– Отлично, – улыбнулся Максимильян и потрепал меня по руке. – Ты определенно делаешь успехи. Это точно было ночью?
– Господи, ну не днем же они сюда залезли? Дом был на сигнализации?
– Нет. Домработнице код неизвестен.
– Эти двое проникли в дом, разбив стекло в двери. А убийца воспользовался ключами. Получается, убийство и кража друг с другом не связаны? Точнее, не связаны между собой стрелявший и те, кто похитил картины. Откуда все-таки у убийцы были ключи?
– Ключи, думаю, он получил от одной из женщин Лотмана: сестры, любовницы, дочери или внучки. Не обязательно, что они отдали их сами. Ключи могли ненадолго позаимствовать в той же школе или на какой-то деловой встрече и быстро сделали слепок.
– Галина в этом смысле куда перспективнее, – ответила я. – Свистнуть ключи у Лотмана ей бы труда не составило.
– Согласен. Дамочке явно есть что скрывать. Вот что, давай заглянем к галеристу, – предложил Бергман.
– Зачем?
– Сообщим о краже, вдруг он нам сможет объяснить, что такого особенного в этих картинах?
Галерист нам ничего не объяснил, на работе его не оказалось. Наше появление девушку-администратора смутило, она смотрела на Бергмана точно голодный на похлебку и вздыхала. С одной стороны, ей вряд ли хотелось, чтобы это сокровище развернулось и покинуло ее художественный мир, с другой – совсем не хотелось лишиться работы. В общем, ум с сердцем были не в ладу, оттого она путалась в речах и мыслях, но главное мы уловили: сегодня Шацкий появился здесь утром, и всего на час. В одиннадцать уехал и сказал, что до завтра его не будет. Ближе к обеду она пыталась до него дозвониться, но он не ответил.
– Как считаете, у нас есть шанс застать его дома? – спросил Максимильян. Девушка пожала плечами:
– Думаю, да. Если не сейчас, то позднее.
– Тогда буду вам очень признателен, если вы сообщите мне его адрес.
Адрес она дала. Написала на бумаге дрожащей рукой и протянула Бергману. Губы ее дрожали в такт рукам, девушка была готова расплакаться. Мы простились, стоило нам покинуть галерею, как улыбка исчезла с физиономии Бергмана, теперь он хмурился, то ли размышляя, то ли был чем-то недоволен.
Оказалось, что Шацкий живет совсем рядом. Прямо за галереей начинался небольшой переулок, выходящий к Вознесенской церкви, он тонул в зарослях сирени и акации. Движение в переулке было односторонним, и нам пришлось сделать изрядный крюк, чтобы там оказаться. Особняки, сохранившиеся еще с тех пор, когда около Вознесенской церкви селилось местное купечество, не потрясали размахом, скорее добротностью, и выглядели куда лучше многих новых сооружений. Почти во всех размещались офисы, а также два банка и один ювелирный магазин. Каким образом Шацкий отхватил тут квартиру, оставалось лишь гадать, учитывая, что их здесь в принципе нет, но, как известно, чудеса все-таки случаются. Тут я призвала себя к порядку: хватит язвить, может, жилье ему по наследству досталось? И он потомок какого-нибудь славного купеческого рода?
Нужный нам дом под номером четырнадцать выглядел скромно: двухэтажное оштукатуренное здание, выкрашенное белой краской. Внизу фирма «Орион» предлагала лучшие в мире снегоходы и гидроциклы, а на втором этаже квартира Шацкого. Вход в квартиру был со двора.
Оставив машину под окнами «Ориона», мы вошли в арку и оказались в аккуратном дворике. Совсем рядом – металлический забор гостиничного комплекса «Вознесенская слобода», к нему вела дорога, вполне, кстати, приличная, наверное, потому, что ею мало кто пользовался. Чтобы достичь ворот гостиницы, куда удобнее выбрать другой путь, с улицы Гагарина.
Я оглядела заросли штокрозы, деревянную беседку, увитую хмелем, скамеечку возле стены и позавидовала чужому счастью. Штокроза Бергману не показалась особенно интересной, он сразу направился к металлической двери, снабженной солидной табличкой с надписью золотыми буквами «Шацкий Л. В.». Над звонком висела небольшая мозаичная картина, изображающая парусник, скорее всего сувенир, привезенный откуда-нибудь из Испании. На двух окнах второго этажа рольставни были опущены.
Бергман позвонил, и некоторое время мы ждали, Максимильян разглядывал окна, а я полюбившуюся мне беседку. Бергман позвонил еще два раза, прежде чем я сказала:
– Его нет.
Максимильян кивнул, и мы вернулись к машине. Только он завел мотор, как объявился Вадим, само собой, по телефону.
– Позвонила Надя, – сообщил он; судя по звукам, которые доносились до нас, Воин, так же как и мы, находился в машине. – Она на даче, километрах в десяти от города. Поселок «Заречный».
– Чья это дача? – спросил Бергман.
– Вербицкая срочно сняла ее на пару месяцев. Через риелторскую контору. В общем, все в лучших традициях потомственных идиотов. Надя там с этой озабоченной теткой и ее дочерью. Стас уехал за ее вещами. Кроме них, на даче ни души. При желании ее найдут за полчаса, хотя Поэту понадобилось бы гораздо меньше времени.
– Стас, скорее всего, все еще в доме Лотмана. Оттуда ночью увели две картины и икону.
– А почему только две?
– Если мы ответим на этот вопрос, значительно продвинемся в расследовании.
– Выходит, все упирается в какие-то картины? – фыркнул Воин.
– Не будем спешить. Пока.
Он отключился, а я спросила:
– Куда теперь?
– Домой. Полицейским пора заинтересоваться пропавшими картинами, не удивлюсь, если они уже пасутся возле наших ворот.
Но никакого оживления около «дома с чертями» не наблюдалось. Полицейские то ли Стасика еще вопросами изводили, то ли в принципе никуда не торопились.
– Отлично, – сказал Бергман, когда мы вошли в дом и Лионелла доложила, что его никто не спрашивал. – Сможем спокойно пообедать, а потом я ненадолго отлучусь.
– Я у себя пообедаю, – сказала я, направляясь в комнату за вещами.
– У себя? – переспросил Бергман, хотя проблем со слухом у него точно не было.
– Ну да, – кивнула я. – Злоупотреблять твоим гостеприимством не стоит.
– Чушь. Живи сколько хочешь.
– А я уже не хочу.
– Будет лучше, если ты останешься здесь, – заявил он, нахмурившись.
– Кому будет лучше?
– Временами ты бываешь на редкость занудлива. Лучше для меня. Такой ответ устроит? Ты скрашиваешь мои унылые вечера.
– Может, тебе завести подругу? Сегодня одна девица в галерее смотрела на тебя с большим интересом.
– Если мне понадобится сваха, я сообщу, – отрезал он. – У меня есть причины считать, что тебе лучше остаться. Но обсуждать их я не намерен. Ты останешься?
– Нет.
– Хорошо, – пожал он плечами. – Отвезти тебя домой?
– Прогуляюсь.
– Тогда оставь вещи здесь. Возможно, ты еще сюда вернешься, если нет, я их привезу позднее. Или сама заберешь.
