И все равно, когда раздался шум открывшейся двери, сердце заколотилось с бешеной скоростью от страха и переживаний. А когда зажегся свет, Александра первые минуты не могла осмотреться от невероятной яркости и только слышала глумливый голос своего тюремщика:
– Ну вот я и вернулся, цыпка! Заждалась, небось? Ой, какая ты симпатяшка, когда такая сонная, вялая и прищуренная. Ну ничего, сейчас я тебя расшевелю! Ты ведь и не подозреваешь, какой я лучший в мире «шевелильщик»! Эй, кончай жмуриться и смотри сюда!
Только к тому времени удалось рассмотреть, чем он занимается: придвинув треногу чуть ближе к решетке, он настраивал видеокамеру.
– Вот молодец, теперь наши страстные объятия будет видно отлично. Сейчас глянь, что я тебе принес. – Он показал большой пакет с продуктами. – Здесь и курица жареная, и фрукты, и овощи. Будешь паинькой, все тебе достанется. Ну чего молчишь?
Пришлось изобразить на своем лице заинтересованность.
– А может, сразу докажешь свою щедрость?
– Ха-ха! Да я и так ошибку сделал, когда колбасой тебя в виде аванса угостил, – веселился Ед. – Представляю, как бы ты себя покладистей сейчас вела, будь воистину голодной. Да и вообще, переедание перед занятиями любовью вредно. Не правда ли, цыпка?
– Так то ж любовью, – фыркнула с притворным цинизмом девушка. – А просто так спариться можно и на сытый желудок. Скорее даже не так противно будет.
– Нет, тут ты не права! Уж поверь моему опыту.
И столько злобной похоти послышалось в этом утверждении, что Александра сразу поверила в кошмарный опыт. Видимо, этот хиппи уже не одну жертву замучил до смерти. Может, здесь, а может, и в других подобных местах. Но замучил однозначно. Слишком уж уверенно он себя чувствовал в каждом слове и в каждом жесте. И убить такую тварь немедленно даже у нее рука не дрогнет. Другой вопрос: как это сделать.
Вот и сейчас, раздевшись до самых плавок, тюремщик деловито достал моток шланга со специальным наконечником из шкафа, присоединил его к крану с двумя вентилями, открыл их и положил напружинившуюся резиновую змею возле своих ног.
– Ну вот, у меня все готово. Приступим. Откидывай свои простыни и одеяла и начинай.
– Что именно?
– Предварительное вступление к нашим ласкам.
– Я думала, это будет мой обед…
– Не хами, сучка. Уж я-то знаю твой опыт в этих делах. Не одну сотню мужиков окрутила своими прелестями. Так что знаешь, что надо начинать со стриптиза.
– Но ведь для этого надо стоять. И шест бы очень пригодился.
– Ничего, покажи свой класс на том, где лежишь. И пошевеливайся! А не то ошпарю кипятком, и мы перейдем к самой печальной для тебя процедуре с элементами садомазохизма. Ну!
В своей работе Александре приходилось заниматься вещами и более омерзительными, так что сейчас она не стала кочевряжиться, показывая свое недовольство. По своему богатому опыту знала, что лучше выполнить то, что требуется. Причем сделать это и не совсем плохо, но и не с максимальным шиком. Потому что и первое и второе опасно для себя самой. Лучше отработать средненько, что она и сделала. Вроде и старалась, вроде и соблазнительно извивалась на матрасе, но по большому счету Едвис остался разочарован.
– И это все, на что ты способна? Тьфу на тебя! Да на простыне телки с панели и то лучше умеют. Стоило тебя так расхваливать?
– А кто расхваливал? Может, они в своей жизни и бабу-то голую не видели, – продолжила Александра рассуждать с видом циничной и ко всему привыкшей проститутки. – Все зависит от внутренней страсти мужика, как он умеет сам завести женщину, как он сам умеет создать для себя атмосферу сказочного удовольствия.
Кажется, она несколько ошиблась в выборе своего тона и темы для рассуждений. Тюремщик напрягся, скривился, словно от лимона, и начал с угрозы:
– Будет тебе и атмосфера, будет тебе и чупа-чупс. – Нагнувшись, он поднял раструб пружинящего от давления шланга. – Откидывай и матрас, и все остальное к самой решетке. Сейчас будешь купаться, я ведь обещал…
Мелькнула мысль не выполнять приказ и в случае чего прикрыться от воды все тем же матрасом. Да и отвертка при этом останется поблизости. Пусть попробует войти для начала. Но потом благоразумие взяло верх: а вдруг и в самом деле начнет поливать кипятком? С такого козла станется: закроет холодный кран и повернет штуцер наконечника.
Но оттолкнуть матрас она постаралась недалеко, делая вид, что обессилена и ей неудобно из-за цепей. Он оказался как раз посредине между ней и калиткой, и больше она его рукой достать не могла.
Это вызвало очередную волну презрения со стороны почти голого тюремщика. Причем презрение вылилось в виде самых кощунственных матюков, которые только существуют в русском языке. И среди этого набора сквернословия промелькнула парочка сквернословий на латышском языке.
«Ага! Значит, он все-таки оттуда родом! – мелькнули мысли у девушки. – Или тоже там жил несколько лет. Как бы теперь этот момент правильно использовать?»
Едвис достал ключ, открыл калитку, отнес его обратно в ящик стола и только потом вошел в огражденное решеткой пространство камеры. Со злостью отшвырнул поролон и всю остальную постель в дальний угол и прорычал:
– Тебе что, нравится ублажать мужиков на мокрой постели?!
– Да нет, просто сил не хватило отбросить. Тебе хорошо, ты сильный, – залопотала с растерянным и смиренным видом девушка. – А у меня до сих пор все тело выкручивает болями. Ведь те идиоты меня чуть насмерть не растоптали.
– Да? – засомневался он. – И сколько же их было?
– Не помню… Сбилась уже после десятого.
Ед наморщил лоб, что-то прокручивая в своих мозгах оголтелого садиста. Но по крайней мере, сразу не показал своего неверия или презрения. Видимо, после того краткого разговора с Палычем он никаких больше контактов с работниками конторы не имел. И про двое суток лежания на бильярдном столе конкретных деталей не ведал. Что, с одной стороны, было неплохо: ему поручили охранять пленницу, вот он и охраняет. А где он до этого времени мотался, так, скорей всего, устраивал свои личные делишки. Ведь и у такой сволочи существуют вполне бытовые, повседневные заботы и такое понятие, как полноценный сон. Особенно если принять во внимание его круглосуточную слежку в предыдущие дни за Дмитрием Светозаровым и Шурой.
– Ха-ха! – Издевательский смех вырвал девушку из рассуждений. – Со мной одним тебе понравится гораздо больше. – Едвис поправил чуток камеру, фиксируя на лежащей прямо на полу жертве, взялся за наконечник шланга и подбодрил себя окриками: – Приступим! Да и ты не стесняйся! Постарайся перекатываться красиво и постанывать с чувством. Потом и тебе дам полюбоваться на лучшие кадры.
Вода ударила неожиданно тонкой и твердой струей. Она была теплой, но соприкосновение с ней вызывало жуткую боль. Так что сразу о каких-либо притворных постанываниях или грациозных перекатах Александра и думать забыла. Выворачивалась и дергалась с заполошными криками и отчаянным визгом, хотя и понимала, что следует максимально сдерживаться. Но только ничего не получалось. Как только струя замирала на одном месте, создавалось впечатление, словно туда со всей силы тыкают палкой с несколько закругленным концом.
