Припарковались возле кофейни, где Марина раза два сиживала с Оливией, Ян открыл перед ней дверцу и помог выйти.
Порыв холодного ветра привел ее в чувство. Марина взяла Яна под руку и взошла на порожек кафе, где красовался стул с манекеном — женщиной девятнадцатого века в атласном синем платье, шляпкой под цвет и с чашкой кофе.
Выбрали самый дальний столик, чтобы никто из посетителей не мешал беседе. Ян помог Марине снять пальто, повесил на кованую вешалку, сделанную в виде деревца, сбросившего листья. Марина обхватила себя руками, пытаясь унять озноб. Ей все чудилось, что Оливия где-то рядом, ей плохо, она просит о помощи, но никто не слышит.
Ян заказал по кофе и молочному коктейлю, избавив Марину от проблемы выбора. Официантка, одетая в форму горничной, кокетливо потеребила завязочки на чепце и сделала реверанс. Здесь так было принято, но эта девчонка пыталась обратить на себя внимание Яна. Он настолько привык к успеху у женщин, что даже глазом не повел.
Марина поймала себя на мысли: почему-то ее злит официантка. Что это? Неужели просыпается ревность? Вот перед ней коллега, видятся почти каждый день, уже примелькался настолько, что и синева его глаз поблекла, и на обаяние внимания не обращаешь. А ведь он чертовски хорош! Он даже с Артуром, не к ночи будь помянут, может потягаться.
Изящные пальцы. Блестят запонки на снежно-белой рубашке, контрастирующей с черным жилетом. Черные брюки, даже скорее джинсы. Творческий беспорядок на голове. Марина всегда питала слабость к длинноволосым мужчинам.
Будто сама судьба говорит: «Открой глаза и утешься! Это именно то, что тебе нужно. Идеальный вариант, и к тому же он — хороший в отличие от некоторых».
Сплетя пальцы, он положил руки на стол и подался вперед:
— Хочешь ты или нет, но домой я тебя провожу, посмотрю, все ли в порядке.
— Спасибо. — Марина попыталась улыбнуться. — Думаешь, он придет именно сейчас? Это безумие. Вы ведь ждете его. Надо быть дураком, чтобы так поступить.
— Понимаешь. — Ян огляделся и наклонился ниже. — У них с жертвой обратная связь. Ты от зависимости избавилась, он — может, и нет. Пока ты жива и независима, не будет ему покоя.
— Но ведь кавалер Оливии мертв, — возразила Марина. — Почему же она пропала?
— Значит, кто-то из его подельников хочет завершить начатое.
Марина всплеснула руками, ударила по столу с возмущением:
— На земле десятки… сотни агентств, подобных нашему. Многие из них попросту простаивают без работы. Почему бы не вызвать подмогу? Почему не устроить облаву на ловцов?
— Женщины, которые прибыли, лучшие из лучших, они справятся.
— Но Оливию ведь не защитили!
— Теперь все точно будет под контролем. Даже несмотря на то что Главный — старый карьерист, ему нужно выслужиться, доказать свою полезность. Понимаешь?
— А я тут при чем? Получается, он выслуживается при помощи меня? Я, знаешь ли, против!
— Главный редко ошибается. Поверь, нам хватит сил, чтобы справиться. Я видел, на что способны эстонки, и это… впечатляет.
Когда-то Ян говорил, что постепенно теряет способность врать. Вот еще один фрагмент калейдоскопа. Пара месяцев, и Марина увидит картину целиком. Настораживало, что Артур никак не хотел оставлять ее в покое. Она решила поразмышлять над этим вслух:
— Выходит, ловцы душ — тоже своего рода наркоманы и «подсаживаются» на жертву, пока не выпьют ее досуха?
— Возможно. — Ян принял из рук официантки белую фарфоровую чашку, зажмурился, нюхая кофе, поставил ее на стол. — Мне известно далеко не все.
— А женщина… ловец, которая тебя… Какая она?
Ян потупился, сдул упавшую на лицо прядь волос и ответил с неохотой:
— Она была мулаткой. Невысокой, тонкой… Волосы черные, очень мелко вились. В общем, экзотика.
Марина обхватила свою чашку ладонями, будто стараясь вобрать недостающее тепло.
— Полная противоположность тебе.
— Да. В конце концов я сам все понял и сбежал, уже почти очухался, но она меня нашла. В общем, я ее убил. — Он мотнул головой. — Это как наваждение. Я знал, что она не человек… Позвонил в полицию, а приехал Толстяк, завербовал меня.
— Ужас, — посочувствовала Марина.
— Ужас был потом, пока я не научился с этим жить.
Исповедь Яна будто приблизила его к Марине, сделала ее соучастницей преступления. Подавив сочувствие, она заставила себя включить мозг.
Итак: тот, кто привязал Оливию, мертв, но теперь подключились его подельники. Может, ловцы связаны между собой и чувствуют тех, кто привязан к умершим? То есть жертва переходит кому-то по наследству. Тут она вспомнила, что не поделилась важным.
— Забыла сказать: мне выпали пригласительные на маскарад, а там будет… Отгадай, кто.
Ян пожал плечами, Марина продолжила:
— Юля Тикус! Думала, Оливию пригласить — Юля интересуется ее творчеством… Слушай, с Оливией не получилось, может, вместе пойдем? Не исключено, что и ловец туда явится.
— Во сколько мероприятие и когда? — заинтересовался Ян и тут же добавил: — Мне лучше не ходить, меня ловец почует.
— Завтра в семь, в «Эдеме».
Ян присвистнул:
— Ничего себе! Значит, в семь. — Он потер подбородок. — Скажу всем, не переживай, уверен, что мы будем ждать неподалеку и приедем по малейшему твоему зову.
Кофе оказался настолько замечательным, что Марина на пару мгновений выпала из реальности. Зажмурилась, ощущая сладковатую ароматную горечь. Когда открыла глаза, Ян уже опустошил свою чашку и тянул молочный коктейль через трубочку.
Все-таки синеглазые люди кажутся более отстраненными. Даже в момент сильнейших переживаний их глаза напоминают подсвеченный лед. Вот и сейчас на лице Яна — обеспокоенность, а во взгляде — изморозь, но есть в ней что-то притягательное, неизведанное. Как не ведаешь, каким станет морозный узор на стекле после того, как растопишь его дыханием.
Марина молча пила кофе. Ян тоже молчал. Едва слышно играло что-то из классики в современной аранжировке, из динамиков шумело море, кричали чайки. Марина ненадолго перенеслась в Приморское, в пору щемящей тоски, на длинные бетонные волнорезы, к кипарисам и цикадам.
Когда закончился молочный коктейль, Ян все так же молча расплатился с официанткой, помог Марине одеться и следом за ней вышел на улицу:
— Пусть твоя машина постоит во дворе, — сказал он. — Ничего с ней не случится, а ты слишком неопытна, чтобы садиться за руль в таком состоянии. Я отвезу тебя домой.
— Спасибо. — Марина плюхнулась на пассажирское сиденье, глядя на светящуюся приборную панель, отстраненно подумала, что это не машина, а космический корабль.
«Ауди» рванула с места, Ян без труда влился в автомобильный поток.
