Видимо, Люссию ребенок чем-то удивил, потому что она постаралась к нему присмотреться повнимательнее. Но и со стариков глаз не спускала.
И дальше началось самое интересное. Старушка потянула за невидимую раньше в траве тонкую нить, и в огромном мешке, в самом низу, открылось маленькое окошко. А в следующее мгновение наружу хлынул стремительный ручеек поблескивающих под луной хитиновых панцирей. Вначале чернеющий поток немного замедлился, образовав шевелящуюся лужицу, но потом целенаправленно устремился к притихшему Загребному. Само собой, дожидаться, пока странные муравьи заберутся к нему под одежду, командир не стал, а, слушая указания маркизы, заворочался, а затем и сел на своем жестком ложе. Широко зевнул и схватился обеими руками за живот. Скривился и с извиняющимся видом пояснил старикам:
– Видимо, мое вино прокисло… Я в кустики.
И буквально перед самыми усиками первой волны муравьев поднялся и поспешил в глубину леса. Старушка тихонько замычала от досады, а старик так вообще со злости сплюнул в костер. Затем они оба вздохнули и принялись терпеливо ждать развития событий.
Муравьи тем временем многочисленной стаей пробежались по одеялам, и добрая половина из них затаилась в складках. Остальные этакой мечущейся тенью рассосались в траве поблизости, и их почти не стало видно. Хотя из мешка ручеек хитиновых панцирей продолжал сочиться, и новые сотни насекомых все больше и больше расползались по округе. Некоторые копошились и вокруг странных пришельцев, но ни один муравей не заполз на расстеленные на земле грязные тряпки.
Загребной вернулся на поляну минут через пятнадцать, но до костра не дошел. Демонесса сделала так, что за спинами стариков, в лесу, что-то зашуршало, а потом и ветка хрустнула. Само собой разумеется, что одинокий путник, насторожившись, подался в ту сторону и стал прочесывать лесные заросли с мечом на изготовку. А Люссия с ажиотажем спортивного комментатора докладывала, что в это время делают ночные гости:
– Да ты только посмотри на них! Они вроде как даже пошевелиться боятся. Кажется, и дыхание сдерживают. Вот это воспитанные гости, ждут хозяина костра… О! У них, оказывается, и с потовыделением все в порядке. Лица так и заблестели! Неужели так волнуются? За своих мурашек переживают? Наверняка покормить бедных забыли… А те уже вокруг тряпочек сплошной линией стоят! Словно стая диких псов, которые вот-вот бросятся на своих врагов. Хм! Интересно, а что случится, если я помогу мурашкам преодолеть грязную тряпку и сразу их перенесу на одежду, допустим, дедули? Решено, пробую!
Семен подошел к поляне и из-за деревьев смотрел на странников. Раст вообще встал с ними рядом, словно ожидал увидеть цирковое представление. А маркиза Фаурсе принялась поднимать по одному муравью и аккуратно опускать их на спину старику. Вначале ничего не происходило, насекомые просто прятались в складках одежды, словно партизаны, накапливающие свои силы перед отчаянной атакой. А то, что они собирались атаковать все одновременно, стало ясно, когда демонесса рассмотрела вонзившиеся в кожу человека хоботки. Ошибиться было нельзя: странные муравьи приготовились к штурму.
Вскоре старик заметил одного черного агрессора у себя на руке, дернулся и дико вскрикнул. И в тот же момент его тело выгнулось дугой, и он, словно парализованный, растянулся на земле. Тут же его тело покрыла копошащаяся масса хитиновых панцирей. Через минуту они схлынули, и Загребной, делая вид, что ничего не заметил, решил поинтересоваться издалека:
– Что такое? Ему плохо?
Старушенция осторожным движением вытерла пот со лба и ответила:
– Это у него эпилепсия. Бывают приступы. Ничего, пройдет…
И тут же, почти не скрываясь, стала сыпать в огонь щепотки каких-то трав из другого мешочка. Лишь только тяжелый маслянистый дымок стал распространяться вокруг костра, как все муравьи дружно бросились возвращаться в мешок.
Когда отверстие вновь было плотно закрыто, Семен, после подсказок Люссии, рискнул вернуться к костру. Ведь они до сих пор так и не знали, чего конкретно опасаться и какую защиту должен применить Загребной.
Демонесса с аптекарем принялись обследовать старика, взглянув перед этим и на мальчугана.
– Этот просто лежит неподвижно и делает вид, что спит, – сообщила Люссия.
А вот ужаленный собственными ручными муравьями дедок оказался в коме, из которой, по мнению Раста, он не выберется и до завтрашнего обеда.
Нитку, открывающую мешок, перерубили сразу; как говорится, от греха подальше. А затем Загребной стал изображать из себя грозного и всезнающего судью. Вначале он уселся на свое место и таким жутким взглядом прошелся по бледной и дрожащей старухе, что та сразу догадалась: ее раскусили. Но все-таки сделала попытку вновь расшевелить своих хитиновых питомцев. Ее пальцы нервно швырнули в костер горсть пробуждающего зелья. Оно до пламени не долетело, а неожиданно вернулось песком в глаза старой ведьме. А потом еще и Семен величественным жестом бога указал на мешок с сотами, и тот переместился ему за спину. Тоже, так сказать, на всякий случай.
Затем начался суд, в процессе которого судья обменялся с подсудимой бросками ножей. Только и здесь победил более молодой. Летящий в него стилет Семен небрежно отбил левой рукой, а вот его снаряд насквозь пробил резвой старушенции правое плечо. После такого обмена любезностями обвиняемая сторона полностью признала свое поражение.
– Давно чувствовала, что накроют нас, – сказала истекающая кровью старуха. – А ведь могли в город уехать, дом купить и зажить припеваючи. Все жадность его грызла. – Она без всякой злобы, словно на труп, посмотрела на парализованного напарника, затем непроизвольно покривилась от боли. – Вот она, наша расплата, и пришла…
Долго продолжались ее покаянные речи.
Жили они неподалеку, на глухом хуторе, и лишь только темнело, выходили на разбойный промысел. Путников очень тщательно выбирали, кого попало своими ядовитыми муравьями не травили, вполне резонно опасаясь, что могут попасться. Втирались в доверие, выпытывали подробности и со спокойной совестью, недрогнувшей рукой убивали путешественников из дальних краев, кого никто в округе не хватится. Действовали до того нагло, что чаще всего нападали на целые группы путешественников. По пять-шесть человек подчас становились их жертвами. Ну кто будет опасаться двух пожилых людей, которые попросили разрешения погреться у костра? А когда все спокойно засыпали, муравьи делали свое черное дело, вводя в кому всех без исключения. Даже если часовой чуть в стороне стоял, то и до него добирались муравьи и впрыскивали в едином порыве группового инстинкта ядовитую кислоту. А через несколько часов вновь вонзали свои хоботки в тело жертвы, но уже для того, чтобы набрать разжиженное питательное вещество, которое образовывалось под кожей.
Ребенок оказался счастливчиком. Оказывается, таких сирот и беспризорников вылавливали в ближайшем городе и под страхом смерти заставляли таскать мешок с сотами. А когда очередной жертвы не было, скармливали муравьям их носильщика. Этому повезло: чуть ли не месяц продержался. Но сегодня должен был стать жертвой, потому что одного путника насекомым никогда не хватало.
