Марину будто холодной водой окатили. Не нужно ответа, он читается в глазах Артура — холодных, отстраненных.
— Бедная девочка, — он потянулся к ее руке, но Марина вскочила с кровати. — Я не умею лгать, ты же знаешь. Тебе до сих пор хочется что-то для меня значить?
Циничные слова отрезвили, Марина криво усмехнулась, села на край кровати. Еще минуту назад в ее душе зияла бездна. Да, Марина закидала ее хворостом, замаскировала и сама себе казалась целой. Теперь же в одно мгновение дыра зарубцевалась. Или Артур сам так сделал? Вылечил хирургически, заштопал рану — чтобы облегчить совесть, если она у него есть.
— Кто вы такие? — спросила она. — Какая… бездна вас исторгла?
— Успокоилась? — поинтересовался Артур, откинувшись на подушки. — Теперь можно говорить. Идем в кухню, мне надо поесть и восстановиться. К тому же желательно выпроводить твою подругу: меньше будет знать, целее останется.
— Я уже ухожу! — донеслось из прихожей, клацнула дверь.
Артур уселся за стол и начал рассказ. Марина, чтоб хоть чем-то себя занять, нарезала сыр и колбасу, раскладывала на хлеб, чтобы быстренько сделать горячие бутерброды.
— И мы, ренегаты, и контролеры — те, кто на нас охотится, — пришли из мира, который называется Эдем.
Марина замерла с ножом, занесенным над колбасой, повернулась к Артуру:
— Рай, что ли?
Артур мотнул головой:
— Не библейский рай, просто другой мир, более развитый, чем этот. Когда-то мы тоже были смертными, болели и старились, а потом наши ученые… хотя с вашей точки зрения можно было бы назвать их мистиками, слишком странная и мощная эта наука… в общем, они создали ваш мир более низкого энергетического уровня. В нем все… — он повел рукой, — более блеклое. Хотя страдания, наоборот, острее, обнаженнее.
Клац-клац-клац — стучал нож о доску.
— Как это — создали? — вскинула брови Марина. — Как бог, что ли?
— Один ваш талантливейший поэт писал: «В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо Свое, тогда Солнце останавливали словом, словом разрушали города».
[6]
Он сам не подозревал, как был прав. Долго рассказывать о наших технологиях, просто поверь мне. Создали не для того, чтобы вы развивались, а для того, чтобы страдали. Вы — это отстойник, громоотвод. Благодаря тому, что вы старитесь, умираете и в муках рожаете детей, люди из нашего мира живут вечно и не болеют, ваши войны оборачиваются нашим спокойствием.
Марина сунула тарелку с бутербродами в микроволновку; оперлась о стол. Вспомнилась оса-наездник, откладывающая личинку в гусеницу.
— То есть нам должно быть плохо? Мы — синтетические личности, и у нас нет души, или как?
— Душа-то есть, но она незрелая. Да, вам должно быть плохо. Чем хуже вам, чем больше страданий, тем лучше им. Нам.
— Но при чем тут я и наша с тобой история? — удивилась Марина.
Артур продолжил, наливая себе заварку:
— Вы выросли. Уже давно среди вас начали попадаться зрелые индивиды, достойные лучшей участи. Притом вы сильнее, талантливее нас, вы закалены страданием. Но круги сансары не способствуют развитию: вы умираете, не повзрослев. Потому я и остальные ренегаты сделали на вас ставку. Мы ищем зрелых и режем пуповину, связывающую вас с этим миром и смертью. А сделать это можно только через мнимую смерть и самоотречение.
Марина рассмеялась, закрыла руками лицо. Голос Артура звучал как приговор:
— Мы дарим вам вечную жизнь. Контролеры находят вас и уничтожают — вы способны изменить этот мир к лучшему, а им это невыгодно. Если вас будет много, они уйдут, создадут новый мир, населят его сущностями и будут использовать… Доставай бутерброды, я есть хочу!
Марина встрепенулась, поставила перед ним тарелку, подперла голову рукой.
— Добрые, хорошие ренегаты! Конечно же, вы действуете из лучших побуждений! Просто Прометеи нашего времени!
Артур дожевал бутерброд и посмотрел на Марину.
— У нас с остальными жителями Эдема некоторые эээ… разногласия. Они зашли так далеко, что на родине нам нет места.
— Так создайте свой мир…
— Мы не можем. У нас нет доступа к технологиям, это слишком энергозатратно. Гораздо более затратно, чем создавать портал.
Марина спросила:
— Это еще что? Как в кино?
— Почти. Он находится в старом замке, именно поэтому мне так дорог ветхий дом. У наших врагов порталов несколько, и все далеко отсюда. У нас — всего два, включая этот.
— Странно. Мне казалось, что никаких сложностей…
Артур прервал ее:
— Правильно: казалось. Чтобы сфера работала, надо море энергии — раз. Два, следует вычислить нужное место, где… как бы это сказать… Швы между нашими мирами наиболее тонкие. Но и это не все: порталы нестабильны. Большая часть из них работает в определенное время.
Теперь все в голове Марины сложилось. Эдемцы вычистили портал, просчитали, когда он работает, и там поджидали ренегата в условленное время.
Артур продолжил:
— Когда с нами будет покончено, Главный и его команда займутся порталом, попытаются его захватить и прорваться в Эдем. А там наши люди. Нас и так немного, а там — лучшие из лучших. На штурм точно прибудет подкрепление, и тогда человечество навсегда останется недоразвитым, вечной гусеницей для личинок. Так что особого выбора нет, надо спешить.
— Ясно. Еще один вопрос. Сейчас я чувствую себя иначе…
— Потому что я оборвал пуповину, — ответил Артур, жадно глядя на второй бутерброд. — Ты совершенно свободна в выборе. Не смотри волком, раньше я не мог этого сделать: нужен контакт, дистанционно не получилось бы.
Артур поглотил почти все бутерброды, вытер пальцы салфеткой. Марина смотрела на него другими глазами: статный, уверенный в себе брюнет. Каждое движение точно, совершенно, но уже нет прежнего магнетизма. Не струится тепло по жилам, не кружится голова. Казалось бы, радуйся, ты свободна! Но отчего так тоскливо, будто что-то потеряла и продолжаешь терять?
— Ты действительно самая лучшая, — проговорил Артур с чувством, и его признание прозвучало неуклюже, как комплимент из уст обычного мужчины, не искушенного в сердечных делах.
Марина прищурилась и съязвила:
— Да ладно!
— Я не умею лгать.
— Знаю-знаю: он говорил, и сам верил, и в каждое слово вкладывал по огромному куску души.
Только сейчас она сообразила, что играет с ним на равных, и начала наслаждаться непривычным положением: не все ж Артуру издеваться!
Артур пропустил саркастическую реплику мимо ушей, опустошил чашку, налил себе еще чаю, зевнул. И тут Марина вспомнила, что еще хотела спросить.
