Схваченный. В безвыходном положении.
Во власти других.
– У тебя усталый вид, – сказала ему жена от двери ванной.
Он хотел принять душ и побриться.
– Не спал всю ночь.
– Можно в ближайшие выходные поехать на пляж, отдохнуть.
У них был коттедж неподалеку от мыса Хаттерас, отцовское наследие.
– Отличная мысль, – сказал он. – Ты и я. В ближайшие выходные.
Она улыбнулась и обняла его сзади.
Он разглядывал ее лицо в зеркале.
Они жили вместе двадцать пять лет, поженились в юности и вырастили троих детей. Она была его самым близким другом. К сожалению, громадная часть его жизни оставалась для нее тайной. Там, где отец хранил секреты и обманывал, он только хранил секреты. Интересно, как бы она поступила, узнав, что он делает в действительности.
Что он убивает людей.
– Погода должна быть хорошей, – сказала она. – В самый раз.
Он повернулся и поцеловал ее, потом сказал:
– Я люблю тебя.
Жена улыбнулась.
– Это всегда приятно слышать. Я тоже тебя люблю.
– Жаль, приходится возвращаться в поместье.
Нокс увидел – она поняла, что он имеет в виду.
– А как сегодняшняя ночь?
Он улыбнулся этой перспективе.
– Назначаю тебе свидание.
Она снова его поцеловала и оставила одного.
Его мысли вернулись в насущной проблеме.
Дело с предателем нужно завершить. Страхи капитанов улягутся. На него ничто не указывает. Теперь он понимал, почему Карбонель позволила ему убить Скотта Парротта. Да, убийство показало капитанам – он делает то, что от него ожидают, но смерть Парротта еще устранила единственного, кроме Карбонель, человека в НРА, с которым он имел дело.
Сделало его полностью от нее зависимым.
Скверно.
Он заставил себя успокоиться.
Еще два часа, и он окажется вне подозрений.
* * *
Уайетт наблюдал за вошедшим. Он не обыскивал квартиру, видимо, зная, что там никого не будет. Поставил на пол черную сумку и быстро выложил из нее содержимое. Приставил стул из столовой к входной двери. Прикрепил зажимами к спинке винтовку, к ножкам придвинул кушетку. Потом ввернул рым-болты в потолок, в косяк, в саму дверь и протянул нить от спускового крючка через все отверстия к дверной ручке.
Уайетт понял, что делает этот человек.
Натяжное стреляющее устройство.
Когда-то оно использовалось для защиты дома в отдаленных местностях. Наводилось на дверь или на окно, чтобы тот, кто вламывался, получал пулю. Десятилетия назад они стали считаться противозаконными. Устаревшими, несовременными.
Но оставались действенными.
Мужчина закончил свою работу, проверил, туго ли натянута нить, потом осторожно открыл дверь и вышел.
Уайетт удивился.
У кого еще лопнуло терпение?
Глава 38
Бат, Северная Каролина
Хейл не мог заснуть. Он надеялся поспать после суда, вернулся домой и улегся в постель. Но в голове вертелось множество беспокойных мыслей. По крайней мере, вопрос с предателем казался решенным. Нокс разобрался с этой ситуацией, как и следовало квартирмейстеру. Вскоре капитаны продемонстрируют всей компании, что происходит с теми, кто нарушает договор. Напомнить об этом никогда не лишне. Однако главным образом его беспокоила разгадка шифра.
Может ли Карбонель ее предоставить?
Парротт лгал Ноксу.
Лгала ли она ему?
Преуспеет ли он там, где его отец, дед, прадед и прапрадед терпели неудачу?
– Он не поддается расшифровке, – сказал ему отец. – Это просто буквы на странице. Ни смысла, ни порядка.
– Зачем он нам нужен? – спросил Хейл с наивностью подростка. – Нам ничто не угрожает. Наше каперское свидетельство пользуется признанием.
– Верно. Этот президент был заботливым по отношению к нам, большинство тоже. Вильсон в Первую мировую войну был благодарен за все, что мы сделали. Рузвельт во Вторую. Но четыре раза наше правительство решало не признавать его, ссылаясь на тот факт, что одобрения Конгресса для выдачи нам этого свидетельства не существует. Они смеялись над нами, как Эндрю Джексон, зная, что юридически наше каперское свидетельство не обеспечено правовой санкцией. Эти четверо стали проблемой.
Отец никогда не говорил об этом раньше.
– Какие четверо?
– Те, что погибли от пули.
Он не ослышался?
– Квентин, твой брат и сестры не знают, что я делаю, знают только, что мы владеем многими предприятиями. Разумеется, они, как и ты, в курсе нашей морской традиции и гордятся той ролью, какую мы сыграли в создании этой страны. Но они понятия не имеют о том, что мы сделали после.
Он тоже не имел понятия, но отец объяснил ему.
– Во время Гражданской войны Союз призвал нас остановить снабжение Конфедерации по морю. Нас подстрекали нападать на французские и английские грузовые суда. Когда союзный флот блокировал ключевые южные порты, мы грабили суда в море. Но забыть, что мы южане, не могли. Поэтому некоторые суда пропускали. Благодаря нам Конфедерация продержалась дольше.
Раньше он не слышал об этом.
– Линкольн рвал и метал. Во время войны он нуждался в нас. Он знал, что сделал Джексон – что наши каперские свидетельства стали необоснованными, – но не обращал внимания на эту слабость и поддерживал наши силы. Когда Союз выиграл ту войну, мы изменили курс. Были выписаны ордера на арест, и Содружество должны были судить за пиратство. – Отец сделал паузу, его темные глаза пристально смотрели на сына. – Я помню, как папа сказал мне то, что я хочу тебе сказать.
Отцу скоро исполнялось семьдесят, он не отличался крепким здоровьем. Он был самым младшим в семье, родился, когда отцу было почти пятьдесят. Его старшие брат и сестры были более образованными и успешными, зато он был избранным.
– Линкольн знал, что из-за двух вырванных из журналов конгресса страниц наши каперские свидетельства стали недействительны. Мы сдуру доверились ему. Если бы нас судили, мы оказались бы беззащитны. Капитанов посадили бы в тюрьму или, может, расстреляли как предателей.
– Но ведь никто из Хейлов не сидел в тюрьме.
Отец кивнул.
– Потому что мы позаботились, чтобы Авраам Линкольн погиб.
Он вспомнил свое изумление, когда услышал от отца, что сделало Содружество, чтобы завершить связь между Эндрю Джексоном и Авраамом Линкольном.
