Его подчеркнутое равнодушие и высокомерие ее испугали. Она готова была разрыдаться и держалась из последних сил, справедливо полагая, что слезы впечатления на него тоже не произведут. Нашла взглядом Вадима, но тот с праздным видом крутил огромный глобус на латунной подставке, украшавший кабинет Бергмана.
– Я не могу вернуться в дом деда, – прошептала она. – Но у Ядвиги есть квартира. Я ведь имею право жить там? Мне надо немного денег на первое время. Я потом все верну. С процентами.
– Вы наследство имеете в виду? – спросил Бергман. – До него еще нужно дожить.
– Вы меня запугиваете, – жалобно произнесла она, но в тот момент совсем не боялась.
– Нет, я хочу, чтобы ситуация стала для вас предельно ясной. Этой ночью вас пытались убить.
– Да с чего вы взяли? – возразила она. – Какой-то придурок влез в чужой сад…
– У этого придурка было оружие. Так что это не «обычный придурок». И еще: оружие то самое, из которого была расстреляна ваша семья. В полиции вам об этом еще не сказали?
Лицо ее сморщилось, она закрыла его руками и заплакала. Горько, отчаянно. Я с раздражением смотрела на Бергмана, тот сидел с невозмутимым видом, но поразил не он, а Вадим с Димкой. У обоих ее слезы сочувствия не вызывали, только досаду.
– Что же мне делать? – вытирая глаза ладошкой, спросила она.
– Не отказываться от помощи и проявлять осторожность.
– От какой помощи? – переход от отчаяния к возмущению был весьма стремителен. – Они мне не дают шагу сделать. Я не могу выйти из дома… просто побыть одна не могу.
– Вполне вероятно, в полиции решат дать вам охрану, в этом случае ваши передвижения станут еще более ограниченными. Утешайтесь тем, что это временно. Так кому мне позвонить? Аллилуеву или Вербицкой? Возможно, есть еще кто-то?
– Никого, – отмахнулась она. – Ладно, звоните Аллилуеву. К Эмме я точно не вернусь. Чтобы от них избавиться, мне пришлось в окно вылезать. Это нормально?
– Нет, не нормально. Уверен, они сейчас места себе не находят от беспокойства. И уже звонят в полицию.
– Ну почему вы не хотите мне помочь? – стукнула она кулаком по подлокотнику кресла. – Всем было бы хорошо. Я бы жила в квартире Ядвиги, никто бы не знал, где меня искать. Я бы просто жила, никому не мешая. Что в этом плохого?
– Поговорите об этом с Аллилуевым. В любом случае не мне решать вашу судьбу.
– У вас ведь есть деньги? Я же вижу… вон какой дом… Почему вы не хотите помочь? Ладно, звоните Аллилуеву. Только предупредите его, пусть меня оставит в покое. И никаких дач, я в городе жить хочу.
Максимильян позвонил Аллилуеву, тот согласился принять Надю, хоть и без особой охоты и уж точно без каких-либо условий с ее стороны. Было решено, что к Аллилуеву ее отвезет Вадим, я вызвалась ехать с ними. Димка чувствовал себя вполне нормально, а работы у него даже слишком много.
По дороге к Аллилуеву мы все больше молчали, только когда впереди показался его дом, Надя попросила:
– Заберите мои вещи у Вербицких, пожалуйста. Я к ним возвращаться не хочу.
– Хорошо, – кивнул Вадим.
Девушка отвернулась к окну в большой на него обиде, а я гадала о причине этой самой обиды. Вадим ей нравится? И, уходя от Вербицких, она рассчитывала на него?
– Надя тебе звонила? – задала я вопрос, когда мы возвращались, оставив ее у Аллилуева.
– Когда? – не понял он.
– Вчера, сегодня?
– Нет. Звонила позавчера утром, предупредить, что у Эммы глюки. Потом еще раз позвонила уже днем. Без всякого повода, просто поболтать хотела. И все. Я еще порадовался: если не звонит, значит, у нее все в порядке. Почему ты спросила?
– Сама не знаю. А как Бергману удалось так быстро выяснить, что в Димку стреляли из того же самого оружия, что и в Лотмана?
– Одиннадцатая заповедь, детка: «Будь тем, кому кто-то должен».
– Вот как…
– Без этого в нашем деле никуда.
– Кстати, ты знаешь, что Максимильян живет в доме своего деда? Особняк когда-то принадлежал ему.
– Прикольно. Собственный родовой особняк.
– С гербом на фасаде, – добавила я, а Вадим засмеялся:
– Интересно, что бы изобразили на моем гербе? Банку пива и телевизор? Про деда тебе Джокер рассказал?
– Да. Я сунула свой нос в комнату, вход в которую скрыт панелями в его кабинете.
– И он тебя застукал?
– И он меня застукал. Но был так мил, что не выгнал взашей из дома, а кое-что рассказал о себе.
– Понятно, – кивнул Вадим.
– Как думаешь, его рассказам стоит верить? – приглядываясь к нему, спросила я. – О том, что я непременно суну свой нос в эту комнату, он, конечно, догадывался и… подготовился?
– Это ты сказала, – засмеялся Вадим и серьезно добавил: – Вот что, давай-ка заглянем к Сивко. Вдруг неуловимый вдовец наконец появился.
Я согласно кивнула, очень сожалея, что разговор о Бергмане он не поддержал.
Мы подъехали к дому Сивко в тот момент, когда в калитку входил невысокий пухлый дядечка с окладистой бородкой и лысиной, которую он тщетно пытался замаскировать.
– Это он, – заявил Вадим, судя по интонации, сам не веря в такую удачу. Вышел из машины и громко позвал: – Геннадий Петрович!
Сивко повернулся, испуганно оглядел приближающегося Вадима и поспешил скрыться за калиткой, однако в дом не вошел, стоял и ждал. Я поторопилась присоединиться к Волошину, заметив, какое он произвел впечатление.
– Мы уже несколько дней разыскиваем вас, – сказала я и улыбнулась, но улыбка никакого эффекта не произвела. Сивко испугался еще больше.
– Вы кто? – спросил он.
– Вы знаете о несчастье, которое произошло с вашей женой? – как можно мягче спросила я.
Лицо Сивко скривилось, а вздох, который против воли вырвался из груди, больше напоминал стон.
– Какой женой? – задал он вопрос, но удивление разыгрывал неубедительно, о чем и сам догадывался.
– А у вас их сколько? – озадачился Вадим.
– Я не понимаю, что вам от меня надо, – заволновался Геннадий Петрович, а я коротко объяснила, кто мы.
– Хотелось бы задать вам несколько вопросов.
– Я живу на квартире, хозяйка не любит, когда ко мне приходят… Хорошо, проходите. – Он открыл калитку, сделал шаг в сторону и предложил: – Давайте поговорим вот здесь, – и кивнул на скамейку. – На воздухе гораздо приятнее.
Он сел на скамью возле входной двери, и мы устроились рядом, сидели, точно бабки на завалинке. Окно распахнулось, и мы увидели хозяйку дома.
– Геннадий Петрович, вы вернулись? – осведомилась она, с интересом на нас поглядывая.
