Глава 27
Первым Бентона заметил Ангел. Тот все еще находился в отдалении, когда его голова стала видна над бровкой холма. Ангел бдительно похлопал Луиса по руке, и они вместе обернулись навстречу угрозе.
Было ясно, что этот человек серьезно ранен. Он не шел, а скорее ковылял. При этом его то и дело заносило слегка влево, и он не сразу это замечал, а заметив, не сразу реагировал. Голова полуопущена, в правой руке зажата винтовка. При приближении стали видны повреждения, нанесенные телу и лицу пожаром, и стало ясно, откуда именно человек сейчас держит путь.
– Кто-то уцелел при взрыве, – определил Ангел. – Но раны тяжелые.
– У него оружие, – заметил Луис.
– Похоже, ему от этого не легче.
Луис, прицельно поднимая ствол пистолета, тронулся навстречу раненому.
– Да, – сказал он. – Похоже, не легче.
* * *
До Бентона мало-помалу начало доходить, что те двое, которых он преследовал, остановились. Время пришло. Бентон в свою очередь тоже остановился, понимая, что дальше уже не сдвинется ни на шаг, во всяком случае здесь и в этой жизни. Рельеф колыхался, и те двое в отдалении тоже – расплывчатые, нечеткие. Бентон хотел поднять винтовку, но руки не повиновались. Попытался заговорить, но слова не вышли из спекшегося рта. Надо всем довлела боль; боль и желание отомстить тем, кто ее вызвал. Мучения низвели его до уровня животного. В мозгу проплавлялись разрозненные воспоминания о бессвязных вещах и исчезали прежде, чем Бентон мог как-то их увязать и осмыслить. Женщина, что могла быть его матерью… Еще кто-то, кто, возможно, был ее любовником. Умирающий под дождем человек, и кровь стекает, как краски на акварели…
Винтовка все еще в руке – это Бентон пока понимал. Он изо всех сил попытался сосредоточиться, сфокусироваться на ней. Палец правой руки удалось уложить на спусковой крючок; левая по-прежнему сжимала цевье. Бентон что было сил нажал на крючок, бессмысленно бабахнув в землю. Из глаза вытекла слеза. Приближалась одна из тех фигур. Их следовало убить, но зачем, не припоминалось. Не помнилось ничего вообще. Все ушло.
Осознавая неминуемость окончательного забвения, мозг Бентона воспламенился для последней попытки. Прощальный просверк озарил сознание, очищая голову от боли, гнева и утраты, давая сфокусироваться лишь на человеке, что сейчас приближался. Бентон поднял левую руку, и она оказалась тверда. Прояснилось зрение, и он прицелился в высокий черный силуэт. Палец снова прочно лег на крючок. Готовясь к выдоху, Бентон заранее знал, что все получится как надо.
Что такое 16‑граммовая пуля «мэтчкинг», Бентону было невдомек, даже если б это не она сейчас прорвала ему сбоку голову и, войдя непосредственно под уцелевшим глазом, чуточку сзади, вышла через правое ухо, снеся бо́льшую часть черепа.
* * *
Лежа на своей позиции, Блисс пронаблюдал, как цель во весь рост рухнула на сырую траву. Он слегка сменил положение, отводя глаз от окуляра прицела, поглядеть, что происходит с остальными. Они уже сбегали по небольшому подъему, направляясь к рощице на востоке. Даже из «XL» достать их скоро будет сложно. Луиса Блисс рассчитывал прикончить лицом к лицу, чтобы тот знал, кто именно лишает его жизни, а вот со вторым, его партнеришкой, можно не цацкаться. Блисс нацелился чуть впереди бегущего, прикидывая, где угол его движения сойдется с траекторией пули, и с плавным выдохом нажал на спусковой крючок.
– Блин! – рявкнул Ангел, попав ступней в ложбинку, отчего его на бегу шатнуло вперед и влево.
Луис бежал рядом и на долю секунды приостановился, но Ангел не упал. Чуть позади и правее того места, где Ангел находился сейчас, земля взорвалась фонтаном земли и грязи. Между тем Ангел восстановил равновесие, и партнеры понеслись дальше, неотрывно глядя на прибежище, которое сулил им лес. Ангел расслышал еще один выстрел, но уклон все круче шел книзу. И вот уже вокруг замелькали спасительные деревья, а он бросился на грунт и укрылся за ближайшим древесным стволом. Припал к нему, подтянув колени к груди, и с минуту шумно дышал.
Затем Ангел оглянулся налево, но Луиса там не оказалось.
– Луис! – выкрикнул он. – Ты в порядке?
Ответа не последовало.
– Эй! – окликнул Ангел снова, теперь уже тихо и испуганно. – Луис?
В ответ тишина. Ангел лежал, не шевелясь. Ему необходимо выяснить, где находится Луис, но это означает, что нужно выглянуть из-за дерева. А стрелок, если только знает, где находится цель, и держит ее под прицелом, запросто вышибет ему мозги. Но все равно необходимо знать, что же случилось с его партнером. И Ангел, максимально припав к земле и одновременно не выставляя на вид ноги, мысленно начал отсчет до трех, но уже на двух решил: «К черту», и быстро выглянул из-за основания дерева.
Произошло две вещи. Во-первых, он увидел, что Луис лежит на боку как раз под склоном невысокого косогора, спускающегося к лесу. Во-вторых, в ствол шарахнула пуля, обдав щеку Ангела щепками и вынудив юркнуть назад прежде, чем следующая пуля вышибла бы из него все заботы о Луисе, щепках и обо всем на свете.
Ангел был не вооружен. Человек, значивший для него больше всего на свете, лежал раненый, а то и мертвый. До него нельзя дотянуться, а кто-то там еще держит его на мушке. Понимание, кто это может быть, довольно определенное: Блисс. Впервые за многие годы Ангела пробирало что-то похожее на отчаяние.
* * *
Выстрел получился удачный. Когда предоставлялись такие шансы, Блисс их не чурался. Естественное движение оружия в сочетании с темпом самого бегущего позволило поймать Луиса в перекрестье прицела и выстрелить. Блисс отметил, как высокая темная фигура, сбившись с шага, запинается и падает, но затем она из-за уклона рельефа потерялась из виду. Не было четкой уверенности, куда именно попала пуля. Похоже, в верхнюю часть спины справа, в стороне от сердца. Луис ранен, может статься, что и смертельно, но пока еще не умер. Не должен.
Надо бы удостовериться. Блисс дал Лихагену два обещания. Первое – что Луис умрет на территории старика, а его кровь впитается в эту землю. Второе – что палач принесет заказчику в качестве трофея Луисову голову. Это обещание Блисс давал уже неохотно. Все-таки, согласитесь, попахивает чрезмерностью. Любопытно, что Хойл попросил Блисса то же самое проделать с Кандичем – человеком, посланным убить Хойла и чья последующая казнь стала для Блисса фактически первой работой после выхода из тени. То обезглавливание Блисса особо не смутило, хотя и оказалось на поверку делом более хлопотным и неприятным, так что желания возводить это дело в привычку не было. Осознавал бывший Жнец и то, что во все эти убийства, помимо прочего, вкрадывается некий элемент личного. Блисс теперь был как бы зеркальным отображением себя прежнего и уже не столь дистанцировался от тех, кого сам же устранял. В некотором смысле это привносило в его дела искорку, ну а в другом, противоположном, делало его более уязвимым. Самые лучшие киллеры всегда бесстрастны, как когда-то был он сам. Все иное уже слабость.
