Работая на Алену, Миша и познакомился с Евгением Адамовичем Светловым, кумиром женского населения России. Он переиграл на сцене и в кино огромное количество героических ролей, от партизан до работников МУРа, от герцогов и графов в костюмированных драмах до отважных покорителей Антарктики. Когда Миша встретил Светлова, марихуана перестала его удовлетворять. Он перешел на кокаин. Миша понимал, что если Алена прознает, головы не сносить, но ему уже стало на все наплевать. Когда Миша получил от Алены координаты Светлова, для него это был просто адрес, по которому требовалось обслужить очередного клиента. Он и подумать не мог, как сильно изменит его жизнь эта встреча! Взглянув в глаза парня, пришедшего от Алены, чьими услугами Светлов пользовался на протяжении многих лет, Евгений Адамович понял, что перед ним отчаявшийся человек. Его взгляд вызывал дрожь. Первым побуждением актера было позвонить Алене и отказаться от «свидания», но он передумал. Светлов сказал, что хочет поболтать. Мишу оказалось непросто разговорить, но в конечном итоге актеру это удалось. Сам не понимая почему, Миша выложил ему всю свою жизнь. По опыту зная, что у каждой проститутки имеется в запасе жалостливая история о тяжелом детстве и безвыходности положения, Светлов тем не менее был потрясен. История Миши казалась настолько невероятной и так отличалась от банальных жалоб на жизнь других подопечных Алены, что Евгений Адамович ни на секунду не усомнился в ее правдивости. Он испытал шок, выяснив, что пареньку нет шестнадцати лет, и порадовался, что не приступил сразу к делу, а решил сперва побеседовать – Светлов был гомосексуалистом, а не педофилом. Евгений Адамович узнал, что у Миши всего семь классов школьного образования, так как последние годы он не учился: отец Лазарь считал науки бесовским занятием. Светлов понял, что не может позволить парню уйти. Почему он заинтересовался его судьбой? Возможно потому, что, будучи человеком творческим и художником в своем роде, он ценил красоту. Светлов живо представлял себе, что произойдет, если Миша вернется к Алене. Парень сидел на кокаине: он характерно шмыгал носом, а Светлов знал, что это значит. Через пару лет он вольется в стаи наркоманов, вспахивающих улицы в поисках денег на очередную дозу, потому что Алена выбросит его, как использованную вещь, более непригодную для применения. Кончит Миша либо в тюрьме, либо как-нибудь примет дозу больше, чем нужно, и его имя появится в полицейской сводке со словами «скончался от передозировки». Евгений Адамович не мог позволить такому произойти. Первым делом он выцарапал парня у Алены. Она уступила нехотя, потому что Мишина «трудовая деятельность» приносила неплохой доход. Светлову пришлось объяснить, что парнишки хватит ненадолго, и Алена согласилась его отпустить за приличные отступные. Следовало подумать о новых документах. У Светлова имелись обширные связи, с помощью которых меньше чем через неделю Миша Литвинов превратился в Андрея Кожухова, чьи родители проживали в Новосибирске. Евгений Адамович говорил любопытствующим, что Андрей – сын его близких друзей, который приехал в Москву доучиваться, потому что так захотели его родители. Но Светлов не мог открыто жить с Андреем в одной квартире, какими бы платоническими ни были их отношения. По Москве ходили слухи о неправильной ориентации артиста, и он не желал усугублять ситуацию. Миша-Андрей был несовершеннолетним, и это еще больше все усложняло: прознав, что одинокий актер средних лет проживает вместе с мальчиком, который не приходится ему родственником, журналисты могли раздуть из этого сенсацию. Поэтому Евгений Адамович нашел старую деву, желающую сдать комнату в большой квартире. На эту же старую деву, с ее согласия, оформили временное опекунство над Андреем, так как ему не было восемнадцати лет, а его «родители» обитали в другом городе. Светлов устроил парня в школу. Он подумал, что Андрею будет неудобно в среде восьмиклассников, поэтому приложил усилия к тому, чтобы парень поступил сразу в девятый. Для этого он нанял репетиторов по основным школьным предметам. К его изумлению, Андрей с жадностью принялся за учебу, словно изголодавшись по нормальной жизни и стремясь стать таким, как все. Он с легкостью освоил пропущенную программу и запросто поступил в девятый класс престижной школы в одном из центральных районов Москвы. Там и обнаружилось, что Андрей обладает потрясающим музыкальным слухом и уникальным голосом. Учительница музыки посоветовала Светлову, который продолжал опекать Андрея, обратить внимание на выдающиеся способности мальчика, и артист последовал ее совету. Он понимал, что необходимо отправить парня в консерваторию, но у него отсутствовало даже начальное музыкальное образование. Снова пришлось нанимать репетиторов – на этот раз из консерватории. По окончании средней школы Миша отправился сдавать экзамены. Поначалу у него не желали принимать документы, но преподаватель пения, который репетировал мальчика, замолвил за него словечко и попросил позволить ему спеть в присутствии комиссии. На экзамене Андрей спел украинскую песню, которую они выбрали вместе с преподавателем, так как она позволяла продемонстрировать возможности его голоса, и парня зачислили на первый курс.
Макс молчал, хотя Андрей закончил свой рассказ несколько минут назад. Все это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. Тем не менее сомневаться в правдивости Кожухова не приходилось. Какой же однообразной и лишенной событий показалась Максу его собственная жизнь по сравнению с жизнью Андрея!
– Значит, – наконец заговорил он, – у тебя со Светловым ничего не было?
– Никогда. Мы давно не виделись. С тех пор, как мои дела пошли в гору, понимаешь… – Он замолчал, пытаясь подобрать слова. – Я так хотел обо всем забыть! У меня началась другая жизнь, а он все обо мне знал… Я все равно не смог бы отплатить ему за то, что он для меня сделал.
– Я одного не понимаю: каким образом Мдивани получил сведения для своей статьи? Светлов же не мог…
– Разумеется, нет! – перебил Андрей. – Я, кажется, знаю, откуда ветер дует.
– И откуда же?
– Только один человек знал о моих «приключениях» и на Урале, и на Курском вокзале. И лишь он в курсе, что я связан со Светловым, – Костик.
– Тот парень, с ко…
– Да, с которым мы вместе щипали в вокзальной банде, – кивнул Кожухов. – Ты же понимаешь, когда меня принимали, я вынужден был выложить им, почему сбежал из дома. Они хотели знать, насколько отчаянное у меня положение. Я находился в безвыходной ситуации, а ребята отнеслись ко мне по-человечески! Мы как-то пересеклись с Костиком, когда моя жизнь наладилась. Я выходил из машины Светлова и на другой стороне дороги заметил парня, который странно на меня смотрел. Со времени моей вокзальной истории прошло года четыре, и я не сразу узнал его. Когда все же узнал, до чертиков перепугался, поняв, что и он сообразил, кто я. Он не приблизился, не заговорил, и я понадеялся, что все этим и закончится. Через несколько лет как-то после концерта ко мне подошел Костик. Он попросил автограф и протянул для этого мой первый диск. Когда я открыл его, чтобы подписать, внутри обнаружилась записка с требованием о встрече. Я понял, что бесполезно избегать его, и мы встретились на следующий день. Костик хотел денег за молчание, а иначе угрожал отправиться в редакции самых читаемых газет и журналов и продать мою историю. Он знал, что может хорошо заработать, но только один раз, а ему требовался постоянный источник дохода: Костик прочно сидел на героине. Он предложил сделку. У меня снова не было выбора.
