И все колонной двинулись в храм. Во главе шел Оливер и громко, для всех, рассказывал историю одного спасения в прошлой экспедиции. В ней было много смешного, и это существенно подняло настроение. Хоть и так все были довольны итогом спасательной операции. Один только Пузин недовольно ворчал что-то Люсии на ухо. Он забрал у нее все ее фотоаппараты и бережно поддерживал за талию. Броди вел Ларису за руку, замыкая шествие, и посмеивался:
– Мне кажется, в древности сюда женщин вообще не допускали. Наверняка были твердо уверены, что те принесут несчастья на их голову.
– И, судя по пустоте, здесь царящей, за это поплатились, – отвечала ему жена. – Все вымерли!
Но после ужина руководство экспедиции шутить перестало. Александр Константинович учинил такой разнос, что все притихли, и даже Пузин не решался вставить хоть слово. Сердитые нравоучения шефа создали гнетущее ощущение вины у каждого археолога. Даже водитель сидел с покаянным видом. А уж Люсия вообще еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Конечно, многие понимали, что руководитель выбрал самое что ни на есть удачное время для «пропесочки» разболтавшихся членов коллектива. Каждое его слово усиливалось и набирало вес под жуткий вой разыгравшейся во всю силу песчаной бури. Поочередно все оглядывались на верхний, не заложенный мешками край брезента. Он хоть и был сильно натянут, трепыхался иногда, как крылья бабочки, а иногда так вдавливался вовнутрь, что казалось, вот-вот лопнет. Будто разгулявшийся пустынный демон изо всей силы давил своим многотонным песчаным плечом. Поэтому присутствующие на собрании явно побаивались. Если не слов руководителя, то пытающейся ворваться в храм злой бури.
В результате Броди остался доволен произведенным эффектом. Тотчас наказания не понес никто, но последовало строжайшее предупреждение:
– Если кто-то нарушит установленные правила, будут применены самые строгие меры, вплоть до запрета входить на объекты исследований! Провинившийся сразу переходит на камбузные работы!
– То цэ выходыть, що мэнэ наказалы? – обиделся шеф-повар.
– А как справляются приданные тебе помощницы?
– Та воны липшэ мэнэ готують! До цього ужина я и нэ торкався!
– Тогда сдашь им все полномочия – и завтра же приступаешь к работам! – разрешил Александр Константинович.
– Оцэ здорово! – обрадовался практикант.
– Еще раз напоминаю.
Броди для выразительности постучал ладонью по столу. Тут же ему вторили громкие хлопанья брезента и усилившийся вой ветра. Получилось так внушительно, что все на мгновение замерли, а потом с облегчением перевели дух и заулыбались.
– Никаких одиночных прогулок и обследований. Только втроем! А при осмотре новых помещений – обязательное страхование впереди идущего спасательным линем! Всем понятно?! – Он в первую очередь выразительно взглянул на женщин, а потом обвел взглядом всех остальных. – Тогда приступим к составлению плана работ на завтра. И будем соблюдать его неукоснительно!
Фактически план уже давно был составлен в голове Броди, он просто записал его на листе бумаги и огласил для присутствующих. Николаю и Ирене с самого утра необходимо было заняться находящимися в храме-пантеоне статуями. До сих пор к ним никто не притрагивался: просто огородили двумя рядами широкой ленты, в том числе и лежащую. Надо было тщательно осмотреть статуи, очистить, подправить, укрепить и, если получится, то и водрузить упавшую на свое место. Для этого имелись все необходимые инструменты, клеи, пасты и прочее. Оливеру было дано задание руководить продолжением очистительных работ внутри уже обследованных помещений. Мешков для этого хватало, пыли и песка было даже в избытке. Ему в помощь оставались один из практикантов и водитель «КамАЗа». Последний сам напросился, хоть это и не входило в его обязанности. Остальные восемь человек завтра должны были отправиться в длительную важную экспедицию.
Александр Константинович поставил цель: достичь глубинного подземного озера, изображение которого они обнаружили на найденном сегодня плане. Маршрут предстоял очень сложный: целая сеть запутанных древних катакомб, неизведанные и ненадежные спуски и переходы, которые невозможно было рассмотреть на плане, да и мало ли что еще может встретиться на таком опасном пути. Глубина была внушительной: по прикидкам Броди, между четырьмястами и пятьюстами метрами.
Но предстоящие трудности никого не пугали. Наоборот, все страшно обрадовались и загорелись желанием поскорее добраться до таинственного, как все надеялись, озера. Остающиеся в верхних помещениях археологи жутко завидовали идущим на поиски и предлагали идти всем вместе. Но Броди даже не стал их слушать, только отмахнулся. Мол, еще не раз пойдете! Он дал время на сборы – один час после завтрака. А потом – в путь!
– На этом заканчиваем наше собрание, – сказал он, вставая. – Всем спать! Отлынивание от этого дела буду считать важным нарушением дисциплины. Естественно, со всеми вытекающими последствиями.
Возражать никто не стал: все быстренько разбежались по отведенным им местам. Только Лариса завела Люсию в палатку, раздела догола и принялась врачевать синяки и ушибы, которых оказалось гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Мужчин внутрь не пустили, и те стояли возле входа, прислушиваясь к постанываниям и повизгиваниям непоседливого фотокорреспондента. Наконец Броди не выдержал.
– Мне кажется, Люсию придется оставить в лагере! – сказал он нарочито громко. – С ее ранами она свалится на полпути…
– А может, ничего серьезного? – спросил Пузин сочувственным тоном, одновременно поднимая большой палец кверху.
– Не знаю, не знаю… – засомневался Броди, вместе с другом наклоняя голову к палаточному брезенту.
Стоны за перегородкой сразу прекратились, и послышалось быстрое перешептывание. Тогда он крикнул:
– Лариса, как там Люсия?
Опять ожесточенный шепот – и Лариса ответила со вздохом:
– С ней все в порядке! Так, легкие царапины… До завтра заживет!
– Это радует!
Броди увернулся от кулака друга, направленного ему в плечо, и спросил уже у него:
– Кстати, а где ты ее там нашел? Никак не удосужусь спросить. Что там, внизу?
– Насколько я понял, – так же громко стал объяснять Пузин, – раньше по этому желобу постоянно текла жидкость. И со временем вымыла в некоторых местах мягкие участки пород. В одном из таких мешков-углублений и застряла по случайности Люсия. Если бы не это, она бы до сих пор падала в какую-нибудь бездну. Желоб, извиваясь, продолжается вниз.
– Как думаешь, для чего он служил древним?
– Да ясно, для чего… – Пузин немного замялся, но потом продолжил: – Им пользовались как сливным отверстием для санитарных нужд и для сброса отходов. Мне так кажется…
– Совершенно верно, я так же подумал! – подтвердил Броди предположение своего друга.
Они опять пригнулись к палатке и с улыбкой прослушали особо продолжительный капризный стон.
