живот и метнула правый кулак, метя второму в горло. Пинок пришелся в цель, и мужчина согнулся, но во второго она не попала. Снова сделала разворот, уронила с волос полотенце и увидела пистолет.
Он был наведен на нее.
Появились еще трое вооруженных мужчин.
Кассиопея замерла и осознала, что халат ее распахнулся, открыв интимные части тела. Она подняла кулаки, исполненная решимости.
– Кто вы такие?
– Секретная служба, – ответил один из мужчин. – Вы арестованы.
Что натворил Коттон в этот раз?
– Почему?
– Убийство президента Соединенных Штатов.
Кассиопея редко удивлялась по-настоящему. Такое случалось, однако не часто. Но убийство президента?
Вот это новость.
– Опустите руки и заведите их за спину, – спокойно сказал агент. – И, пожалуй, запахните халат.
Она повиновалась и овладела собой.
– Можно одеться, пока вы не увели меня?
– Не в одиночестве.
Кассиопея пожала плечами.
– Меня это не смутит, если не смутит вас.
Глава 10
Малоун понял, что ни в какой полицейский участок они не направляются. На него надели наручники, потом быстро вывели из вокзала. Взяли у него бумажник и ключ от номера в «Сент-Реджисе», и он понял, что к Кассиопее явятся визитеры. Жаль ужина и спектакля. Большое было бы удовольствие. Он даже купил кое-что из одежды для такого случая.
Ему не дали времени на разговоры. Затолкали в ждущую машину, оставили на несколько минут в одиночестве, потом повезли куда-то. Сейчас они пересекали Ист-Ривер и въезжали в Куинз, оставляя Манхэттен позади. Полицейские машины впереди расчищали дорогу. Если бы он не слишком хорошо знал ситуацию, то решил бы, что они держат путь в аэропорт имени Кеннеди. Не везут ли его в какое-то место, находящееся полностью под их контролем?
Не доверяй никому.
Предостережение Стефани.
Возможно, она права.
Малоун сомневался, что в машине ему что-нибудь сообщат, но ему хотелось сказать одну вещь.
– Ребята, вы знаете мою фамилию, значит, знаете обо мне все. Я не пытался никого убивать.
Ни агенты на переднем сиденье, ни тот, что сидел рядом с ним на заднем, не ответили. Малоун предпринял другую тактику.
– Дэниелс не пострадал?
Опять никакого ответа.
Сидевший рядом с ним парень был молодой, напряженный. Очевидно, впервые оказался в таком положении.
– Мне нужно поговорить с кем-нибудь из «Магеллана», – сказал Малоун, перейдя с дружелюбного тона на раздраженный.
Агент, сидевший впереди на пассажирском сиденье, повернулся к нему.
– Тебе нужно сидеть и помалкивать.
– Пошел ты в задницу со своими указаниями.
Агент покачал головой.
– Слушай, Малоун, не лезь в бутылку. Ладно?
Этот заговор широко разветвлен.
Еще одно предостережение Стефани.
Оно теперь у них, записку у него отобрали при обыске.
Значит, они знают то, что знает он.
Фантастика.
Они двигались в молчании еще десять минут, потом въехали в аэропорт имени Кеннеди, через ворота, ведущие прямо к взлетающим и садящимся самолетам. Правда, один стоял в стороне, окруженный полицией. Сине-белый «Боинг-747», на хвосте нарисован американский флаг, на фюзеляже написаны золотыми буквами слова «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ».
ВВС-1.
С переднего сиденья ему бросили синюю куртку.
– Надень, – последовала команда.
Малоун заметил на груди и на спине три золотых буквы.
ФБР.
Они подъехали к трапу, ведущему в самолет. С него сняли наручники, и он вылез из машины, надевая куртку. С дальней стороны трапа появился какой-то человек. Высокий, тощий, с редкими седыми волосами и спокойным лицом.
Эдвин Дэвис.
– За нами наблюдают, – сказал он. – От терминала. У каждой телесети камера с телеобъективом. Будь осторожен в словах. Они наняли читающих по губам специалистов.
– Я слышал, ты получил повышение.
Прошлый раз они встречались в Венеции. Дэвис был заместителем советника по национальной безопасности. Теперь он стал главой аппарата Белого дома.
Дэвис указал на трап и негромко произнес:
– Повезло мне. Пошли наверх.
– Что с Дэниелсом?
– Увидишь.
* * *
Хейл смотрел телевизор. «Эдвенчер» шел к родной пристани, теперь на моторной тяге, вверх по мутной реке Памлико. Он убавил звук, устав от ведущих, строивших предположения в надежде удержать внимание зрителей, и зернистых кадров с изображениями двух устройств, высовывающихся из окон «Гранд-Хайата». Программа круглосуточных новостей была интересна лишь первые тридцать минут.
Он покачал головой, думая о собратьях-капитанах.
Чертовы недоумки.
Хейл понимал, что они вправе поступать по своему усмотрению – в Содружестве правило большинство, – но его не допустили к голосованию, а это противоречило Статьям. К сожалению, отчаянные ситуации порождают отчаянные поступки, и он понимал их расстройство. Им грозила тюрьма и конфискация всего, что их семейства скопили за прошедшие три столетия. У них сохранялась единственная надежда на листок бумаги, который он сейчас держал, забранный в отдельную оболочку из пластика.
