Сегодня на пляже было людно.
Двое вислоусых мужиков за пятьдесят с жаром обсуждали дельфинов:
— Ты что, не видишь? Это — огромные рыбы с острыми плавниками, акулы!
— Вижу, — обмерев, отвечал паникеру товарищ, — но как они сюда попали, неужели доплыли по рекам?!
Марина прыснула в кулак. И внезапно все встало на свои места: солнце стало ярким и горячим, ликующее лето пробирало насквозь, и внутри поднималось щекотное, как пузырьки в шампанском, счастье: я здесь, на море, меня ценят и ждут дома и на работе, я выкарабкалась, пережила самый поганый роман за всю личную историю и теперь наконец-то свободна!
Марина вскочила, закружилась в танце, переступая по камням босыми ногами. Она готова была расцеловать абсурдных дядек, облобызать толстых теток с вареной кукурузой, бежать на гору, признаваться в любви всему миру, лететь птицей.
Она кинулась в воду и поплыла, опуская в прохладную влагу разгоряченное лицо и улыбаясь. Наконец-то. Артур, у тебя нет власти надо мной. Ни у кого нет больше власти надо мной!
Этот день и вечер были наполнены ликованием вернувшегося к жизни коматозника: Марина после пляжа отправилась в кафе, заказала вино и шашлык и прекрасно посидела с видом на закат, наедине с собой, и даже потанцевала под иностранную попсу, не такую доставучую, как отечественная. Ничто не вызывало грустных и мучительных ассоциаций, Марина снова ощущала вкус и запах и могла получать удовольствие. Она поулыбалась мужчинам на танцполе, покрутила бедрами, но, конечно, знакомство завязывать ни с кем не стала.
Внезапно, уже расплатившись, она почувствовала укол беспокойства.
Ничего серьезного, просто внезапный холодок по позвоночнику, приподнявший волосы на затылке и заставивший резко обернуться.
На первый взгляд в кафе было спокойно. Низкие столики, мягкие кресла-мешки с немногочисленными отдыхающими, свечи на столах под навесом, вид на море, едва шевелящиеся белые легкие занавески. Никто не дрался, никто не задирался, играла медленная лирическая мелодия, и на танцполе топталась, самозабвенно обнявшись, парочка. Женщина доверчиво прильнула к мужчине, его сильные руки оглаживали ее узкую спину.
Почему же так неприятно на них смотреть?
Они не выходят за рамки приличий и кажутся вполне гармоничной парой: он — высокий, мускулистый, харизматичный, она — явно влюбленная, тонкая, со вкусом одетая.
Очень знаком Марине был этот танец. Эти объятия. Этот взгляд мужчины. Доверчивая открытость женщины.
И, хотя он был кудрявым шатеном, а девушка — рыжеволосой, Марина увидела в них себя с Артуром.
Ее зрение переключилось, Марина оперлась на стену, чтобы не упасть.
Лампы под потолком были расположены так, что танцующие отбрасывали сразу несколько пар разноцветных теней. Эти призраки, эти участки ночи на глянцевом полу двигались будто бы отдельно. Они сплетались и расплетались, и тень мужчины становилась все ярче и больше, а девушка будто съеживалась.
Марина подняла взгляд на людей.
Шатен был окутан мерцающим прозрачным сиянием, пульсирующим с редкой тошнотворностью. В ритме было что-то хищное: так подергивается удав, заглатывающий добычу… рыженькая меркла на глазах. Отдавала добровольно — но больше, чем может отдать.
Музыка стихла, пара разлепилась, но Марина продолжала видеть связывающие их узы, призрачные и все-таки реальные.
Ее мутило. Она наблюдала за вампиром и жертвой, за собой и Артуром, и не знала, как остановить это. Крикнуть: «Прекратите!», налететь с кулаками, поднять тревогу, объяснить девчонке, во что та вляпалась? Не поверит. В дурку еще сдадут. Марина бы сдала еще несколько недель назад.
Лицо рыженькой лучилось счастьем. Марина знала, о чем она сейчас думает: мечтает о собственном домике, прекрасном мужчине рядом, толпе умных и красивых детишек, вечной любви.
Марине захотелось крикнуть: «Ничего этото не будет, глупая!»
Она выскочила вон, так ничего не сказав и не сделав.
Теплая южная ночь приняла Марину в свои объятия. Сердце колотилось бешено, Марина почти бежала, стараясь успокоиться и понять: что же она видела? И почему видела? Галлюцинации? Но сомнений в реальности происходящего у нее не возникло. Наверное, от того, что, встречаясь с Артуром, Марина инстинктивно чувствовала: так все и происходит, ее попросту едят. Доел Катю и принялся за следующую жертву. И привязал к себе, чтобы еда не убежала.
Интересно, сколько на десять обычных зависимостей от существа — таких, потусторонних, что ли? Мистических, когда жертву привязывают невидимыми цепями?
Похожим образом поступают мерзейшие из насекомых — осы-наездницы. Они парализуют инстинкты жертвы и заготавливают «живые консервы» — жертва еще биологически жива, но просто служит кормушкой для личинки.
Марине повезло — удалось вырваться, спастись.
Она остановилась резко, будто ударившись о стену.
Тот детектив или полицейский, Ян. Он заходил к Марине после первой ночи с Артуром. Что же он говорил?
«Опасный человек». И еще «кажется, я опоздал».
Тогда Марина не обратила на его слова внимания, но сейчас поняла: Ян видел то же, что она сейчас, догадался, что она попалась и не сумеет избавиться от власти Артура.
Хорошо, предположим, Ян осведомлен об истинном характере «любви». И очевидно уже, что Артур — не один такой паразит.
Так получается, тот застреленный блондин, любовник несчастной Оливии, доведший ее до суицида, — такой же, как Артур и этот танцор? И убили его именно из-за этого?
Она обнаружила, что стоит, опершись ладонями на парапет, смотрит невидящим взглядом на море и часто дышит. Уже взошла луна, и дорожка протянулась из-за горизонта к пляжу.
«Зря я выбросила телефон, — подумала Марина. — Ох, зря».
Впрочем, инстинкт или Провидение не дали выкинуть визитку Яна.
Перетянув на живот сумочку, она порылась в ней, вытащила плотный квадрат картона. Есть!
Мимо прогуливался одинокий мужчина в светлом костюме, достаточно интеллигентного вида, приставать не должен.
— Извините, — обратилась к нему Марина, — вы не одолжите мне на минутку телефон? Мне срочно надо позвонить, а свой я то ли потеряла, то ли украли…
* * *
После моря дожди и серые тучи родного города действовали на нервы, и Марина постоянно мерзла. Раздражало все: очереди за багажом, таксисты аэропорта, наглые, ломящие несусветную цену и при этом настойчивые. Теснота аэроэкспресса — очередного нововведения мэрии. Раздражала необходимость встретиться с Яном прямо сейчас, хотя сама договаривалась. Домой бы, в ванну.
Марина тащила за собой багаж, шлепала босоножками по лужам, мысленно ругалась и понимала: все в родном городе ассоциируется с ловушкой, куда она чуть не угодила… куда она, если быть честной с собой, угодила-таки, но чудом вырвалась.
