Дальнейшие пять дней считались, пожалуй, самыми легкими и понятными в общем плане переворота. Объявление пятидневного траура – традиция. А на третий день после гибели королевы, по основному закону поминовения, сразу после утреннего обязательного причастия всех подданных и гостей Колючих Роз наследница короны имеет право двинуть против врага все имеющиеся в королевстве воинские подразделения. Вот именно для этой цели и созывались рыцари со всего мира. Причем никакого сомнения в их послушании у принцессы не было. Она уже заранее восторженно представляла, как река закованных в сталь воинов самым стремительным маршем выходит из столицы и несокрушимым потоком затапливает мерзких, обнаглевших хиланцев. Причем делает это не на территории Колючих Роз, а на исконных землях агрессивного княжества. Дальнейшие ходы зависели как от самой победы, так и от того количества рыцарей, которые останутся в живых после молниеносной войны. Можно было двинуть их как против Палрании, так и против султаната Бракахан. А можно было опять вернуть в столицу и в честь великой победы разрешить провести Большой турнир и смотреть, как эти грубые мужланы будут истреблять друг друга на потеху новой королевы и ее придворных. Причем истреблять жестоко, до самого последнего дыхания и до самого последнего соперника. Средств повиновения у Биналы Харицзьял отыщется предостаточно.
Уже сейчас верные принцессе Шабены вели интенсивные работы по накоплению наркотического дурмана, используя для этого просторные подвалы дворца «Прелесть», который и сам полностью преобразился в последние дни, превращаясь в огромную химическую лабораторию. Наркотического дурмана должно хватить не только для «причастия» всех рыцарей, но и для оболванивания всего мужского населения королевства. А напоследок еще и на врагов должно остаться с солидным запасом. В этом деле главный организатор переворота руководствовалась принципом «хорошего много не бывает».
А сама она со спокойной душой ехала в замок своего двоюродного дядюшки, князя Ройнского. Хотя только считанные единицы особо приближенных сторонниц знали, что дядюшки, скорее всего, уже в живых нет. Коварная племянница отправила старика с якобы важным заданием на границу с султанатом Бракахан и дальновидно уговорила родственника на то, что сама лично присмотрит за вотчиной князя. Следом за дядюшкой отправились наемные убийцы, которым было приказано уничтожить старика так, словно его никогда никто и не видел. Так что огромный замок сейчас практически пустовал, и только в его глубоких подвалах томился в гордом одиночестве глупый, наивный саброли. Украденный у других хозяек и филигранно введенный в заблуждение по поводу своей свободы раб, который с радостью дарил свои ласки владычице своих чувств, помыслов и мечтаний.
Неожиданно воспоминания о горячих и блаженственных ласках накатили на принцессу со всесокрушающей силой. Она даже не сдержала томного стона, чувствуя, как низ живота тяжелеет, наливается страстным желанием, а губы опухают от преддверия пылких поцелуев. Да и размышления приняли несколько иное направление в отношении Федора:
«Может, не стоит спешить со спаиванием его шауреси? При его сексуальных фантазиях он меня еще дней десять удивлять сможет. Главное – продержать его на информационном голоде, кормить сказками про отряды наемников по его душу и проследить, насколько хорошо он употребляет наилучшее вино князя Ройнского. Пасхучу в кувшинах совсем немного, но саброли должно хватить для примерного поведения. Хи-хи! А потом он станет таким, как все… Ну а пока пусть хорошенько постарается… Кстати! Чего это мы так медленно едем? Ведь у меня на все удовольствия только два часа!»
– Эй! – строго крикнула она кучеру. – Чего ты так полз ешь? Или мечтаешь сам оказаться запряженным в оглобли?!
– Сей момент, ваше высочество! – стал оправдываться возчик, склонившись и чуть ли не всовывая свое лицо в маленькое окошко в передней стенке кареты. – Тут впереди какая-то повозка тащится, никак мы ее не объедем, но до развилки всего десять метров осталось, не извольте…
То ли он хотел сказать «гневаться», то ли «беспокоиться», но уже в следующий момент его голова оказалась отсечена невидимым оружием, а прямо в лицо Биналы Харицзьял плеснул горячий поток крови. Послышались проклятия и ругательства, а звериное рычание подсказало, что телохранители ведут бой не на жизнь, а на смерть. Карета стала как вкопанная.
Сама принцесса тоже не собиралась отсиживаться в сомнительном укрытии. Она частенько любила отрабатывать свои магические умения Шабена с двадцатым уровнем на беззащитных рабах и всегда мечтала показать свои бесстрашие и лихость в настоящем бою. Да и талисманы у нее имелись такого высочайшего уровня, которым мог позавидовать не один венценосный коллега. Напоследок и оружие наследница короны имела воистину уникальное. Причем об этом оружии знала только ее мать, правящая королева Сагицу. Для любого врага оно обязательно окажется неожиданным.
Принцесса выхватила два изогнутых предмета, очень напоминающие земные бананы, зажала каждый в ладошке, каблуком своего сапожка ударила по хлипкой двери, за которой мелькнуло чье-то перекошенное лицо, и с оглушающим визгом выскочила на булыжную мостовую. Удар звуком отыскал свои первые жертвы, а от неизвестного никому оружия в стороны поползли живые, ветвящиеся молнии. Накал схватки моментально возрос втрое. И сразу стало понятно, что победа вряд ли улыбнется нападающим и им ничего не останется, как геройски пасть в бою. Но в последнем движении любой из них пытался унести за собой как можно больше противников.
Глава тридцать шестая
Тяжелый выбор
Когда посол Сапфирного королевства появился на подворье арендованного им поместья, к нему сразу бросились четыре человека. При этом трое массивных и окованных железом мужчин чуть не затоптали стройную, но подвижную женскую фигурку. Получилось очень некрасиво и не по-рыцарски. Вдобавок женщина сумела так повысить свой голос, что на короткое время заглушила все другие звуки:
– Как вы себя ведете, господа?! Позор! Как дама я имею право первого голоса! – И тут же воскликнула, поворачиваясь к Загребному: – Ваше сиятельство! У меня к вам дело жизни и смерти целого государства. Нам надо немедленно уединиться!
Хорошо, что стоящая за спиной у графа Люссия узнала Чизу Бонекью и только многозначительно фыркнула на такое двусмысленное требование. Тогда как сам Загребной уже в который раз за сегодня выглядел растерянным.
– Прошу прощения, графиня, но мне надо хотя бы пять минут, чтобы осознать вот это! – Он рукой указал на еще совсем недавно пустынные пространства сада, зеленые лужайки и хозяйственные постройки. – Что это такое?
– Командир! – радостно заорал виконт Гредиллен. – Так ведь это только что прибыли остальные ваши элитные тритии. Успели все-таки! Но вот места для всех в доме не хватило, приходится им вот так, по-походному.
То, что творилось на территории недавно ухоженного поместья, трудно было описать простыми словами. Бедлам, светопреставление и умопомешательство. Где только можно, возводились палатки и биваки, разжигались полевые кухни и рылись временные ямы для сантехнических нужд. Пятьсот человек одновременно ругались, требовали, доказывали, радовались и веселились, и в этом кавардаке никто даже внимания не обратил на явившегося командира.
