Маневры по окружению выбранной жертвы Дмитрий заметил сразу. Тем более что чернявые, совсем не похожие на немцев иммигранты слишком выделялись из строя редких пешеходов. Идущая позади «туриста» парочка подала условный сигнал своим подельникам, расположившимся дальше по ходу движения, и те стали действовать. Самый болезный на вид двинулся перед Бонзаем в попутном направлении, а когда тот его стал обгонять, резко выставил зад в сторону, оттолкнулся им от идущего и сделал вид, что упал от сильного пинка. Да еще и завизжал при этом словно тяжелораненый. Король к таким провокациям готов не был, поэтому несколько растерянно остановился, пытаясь понять, что же произошло. Вот тут его и постарались подхватить за руки два самых крупных подельника уличной банды. Да еще и выкрикивая при этом наперебой в две глотки:
– Это хулиган! Расист! Надо его задержать! Он чуть не убил бедного турка! Сейчас мы отведем его в полицию! Посадить его в тюрьму! Под суд его!
Причем лопотали они свои вызубренные слова быстро, но с возмущением. Создавая видимость прямо-таки всенародного, гневного осуждения. Его величество осознал подоплеку всего вокруг него происходящего, когда почувствовал, как кто-то сзади залез ему одновременно во все карманы. Понятно, что кровь у самодержца вскипела моментально. Он так мастерски крутнулся на месте, что все пять облепивших его иммигрантов грохнулись по сторонам, словно кегли. И на какой-то момент показалось, что этим все и закончится, но действовавший сзади воришка держал в руках скомканное письмо. То самое, которое только что было вынесено из банка. И Бонзай Пятый озверел окончательно: одним скачком он догнал пытающегося уползти на четвереньках бандита и ударом кулака по затылку впечатал чернявую голову в тротуарную плитку. Заметив несущийся сбоку ботинок, легко его поймал и резко прокрутил на триста шестьдесят градусов. Потом ударом сжатыми вместе кулаками поддел наседающего на него слева качка под ребра, и тот, пролетев три метра, вломился головой в витрину. Еще один большой шаг, и четвертый воришка, уже поднявшийся на ноги и с диким визгом пытающийся стартовать с места, получил все теми же сдвоенными руками по своей левой ключице. Измочаленные тряпичные куклы падают примерно так же.
Напоследок его величество развернулся и прижег взглядом так и сидящего задницей на тротуаре провокатора и инициатора свалки, прекрасно понимая, что перед ним соучастник и такой же подонок, как и его товарищи. Поэтому казнящий в собственном королевстве за подобные преступления прямо на месте Бонзай прыгнул вперед и нанес сидящему воришке зубодробительный удар ногой по лицу. Аут. Скорее всего, сразу умершее тело уже совершенно без признаков жизни проскользило по тротуару последний метр на своем веку.
И только потом «пострадавший» иностранец поднял с плиток покрытия оброненное письмо, демонстративно сунул его себе в карман и, в сопровождении взглядов одуревших от увиденной сцены многочисленных пешеходов, двинулся дальше. К тому времени Светозаров уже понял, что события вспять не повернешь и следует как можно быстрее сматываться с этой улицы. А желательно и из города. И хорошо бы сделать это без лишнего шума и грохота. Он завел двигатель, надвинул себе панаму на самые уши и, дождавшись, пока друг усядется рядом, проехал три метра и сразу свернул направо в узенький проулок. Хорошо еще, что он прекрасно знал эту часть города, не боясь заблудиться или попасть в пробку.
Причем сразу же он выхватил мобильник и стал дозваниваться отцу Клоду. И лишь только тот поднял трубку, выдал самое главное:
– Мы тут попали в небольшие неприятности. Боюсь, что машина будет замешана в инциденте. Как бы вам потом не досталось.
– Без проблем, – с явно не смиренными интонациями ответил настоятель. – Уже звоню в полицию и сообщаю, что машину угнали примерно час назад. Так подойдет?
– Несомненно. Спасибо!
Проехали пару улочек, заехали в хорошо знакомый Светозарову тупичок, и он загнал «фольксваген» под самую стенку угрюмого заброшенного здания. Быстренько стер все свои отпечатки, сорвал со стоящей рядом машины брезентовый кожух и ловко с помощью друзей упаковал якобы угнанную машину монахов. Затем трое мужчин подхватили вещи и вошли в глухую, без единого иного выхода подворотню. На нее если и смотрела пара запыленных окон, то наблюдателей за стеклами не оказалось. Разве что чуть позже некоторые выглянули на улицу. Да и то они с недоумением больше смотрели на узкую полоску неба между домами. Вроде и солнечно, и ясно, а гром откуда-то грохочет.
Возвращались все трое из подпространства уже совершенно в другой части города. За тщательно возведенной проволочной оградой здесь находилась территория давно закрывшегося завода по производству стиральных машин. То ли обанкротилось предприятие, то ли просто подлежало модификации с полным сносом и постройкой новых корпусов, но данное место в плане отсутствия любых средств слежения считалось идеальным. Лишь на дальних воротах сидел дежурный старикашка, которому по большому счету было наплевать, что творится внутри тщательно запертых и опломбированных цехов. Зато Торговец давно присмотрел это место для возможной короткой остановки. Да и створ внутри помещений имелся вполне подходящий, так что слишком громкого прибытия можно было не опасаться.
Почитать здесь письмо и устроить временное пристанище будет в самый раз. Правда, начал граф Дин с того, что коротко, но внимательно осмотрелся на всякий случай по сторонам и без перехода набросился с упреками на его величество:
– Ну и что ты себе позволяешь? Нет чтобы сразу уйти в сторону после первого толчка и, придерживая карманы, поспешить к машине! Может, нам транспорт больше и не понадобится, но зачем же было таким способом привлекать к нам внимание сотен людей? Не говоря уже про полицию!
– Не понял, ты чем недоволен?
– Да ты там трупы на тротуаре после себя оставил!
– Ну и что? Не за собой же их тащить! Да и все равно их надо было казнить! – пожимал Бонзай плечами в недоумении. – Зачем еще вашу полицию сюда примешивать?
– Черт! – в сердцах возопил Дмитрий. – Никто их казнить не собирался, если бы и поймали, то через пару дней снова на улицу вышвырнули…
– Как?! Без казни?
– Ох! Я с тобой не могу. Здесь ведь другие законы, сколько можно тебя предупреждать?
– Ничего, зато другим неповадно будет! – не собирался отступать король. – И чего ты их жалеешь? Тех бандитов в монастыре ты ни одного не пожалел! Даже слова не сказал в их защиту.
– Так эти-то были просто мелкие воришки, – попытался Светозаров дать хоть какое-то объяснение своему возмущению.
– И как бы ты себя вел, если бы они твое письмо украли или уничтожили? – сам перешел к обвинению Бонзай и, з аметив сразу поникшие плечи, удовлетворенно хмыкнул: – Вот то-то! Я знал, за что боролся. На, читай!
Когда Дмитрий вскрывал конверт, руки у него дрожали, а в горле подозрительно запершило. А когда прочитал первую строчку, глаза неожиданно стало пощипывать.
Мой любимый Димочка! Самый любимый, самый желанный и самый родной! – Ровные строчки, написанные Александрой, слагались в слова и предложения, но смысл прочтенного не сразу укладывался в сознании. – Я себе просто не представляю, как я жила до тебя и как мне теперь терпеть разлуку с тобой большую, чем несколько часов. Хочу все время тебя слышать, тобой любоваться, вдыхать твой запах и бесконечно гладить твои волосы. Ближе человека, чем ты, у меня никогда не было и уже никогда не будет во всех Вселенных. И поверь мне, за каждую капельку твоей крови я готова отдать всю свою жизнь без остатка. И очень надеюсь, что когда ты все обо мне узнаешь, то поймешь и простишь. Потому что если не простишь, вся жизнь для меня потеряет малейший смысл. Я не собираюсь перед тобой виниться, потому что именно благодаря своей работе я и узнала тебя. И я даже благодарна судьбе за такое смешение наших жизненных линий. А работа у меня не ахти, слишком грязная для такой девушки, образ которой я выпестовала специально для тебя. Хотя потом я тебе и расскажу когда-нибудь о том тяжелейшем выборе, который предстал передо мной: идти работать в спецслужбу или умереть. Причем не просто умереть, а умереть очень и очень страшно…
