Малоун улыбнулся. Он мог сочувствовать той юной корове.
На телеэкранах появилось нечеткое, далекое изображение самолета и двух машин, подъезжающих к трапу. Из машин вышли трое агентов в куртках с буквами ФБР, как на той, что все еще была на нем, и в фуражках.
Один из них стал подниматься по ступенькам.
Малоун чувствовал, что они чего-то ждут, но, думая о смысле этой истории, задался вопросом:
– Кого вы имели в виду?
Президент указал пальцем на него и Дэвиса.
– Вы познакомились снова?
– Как родные, – ответил Малоун. – Я питаю любовь к нему. А ты, Эдвин?
Дэвис покачал головой.
– Поверь нам, Коттон. Мы не хотели бы, чтобы это произошло.
Дверь конференц-зала открылась, и вошла Кассиопея. Сняла синий китель и фуражку, показав влажные темные волосы.
Выглядела она замечательно, как всегда.
– Это не ужин и спектакль, – сказал Малоун. – Но это ВВС-1.
Кассиопея улыбнулась.
– Не соскучишься.
– Теперь, когда вся команда в сборе, – сказал Дэниелс, – можно приступить к делу.
– Какому? – спросила Кассиопея.
– Очень приятно снова тебя видеть, – сказал ей президент.
Малоун знал, что Кассиопея уже работала с Дэниелсом – над чем-то, в чем они объединились со Стефани. Обе женщины были близкими подругами. С тех времен, когда был жив муж Стефани, Ларс. Значит, ее тоже обеспокоит, что Стефани попала в беду.
Кассиопея пожала плечами.
– Не знаю, насколько приятно. Меня обвинили в том, что я пыталась вас убить. Поскольку вы определенно живы, что мы здесь делаем?
Лицо Дэниелса посуровело.
– Это неприятно. Определенно.
Глава 15
Бат, Северная Каролина
Хейл сошел со шлюпа и двинулся по причалу. Команда уже швартовала «Эдвенчер» в конце двухсотфутовой пристани. Августовское солнце клонилось к западу, воздух обретал привычную прохладу. Вся земля вдоль реки, почти двадцать квадратных миль, принадлежала Содружеству – столетия назад участки были распределены между четырьмя семействами, берег был разделен поровну. Милях в двух к востоку лежала сонная деревня, где обитало двести шестьдесят семь жителей. Главным образом поселение состояло из загородных домов для отдыха и приречных коттеджей. Принадлежащая Хейлам четверть территории постоянно содержалась в образцовом порядке. Возле окружающих рощ стояли четыре дома – по одному для каждого из детей Хейла и для него самого. Большую часть времени он жил здесь, занимая квартиры в Нью-Йорке, Лондоне, Париже и Гонконге только при необходимости. Другие кланы делали то же самое. Так велось с 1793 года, когда было образовано Содружество.
Хейла ждал электрокар, и он поехал через рощи дубов, сосен и эвкалиптов к дому, воздвигнутому в 1883 году в стиле королевы Анны. Особняк изобиловал неправильными формами и впечатляющими изломами крыши. Балконы и веранды охватывали три этажа с двадцатью двумя комнатами. Оливковые стены дышали теплом и своеобразием, дранка смешивалась со светло-красным и серым шифером, блестящие окна были ромбической формы, двери окрашены под красное дерево. Замысловатые деревянные части были изготовлены в Филадельфии, отправлены водным путем на юг и привезены от реки на воловьих упряжках.
Его предки определенно умели жить. Построили империю, затем передали ее детям. Это делало нынешнее неприятное положение еще более ощутимым.
Хейл не собирался становиться последним в длинной родословной.
Остановив электрокар, он оглядел участок вокруг дома.
Роща в отдалении была тихой, испещренной тенями, небольшие открытые участки земли окрашивало в белый цвет заходящее солнце. Команда держала поместье в превосходном рабочем состоянии. Маслобойня с крышей из пальмовых листьев была превращена в цех. В старой коптильне находился центр связи и охранной сигнализации. Наружные уборные давно исчезли, но рубленые бревенчатые сараи сохранились, там хранился фермерский инвентарь. Особенно Хейл гордился беседками, увитыми самым сладким в штате виноградом. Он подумал, здесь ли сейчас кто-то из детей. Они были взрослыми, женатыми, но своих детей пока не завели. Работали в законных предприятиях семейства, знали о своем наследии, но понятия не имели об отцовских обязанностях. Они всегда сохранялись в тайне между отцом и единственным избранным сыном. Его сестра и брат до сих пор ничего не знали о Содружестве. Близилось время, когда ему придется избрать преемника и начать готовить его, как в свое время Хейла готовил отец.
Он представил, что происходило в миле отсюда, где три других капитана, главы почтенных семейств, ответили на его вызовы. Приказал себе сдерживаться. В 1835 году Хейлы действовали односторонне, в ущерб остальным. Теперь все обстояло наоборот.
Он нажал на акселератор и поехал дальше.
Покрытая гравием дорога шла вдоль урожайных соевых полей, в густом лесу по другую ее сторону жило множество оленей. Вдали слышался низкий альт черного дрозда, поющего заключительные строки некоей баллады. Его жизнь всегда проходила под открытым небом. Первые Хейлы приехали в Америку из Англии в 1700 году, путешествие через Атлантику так затянулось, что любимые кролики трижды приносили потомство.
Ему всегда нравилось описание первого Хейла.
Энергичный, умный человек, веселый, обаятельный, обладающий разнообразными способностями.
Джон Хейл прибыл в Чарльзтаун в Южной Каролине в день Рождества. Три дня спустя он отправился на север по тропам, известным только индейцам. Через две недели обнаружил реку Памлико, голубую, окруженную деревьями бухту, и построил там дом. Потом основал порт, защищенный водой от нападений, но морским выходом на восток. Назвал это место Бат, и пять лет спустя город был официально зарегистрирован.
Неизменно инициативный, Джон Хейл строил суда и сколачивал состояние работорговлей. С ростом его богатства и славы рос и Бат, город становился центром мореплавания и рассадником пиратства. Поэтому вполне естественно, что Хейл стал пиратом, грабил английские, французские и испанские суда. В 1717 году, когда король Георг объявил амнистию, даровав прощение тем, кто поклянется не возвращаться к пиратству, Хейл принес торжественную клятву и стал респектабельным плантатором и членом муниципального совета Бата. Его корабли тайно продолжали разбойничать, но грабили только испанские суда, что британцев не волновало. Колонии стали идеальным рынком для скупки и продажи награбленного. По британским законам экспорт в Америку можно было отправлять только на английских судах с английскими матросами – цены и объем товаров были кошмарными. Колониальные торговцы и губернаторы встречали пиратов с распростертыми объятиями, ведь те могли поставлять все необходимое по справедливым ценам. Многие американские порты стали притонами пиратов, Бат среди них был самым заметным и продуктивным. В конце концов, Война за независимость изменила положение вещей и привела к созданию Содружества.
