Что-то вылетело снизу из лестничного колодца и упало, подскакивая, на деревянный пол коридора. Покатилось к нему. Малоун отскочил обратно на балкон, и тут световая граната взорвалась с вспышкой и дымом.
Он поднял голову и глянул вниз, за перила.
Уайетт стоял, наводя пистолет вверх.
* * *
Свирепо глядя на Эдварда Болтона, Хейл сказал:
– У тебя нет выбора, тебе остается только верить, что это даст желаемые результаты. – Он сделал паузу. – Для всех нас. Если у тебя нет идей получше.
– Я не верю во все, что ты делаешь, – сказал Болтон.
Вмешался Чарльз Когберн.
– Квентин, я должен согласиться с ним. Это может оказаться такой же глупостью, как наша попытка.
– Убийство не глупость, – поспешил сказать Болтон. – В прошлом оно оправдывало себя. Смотри, что случилось с Мак-Кинли. Он тоже хотел привлечь Содружество к суду.
Отец рассказывал Хейлу об Уильяме Мак-Кинли, который, как и Линкольн, сначала пользовался услугами Содружества. Ко времени испано-американской войны по Парижскому договору 1856 года более пятидесяти государств объявили каперство вне закона. И хотя ни Испания, ни Америка не подписали этот договор, они согласились не использовать каперов во время их войны в конце девятнадцатого столетия. Содружество, не связанное никакими международными соглашениями, грабило испанские суда. К сожалению, война продлилась всего четыре месяца. Когда был подписан мир, испанцы потребовали возмездия, потому что Америка нарушила их довоенное соглашение. Мак-Кинли в конце концов уступил нажиму и санкционировал уголовное преследование, опираясь на тот факт, что каперские свидетельства Содружества были лишены юридической силы. Поэтому был тайно завербован полоумный анархист, его подстрекнули убить Мак-Кинли, что тот и сделал 6 сентября 1901 года. Убийцу арестовали на месте преступления. Семнадцать дней спустя его судили и приговорили к смертной казни. Через пять недель он закончил жизнь на электрическом стуле. Новый президент, Теодор Рузвельт, не испытывал угрызений совести из-за грабежей Содружества и не собирался ублажать испанцев.
Все уголовные преследования прекратились.
Разумеется, ни Рузвельт, ни кто-либо еще не знали о заговоре с целью убийства Мак-Кинли.
– Вот в чем разница между мной и тобой, – сказал Хейл Болтону. – Я дорожу нашим прошлым. Ты требуешь его повторения. Как я уже сказал, пули и насильственные действия уже не способны убрать президента. Унижение и стыд действуют таким же образом, но с тем преимуществом, что войну за нас добровольно ведут другие. Нам нужно только зажечь этот огонь.
– Твое треклятое семейство создало эту неприятность, – сказал Болтон. – От Хейлов в восемьсот тридцать пятом году исходили одни беды. У нас все было замечательно. Никто нас не беспокоил. Мы оказали громадную услугу этой стране, и правительство оставило нас в покое. Но вместо того чтобы принять решение Джексона не миловать тех пиратов, твой прапрадед решил убить президента Соединенных Штатов. – Болтон навел указательный палец на Хейла. – Такой же глупый ход, как наша попытка. Разница только в том, что мы не попались.
Сдержаться Хейл не смог.
– Пока что.
– Как это понимать?
Хейл пожал плечами.
– Расследования только начались. Не будь столь уверен в том, что вы не оставили никаких следов.
Болтон подался вперед, очевидно, приняв эти слова за угрозу, потом замер, осознав, что пистолет, хоть и опущен, но по-прежнему в руке Хейла.
– Ты продашь нас, – сказал Болтон. – Чтобы только спасти свою шкуру.
– Ни за что, – сказал Хейл. – Я серьезно отношусь к своей клятве на Статьях. Это к тебе я отношусь беспечно.
Болтон взглянул на Суркофа и Когберна.
– Вы позволите ему так разговаривать с нами? Неужели вам нечего сказать?
* * *
Кассиопея ехала по наклонной дороге вместе с Эдвином Дэвисом к главному дому Монтичелло. Автобусы, шедшие туда и оттуда, останавливали, был вызван местный шериф. Они въехали на стоянку перед особняком. Управляющий ждал у конца мощеной дорожки, ведущей к портику. В двадцати метрах от него людей усаживали в еще один автобус.
– Где Коттон? – спросила Кассиопея.
– Внутри. Он велел мне перекрыть выходы и никого не впускать.
Внутри дома раздался свист, потом сверкнула яркая вспышка, осветившая несколько окон.
– Что это? – спросила она.
– Там уже были такие, – сказал управляющий.
Кассиопея побежала по дорожке к дому.
– Он сказал – никого не впускать, – крикнул ей управляющий.
Она нашла свое оружие.
– Ко мне это не относится.
Изнутри раздался отрывистый звук.
Она знала, что это.
Выстрел.
Глава 48
Малоун бросился на пол одновременно с выстрелом Уайетта, пуля задела одну из деревянных стоек на конце лестницы. Он поспешно отполз на четвереньках к задней стене, используя нижний угол в качестве защиты. Еще выстрел, пуля прошла через половицы в нескольких футах, двухсотлетняя древесина почти не оказывала сопротивления.
Третий выстрел.
Уже ближе.
Уайетт искал его.
Что-то пролетело и упало на балкон. Он уже видел это кино раньше, поэтому быстро закрыл голову, и световая граната взорвалась, добавив новую волну дыма.
Малоун вскочил на ноги и нашел коридор, ведущий к лестнице, по которой ранее поднимался. Уловив внизу движение, он поднял взгляд к третьему этажу и решил поменяться с Уайеттом ролями.
Пора Уайетту играть зайца, а ему быть лисой.
* * *
Уайетт крался вверх по лестнице, вытянув руку с пистолетом и разыскивая сквозь дым Малоуна.
Произошли два события сразу.
Он услышал, как открылась парадная дверь, и какая-то женщина позвала: «Коттон».
Потом, глянув вверх, увидел Малоуна.
Тот поднимался на третий этаж.
* * *
Нокс ждал ответов Суркофа и Когберна на вопрос Болтона.
– Не знаю, Эдвард, – заговорил наконец Суркоф. – Не знаю, что и думать. Мы в неприятном положении. Честно говоря, ни одно из твоих предложений мне не нравится. Но ты меня удивляешь, Квентин. Не может быть, чтобы ты полностью полагался на то, что Дэниелс покинет свой пост из-за стыда.
– Будь я на его месте, – сказал Когберн, – я назвал бы жену лживой шлюхой и выставил бы ее на позор. Никто бы ей не посочувствовал.
Типично, подумал Нокс. Когберны всегда видели мир черно-белым. Жаль, что мир не так прост. Иначе бы они не оказались в такой беде. Но он сомневался, что эта тактика вынудит Белый дом пойти им навстречу.
