Лязгая, падали оковы, ничего не понимающие люди на всякий случай опускали испуганные глаза… Ничего хорошего и доброго они от этой жизни уже не ждали. Наконец цепь бессильной гадюкой вытянулась на земле, однако пленники все оставались на местах – в чудо слишком трудно было поверить. Слишком долго они знали только ржавое железо, свист хозяйского бича и выворачивающую внутренности боль. Нестерпимую каждодневную пытку, которой стала их жизнь…
«Это ж как надо постараться – людей в скотов превратить», – вздохнула про себя Властилена, покачала головой и повысила голос:
– Давайте выходите. Вы свободны.
Никто не пошевелился, и тогда она пошире распахнула дверь и наконец-то затянула на Душееде магическую удавку:
– Люди, ваш хозяин решил отдать вам свободу и умереть от отвращения к себе самому…
Лишь тогда – с опаской переступая через корчащееся в агонии тело – пленники стали выходить на белый свет. Женщина с правого берега реки Каймарис, мальчишка из края Зелёных Гор, седой, хотя не старый ещё мужчина из Малого Среднеозёрья, худенькая девочка-подросток из… Ну и ну, вот это да!
Перед Властиленой, щуря глаза от света, стояла девушка из племени нури. Причём, судя по вязи татуировок, дочь первого вождя. Племя нури являлось частью народа Белжутри. Народа, поклоняющегося Богу Жёлтой Огненной Звезды, а значит, пребывающего под его защитой и покровительством. Вот, стало быть, какова нынче цена этому покровительству. Очень интересно, как там поживает священный храм-ангар с его гипергравилётами, причальными модулями и натасканными пилотами… Очень, очень интересно…
– Подойди ко мне, плоть вождя, – на нурийском диалекте сказала девушке Властилена. – Почему ты здесь? Отвечай.
Раз дочь первого вождя, значит прошла посвящение. Понимает, что к чему в вопросах старшинства.
– О Истинная Женщина Жёлтой Звезды! – Девушка действительно понимала, что к чему, и сразу бухнулась перед Властиленой носом в землю. – Бог отвернулся от нас! Его жрецы ушли! Зато явились враги. Беда накрыла своим крылом земли Белжутри… – И, неожиданно цепко обхватив колени Властилены, девчонка горько заплакала – громко, горестно, судорожно вздрагивая всем телом.
Неважное начало для длительного разговора по душам. Совсем неважное…
В недрах
– Значит, так, – подняла руку Остроглазка. – Первыми пойдём мы со Снежкой, затем ты, Стригун, потом эрбидей, следом Брониславка, за ней Лось. Ты, Славко, замыкающим. И запомни, Странник… – Остроглазка сглотнула, – ты у нас, конечно, камни двигать горазд, но теперь твоя задача потрудней будет. Ты глаза наши, уши, наш тыл. Не заметишь, не услышишь – всем конец. Враги здесь обычно сзади заходят…
Перед ними зияла светящаяся дыра. Бросишь камень, и целую вечность не слышно, как падает. А туда надо лезть…
Все отлично понимали, что другого пути не было, и всё равно… ох.
– Не торопись, Снежка, держись за мной.
Остроглазка взяла рысь за холку, нагнулась над дырой, заглянула вниз. Изнутри струился слабый розоватый свет, тянуло подземной затхлостью. Была различима лестница, круто уходившая вниз, – куда она вела, где её конец, не было ведомо никому.
– Ладно, семи смертям…
Остроглазка быстренько плюнула через левое плечо и полезла вниз. Ей к подземельям было не привыкать. А что? Бывало и хуже. Здесь, по крайней мере, тепло, светло, вода в баклагах есть, кое-какая еда ещё осталась… Теперь только надеяться и идти вперёд. Самое скверное – это бездействие. Вот не сдвинул бы Славко, к примеру, тот камень…
Следом за хозяйкой в лаз нырнула рысь. С оглядкой полезли остальные. Славко, что шёл замыкающим, хотел было закрыть проход, да, видно, в этот раз лишку взял на себя – звезда-камень даже не пошевелился. Видимо, кому-то нужно было ещё многому научиться…
«Не всё сразу даётся», – успокоил себя Славко, взялся за перильца, принялся считать ступени. Они были удобными, пружинили под ногой, и, оказывается, именно от них исходил свет – яркий ровно настолько, чтобы не оступиться. А что творилось вокруг, вверху, внизу, всё скрывала зыбкая розовая пелена. В ней терялось чувство времени, ощущение пространства. Куда идём, чего ради, в какую сторону, зачем, почему… Славко даже не понял, что спуск закончился. Просто вдруг не стало больше ступенек, и он очутился в круглом, облицованном камнем зале.
Здесь встречались четыре туннеля, проложенные крестом. Посередине было значительно светлей, чем на лестнице, – зыбкий розовый свет исходил и от стен, и от пола, и от потолка, чем-то напоминая свечение, испускаемое гнилушками. Всё это придавало окружающему налёт какой-то нереальности, словно дело происходило в странном несбыточном сне: разбудят тебя, откроешь глаза, и всё исчезнет. Только нет: и внимательно оглядывающаяся Остроглазка, и мрачный сосредоточенный Лось, и простукивающий стены эрбидей, и Стригун, что-то нежно нашёптывающий Соболюшке, – были вполне реальны. Да и нюхающая воздух Снежка была явно не из сна.
– Ну что, Странник, – подошла неспешно Остроглазка, вздохнула, взглядом очертила зал, – похоже, придётся тебе советоваться с лыком…
– Да, похоже на то, – согласился Славко. Вытащил клубок, немного отмотал, прищурился. – Так, солнце встаёт здесь… заходит там… значит, нам вот сюда.
И рукой указал, куда именно. В круглое, отливающее розовым начало одного из туннелей.
– Топать-то далеко? – спросил Лось. – А то харчей у нас небогато…
– В точности не ведаю, – пожал плечами Славко. – Здесь писано: «До моря». – Смотал лыко, клубочек убрал и передёрнул плечами. – Ну что, пошли?
О том, что до моря было аж два месяца пути, он решил умолчать. А то этак недолго и надежду утратить.
Ладно, пошли… Туннель был широкий, прямой как стрела, облицованный гладким, точно подогнанным камнем. Вдоль ровного пола бесконечной колеёй шла узкая канавка. Водосток? А на что он здесь, если с потолка не каплет? На чистых и сухих бледно-розовых стенах временами попадались непонятные огни – маленькие яркие радуги. Поначалу смотреть на них было интересно, потом стало скучно и наконец тошно. Идёшь и идёшь без конца, сбиваешь усталые ноги, а вокруг всё одно и то же. Розовые стены, высокий потолок, прямая отметина в полу… Ни начала, ни конца, поневоле кажется – так и будешь идти, пока не свалишься мёртвым. Одна рысь не грустила. Всё приглядывалась, принюхивалась, обследовала то одну стену, то другую… причём с нескрываемым охотничьим интересом. Вроде бы и не лес с соснами, а топает, как у себя дома.
– Ишь, шастает, – удивился Лось, посмотрел на Остроглазку, шагавшую чуть впереди. – Мышкует, что ли, Снежка твоя? Ну, то есть опять крыс чует?
Спросил, вообще-то, с надеждой. Есть хотелось зверски. Может, Снежка и ему крысу принесёт? Всё мясо…
– А она и правда здесь дома, – улыбнулась Остроглазка. – Я ж её котёнком в пещере нашла, ещё удивлялась, как она попала туда. То ли хоронилась от кого, то ли в расщелину упала… Потому, может, она и белая вся, что под землёй ходит не хуже, чем по земле…
