Как, например, организовать маленький спектакль всего для одного зрителя.
После ухода Биналы одурманенный бессонной ночью Федор никак не мог решить, чем ему заняться: завалиться спать или заставить себя бегло просмотреть несколько давно отложенных книжек. Но пока он сидел в сонной прострации, в тюремном коридоре послышались крики, ругань и топот. А вскоре дверь оказалась открыта, и в камеру ввалился дородный дядька, прикрывающий свои телеса дорогущим плащом и брызжущий слюной от справедливого негодования.
– Ну вот! Оказывается, и в этом крыле имеются узники! Как вы посмели от меня это скрывать? И что это за роскошь? Бардак здесь устроили? Негодяи!
Два сопровождающих его тюремщика выглядели очень растерянными и явно не знали, как себя вести:
– Господин министр, осмелюсь доложить, что это не узник. По давнему приказу ее высочества данный человек считается вольноопределяющимся и числится штатным тюремным библиотекарем.
– Так точно! – поддакнул второй. – Поэтому это место он сам себе выбрал для спокойной и сосредоточенной работы…
– Да что вы мне плесень на уши вешаете?! – подпрыгивал от злости высокопоставленный чиновник. – В тюрьме находятся только преступники! Писарям и прочей швали положены отдельные помещения в конторе! Да я вас всех самих по камерам распихаю!
Как ни были охранники явно перепуганы, видимо, вполне небезосновательными угрозами, все равно попытались защитить данный островок второй по значимости дамы королевства:
– Но здесь все сделано по строгим приказам ее высочества…
– Да, господин министр, мы просто обязаны предупредить: принцесса Бинала будет очень недовольна вашим самоуправством.
Завернутый в плащ мужчина еще больше рассердился и повысил голос:
– При всем уважении к принцессе я подчиняюсь приказам только ее величества. И если она возжелала проверить тюрьмы и навести здесь порядок, значит, я это сделаю, невзирая ни на кого. В городе идет небывалое сражение, есть подозрение, что некоторых нарушителей выпустили отсюда с грубыми несоблюдениями всех мыслимых законностей. И вот сейчас все эти нарушения видны при первой проверке! Да тут никак зреет измена нашему королевству?!
– Никак нет! – уже чуть ли не падая на колени от страха, восклицал более смелый тюремщик. – Этот Шабен – великий ученый, и он занимается только исследованием старинных книг…
– Вот негодяи! Да вы еще и Шабена тут спрятали?! И наверняка пасхучу поить забываете?! – Он навис над замолкнувшими охранниками, и их молчание только ухудшило положение. – Ага! Значит, я прав! Охрана!
Тотчас в камеру ввалились еще два здоровенных воина, увешанных оружием. Видимо, личные телохранители министра.
– Что прикажете, ваше сиятельство?
– Есть у вас эликсир бессилия?
– Так точно!
– Немедленно напоите этого заговорщика и волоките наверх! Там с ним разберемся! А этих ротозеев закрыть по соседним камерам. Пусть там дожидаются своего наказания.
Федор заметался по камере, словно согнанный с лежки заяц. Даже попробовал воспользоваться той мизерной крошкой магических умений, которые в порыве паники ощутил в собственном теле: силы Шабена как раз начали к нему возвращаться! Уже завтра он бы мог ими манипулировать не менее чем в половинном объеме! Но проклятая накладка с визитом ретивого министра сводила на нет все стоические ожидания последних дней. Неужели все будет напрасно? Неужели он так и не вырвется на свободу? Не вырвался…
Мизерные удары боли увешанные амулетами воины даже не заметили. Поймали строптивого библиотекаря и без долгих уговоров влили пасхучу из фляги прямо ему в рот. Затем один поволок его к выходу, а второй запер несчастных тюремщиков в камерах неподалеку. Те подобного надругательства над собой никак терпеть не желали и осмелели от возмущения настолько, что выкрикивали вслед министру и его людям напоминания о принцессе и чуть ли не угрозы: мол, самая лучшая и справедливая женщина королевства не оставит этого самоуправства безнаказанным.
Возможно, именно по этой причине спесь у министра на верхних этажах тюрьмы немного поубавилась, и он, скорее всего, решил себя немного перестраховать.
– Заприте этого заговорщика в пыточной комнате и направьте для его допроса парочку самых активных палачей здешней шарашки. Нечего нам самим о него руки пачкать!
Те так и сделали, еще и к креслу горемычного библиотекаря веревками прикрепили. Да и ушли. Крики и ругань возле пыточной комнаты еще некоторое время продолжались, но потом и они стихли. То ли не могли отыскать местных специалистов по допросам, то ли отвлеклись на поиски и разоблачение очередных заговорщиков, но часа полтора Федор так и просидел, привязанный к креслу, ожидая, что в любую минуту его начнут призывать к откровениям палачи в окровавленных фартуках. А потом, пройдя наивысший пик пугающего ожидания, впал в такую пропасть уныния и равнодушия, что обессиленное любовными приключениями тело само, без согласия отупевшего сознания, провалилось в сон.
Сказались бессонные ночи, прикрылись уставшие очи…
Глава двадцать восьмая
Тайны древней империи
Оставив виконтессу Стефани Брюк в засаде, Загребной быстро вернулся назад, но, не заходя в посольство, сразу отправился по другому неотложному делу. Оседлав одного из лучших коней, он помчался на улицу Сияющего воплотника. Старики, сдававшие комнату Федору, встретили гостя приветливо и сразу стали интересоваться судьбой своего постояльца. Семен довольно откровенно рассказал о перипетиях сложного поиска и завершил эту часть разговора уверенным утверждением:
– Возможно, уже сегодня Федор окажется на свободе. Хотя, если судить по той ментальной связи, которая между нами существует, ему вполне хорошо и комфортно. Другой вопрос, с которым я хотел к вам обратиться, заключается в необходимости связаться с моим младшим сыном, который проживает в баронстве Жармарини.
– Да, – сочувственно закивал головой хозяин дома. – Далековато он забрался… Кажется, на другом конце света?
Его супруга удивилась более конкретно:
– Но чем мы можем помочь?
Вот тут Загребной и рассказал подробно, кто такие тумблоны, для чего они служат и как с ним обращаться. Старики слушали с отвисшими челюстями, но в конце концов поверили и принесли клетку со зверьком в гостиную. Пушистое и ушастое создание вполне привычно запрыгало по коленям своих кормильцев, умильно заглядывая им в глаза и весело попискивая. А гость стал давать последние инструкции:
– К сожалению, я не смогу приблизиться к тумблону для наговора или прослушивания, это уникальное животное просто не подпустит меня. А при насильственном использовании связь прекращается. Именно поэтому вся надежда у меня на вас. После перерасчета времени самое удобное получается сразу пополудни. Хотя Виктор может сдвинуть это время и несколько раньше. В любом случае, попробуйте уже начиная с предобеденного времени как наговаривать, так и прислушиваться к ответу. Вполне возможно, что мой младший сын именно сегодня и не станет делать попыток для переговоров. А то и вообще на целую неделю отдалился от своего дома. Может такое случиться, что второй тумблон из данного выводка не выжил или погиб позже, но пробовать все равно надо. Я послал сообщение Виктору срочной почтой и специальным курьером, и если они доберутся благополучно, то ответ придет через две недели. Может, и раньше, если корабли продолжают курсировать по морю.
