Сбросив бомбы, самолеты прошлись по позициям пулеметным огнем.
Когда рев моторов стих и пыль осела, бойцы стали выбираться из ровика.
Зрелище предстало перед их глазами ужасающее. Все пушки были разбиты, от одной вообще только колеса остались – прямое попадание. Везде были воронки и лежали убитые, а также валялись куски разорванных тел.
Одного из пушкарей стошнило.
Батарея, не сделав ни одного выстрела, перестала существовать. В живых осталось семеро бойцов, прибывших пополнением со сборного пункта и не поленившихся вырыть укрытие. Был бы капитан пожестче, заставь он батарейцев рыть укрытия – большая часть личного состава уцелела бы.
Все стояли в растерянности. Что делать? Пушки теперь были годны только в металлолом, стрелять из них невозможно, да и комбат убит.
Потоптавшись на месте, один из пушкарей выматерился.
На него обернулись, а он продолжал:
– Вот же скоты! Сволочи! Полевую кухню-то за что!
И действительно, кухню разворотило осколками, и из пробитых котлов вытекли суп и каша.
Батарейцы подошли к кухне и увидели – под колесом лежал целехонький мешок с хлебом и бумажный кулек с сахаром-рафинадом.
Расхватав хлеб и сахар, бойцы стали есть, запивая водой из фляжек.
– Что делать будем? – спросил заряжающий. – Батареи нет, командир убит… К своим, в тыл?
Уйти с позиции означало не выполнить приказ. Однако и остаться было невозможно – чем воевать? Карабинами?
– К пехотинцам идти надо, – неуверенно сказал подносчик снарядов.
Виктор толком еще не перезнакомился с расчетом и людей знал только по номерам.
– Любой новобранец за неделю винтовку освоит, а вот артиллеристов не хватает. На сборный пункт идти надо, – твердо сказал командир орудия – он был сейчас старший по должности.
Виктор молчал.
Они съели почти по буханке черного хлеба, но остатки в мешке не бросили – это был их НЗ – неизвестно еще, когда поесть придется. Все уже успели повоевать, знали, что харчи на передовую привозят нерегулярно, и к продуктам относились с уважением.
– А если заградотряд? Расстреляют всех не за понюх табаку…
В этот момент раздался стук копыт, и на позицию разбитой батареи влетел конный. Увидев последствия бомбежки, он посмурнел лицом и спрыгнул с коня.
Конный оказался посыльным от командира дивизиона.
– Здорово вас накрыли!
– Ни одной целой пушки, только наш расчет и уцелел.
– Соберите личные документы убитых, – распорядился посыльный, – я отвезу их командиру. Убитых схоронить, потом идете в дивизион. Штаб в деревне Большие Колодцы – это километров пять отсюда на северо-восток.
Документы собрали быстро. Некоторые из них были залиты кровью, и разобрать записи было невозможно. Солдатские книжки были из бумаги скверного качества, и чернила на них расплывались. Выручало то, что у многих были другие документы – комсомольские и партийные билеты, а также личные письма.
Все собранное едва влезло в кожаный планшет. Перекинув его ремень через плечо, посыльный вскочил на коня и ускакал.
Убитых было много, и похоронить их оказалось непростой задачей. Выход подсказал заряжающий:
– В капонире, где от пушки только колеса остались, воронка от бомбы большая. Там парней и упокоим.
Бойцы согласились. Конечно, гробов не было – где их взять на фронте? Убитых обертывали плащ-накидками, шинелями – даже брезентовыми пушечными чехлами. Собрав тела, уложили их в воронку. На гражданской панихиде молитву бы прочитали над убиенными, но в СССР и РККА религию считали атавизмом, и поэтому командир орудия сказал несколько прощальных слов – уйти молча было как-то не по-людски. Плохо было еще и то, что новички батарейцев не знали ни по фамилиям, ни в лицо.
Потом Виктор положил на могильный холмик пробитую осколком каску, а заряжающий воткнул рядом искореженный карабин.
– На карте отметить бы братскую могилу, да карты получить не успел, – сказал командир орудия.
Закончив скорбные дела, батарейцы отправились в штаб дивизиона.
Располагался он в небольшом здании школы. Пищала рация, звонили полевые телефоны, по коридору пробегали бойцы.
Батарейцев направили к начальнику штаба – он уже знал о трагедии.
– Вот что, бойцы! Болтаться без дела в столь тяжелый для Родины час никому не позволено. Получите предписание и отправляйтесь в Горький. Явитесь на артиллерийский завод номер девяносто два и получите новую материальную часть.
До ближайшей станции их довезли на попутном грузовике дивизиона, где был склад боеприпасов.
Поезда на Москву пришлось ждать долго. Потом перебирались с вокзала на вокзал, а Виктор с любопытством разглядывал военную Москву: на улицах баррикады из мешков с песком, военные патрули, окна домов крест-накрест заклеены полосками бумаги, чтобы не разлетелись вдребезги от взрывной волны. Народу на улицах мало, да и те в большинстве своем в военной форме – даже женщины.
В Горький ехали в товарном поезде, в теплушке. Поскольку сухой паек съели еще до Москвы, то пробавлялись кипятком на станциях.
Как оказалось, в июле 1941 года по инициативе конструктора пушек В.Г. Грабина на легкий артиллерийский тягач Т-20 «Комсомолец» установили новую противотанковую пушку ЗИС-2, вернее – ее качающуюся часть со щитом, назвав симбиоз ЗИС-30.
Разработчиком тягача был конструктор завода № 37 Н.А. Астров. Транспортер был мал – всего 3450 мм в длину, 1860 мм в ширину и высотой по кабине 1580 мм. Массу имел 3,5 тонны и в движение приводился двигателем в 50 лошадиных сил. Бронирование имел противопульное: лоб корпуса 10 мм, а борта и корма – 7 мм. Имел экипаж из двух человек – механика-водителя и командира-стрелка, поскольку вооружался танковым пулеметом ДТ. Радиус поворота был всего 2,4 метра, то есть – почти на месте. Скорость развивал до 50 километров в час. Всего с 1937-го по 1941 год было выпущено 7780 тягачей, и производство было прекращено из-за перехода завода на выпуск танков Т-34 и семейство легких.
Большое число «Комсомольцев» в 1939 году попало финнам как военные трофеи. В 1944 году финская армия имела 215 тягачей Т-20 и эксплуатировала их до 1959 года. Тягачи достались также вермахту. Их обозначили литером STZ-3(R) – на них устанавливали 37-миллиметровые пушки.
Самоходка получилась компактной и самой маленькой из аналогичного вооружения всех воюющих армий Второй мировой войны. Но артиллеристы ее полюбили. Передвигалась сама, дефицита запчастей не было – ведь двигатель и коробка передач были автомобильные, от грузовиков производства ГАЗ.
История же пушки была интересной. Перед войной наши наркомы получили сообщение, что немцы и англичане готовят к выпуску толстобронные танки. Тут же было выдано задание ОКБ Грабина, и противотанковая пушка была создана, испытана и принята на вооружение.
