– Что ты так сорвался? – спросила она, задыхаясь, когда, выскочив на гребень, они легким бегом рванули за практикантом.
– Видишь ли… – Он говорил сквозь дыхание, смахивая выступающие на лбу капли пота. – Там не должно быть воронки… Песок мокрый… Был… Но сейчас он подсох – и куда-то проваливается… Значит, там полость… Может, и небольшая, но… Где? Здесь?
– Да! Вон там, внизу!
Они остановились на краю котлована, заглядывая вовнутрь.
– Я расставлял вешки на тех барханах, как вы приказали, – рассказывал практикант, пытаясь отдышаться. – Возвращаюсь, смотрю, а там воронка. Спустился вниз, присмотрелся: точно. Песок стекает вниз медленно, медленно, как в песочных часах. Я еще чуть подсыпал: тот тоже стал стекать. Я к вам. С тех пор, мне кажется, воронка стала еще больше.
Броди тяжело вздохнул и осмотрел парня с ног до головы:
– Никогда! Запомни хорошенько: никогда в жизни не подходи близко к подобным вещам без страховки! Понятно? – Получив в ответ утвердительный кивок, скомандовал: – Сними всех людей с двух малых раскопок и веди их сюда. Одного из наших отправь на большой котлован, пусть пока там присматривает. По пути захватите из лагеря веревки, доски и несколько щитов. За оставшийся до перерыва час много не сделаем, но хоть начнем! Давай, двигай! И побыстрей! – добавил он уже в спину удаляющемуся парню. А сам повернулся к котловану, сплел пальцы ладоней и, приложив ко рту, захукал в них в каком-то непонятном возбуждении.
– Думаешь, это то? – спросила Лариса, трогая его за локоть.
– О! Как бы я хотел на это надеяться! – вырвалось у Александра.
– А если нет?
– Да, ты права! – Он постарался успокоиться и глубоко вздохнуть. – Вначале надо покопаться, а потом уже и радоваться можно будет… – улыбнулся, глядя на супругу, – коль будет повод!
Показались первые рабочие. Они шли с инструментами в руках и весело переговаривались. Кожа их не была совершенно черной: как и у большинства местного населения, она имела темный древесный оттенок с густым синим отливом. Им были безразличны и сам успех экспедиции, и переживания и надежды ее участников. Для них в первую очередь важны были солидная оплата, полноценное питание и в конечном итоге выделенность среди соплеменников – как повышением благосостояния, так и возрастанием авторитета.
Размеренная однотонная работа была не утомительна для их мощных бицепсов и воспринималась скорее как некая забава или перемена обстановки, которая окружала их с самого рождения и была неизменной порой до самой смерти.
Глядя на них, Броди произнес в раздумье:
– Почему же в расшифрованных мною записях говорится, что шесть тысяч лет назад среди жителей этой страны черные люди были в диковинку и встречались крайне редко?
– Очень странно, – согласилась Лариса. – Но ведь о том периоде вообще ничего не известно. Я содрогаюсь от мысли, что из всех живущих на этой планете только ты обладаешь письменными доказательствами о жизни того, невероятно далекого времени.
– Неужели все население той огромной цветущей страны погибло в каком-то невероятном катаклизме? Я до сих пор прихожу в ужас при воспоминании об остальных – утраченных и украденных – пластинах с текстом манускрипта! Если бы их удалось отыскать и прочитать! Ведь наверняка там имелась полная информация обо всем, возможно, и о причине их гибели. А о других государствах! Да те две строчки, что имеются в доставшемся мне тексте, просто сводят меня с ума! Ты ведь знаешь, что я имею в виду?
– Конечно, дорогой! Но ты ведь сам меня убеждал: если есть одно упоминание о чем-либо, значит, обязательно отыщется и другое. Тем более сейчас не до воспоминаний о том, что утрачено. Надо что-то делать, а не стоять на месте. Посмотри: все уже давно ждут твоих распоряжений.
Действительно, десять рабочих и два начинающих археолога обступили полукругом своих руководителей и ждали дальнейших указаний.
– Доски сбиваем квадратом в два слоя, сверху ставим опалубку, щиты постепенно опускаем по сторонам, по мере выемки песка, отвалы делать вон там, нет-нет, чуть правее… – понеслись команды Александра Константиновича, и все и вся пришло в движение.
Через час пришлось прекратить работы из-за намеченного дневного перерыва, но уже к тому времени щиты углубились почти полностью, образовав широкий колодец на глубину полтора метра. Песок по центру продолжал уходить куда-то вниз все с той же неспешной равномерностью. Это несказанно воодушевляло Броди, и он бы так и остался под нещадно палящим солнцем наблюдать за образовывающейся воронкой, если бы не супруга, которая чуть ли не силой увела мужа в лагерь пообедать и отдохнуть.
А вечером раскопки продолжились с новой силой. Заинтересованные возникшим ажиотажем, даже подошли водители грузовиков и предложили свою помощь. Но Броди отослал их к машинам, приказав готовиться к возможному завтрашнему рейсу за людьми и необходимым снаряжением. Прошли еще метр. Вылезший из колодца практикант спросил:
– А почему нельзя подождать, пока песок весь не уйдет вниз, избавив нас от лишнего труда?
– Видите ли, молодой человек, – отстраненно стал объяснять Александр Константинович, продолжая заглядывать в освещенный прожектором квадрат, – прошли годы, века, тысячелетия. Сколько песка уже сыпануло туда время? Неизвестно! Возможно, столько, что нам никогда и не выбрать… если придется. Поэтому гораздо проще производить выемку сейчас, когда удобно и безопасно…
Неожиданно копошащиеся на дне рабочие оживились, явно что-то обсуждая.
– О чем это они? – спросил Броди у Бегима, который сидел на краю опалубки и с достоинством курил «Мальборо лайт».
– Говорят, камешки стали попадаться, – ответил проводник, прислушавшись. – О! А сейчас вообще что-то большое и твердое!
– Стоп! Прекратить работы! – выкрикнул руководитель и стал сам спускаться в колодец по веревочной лестнице.
Под ногами находилось нечто, вероятно поверхность скалы. Броди схватил лопату и стал с ожесточением сбивать окаменевший песок. Воронка продолжала углубляться уже намного быстрей, и, помогая ей лопатой, он заметил, что скала обрывается под прямым углом вниз: песок струится вдоль ее отвесной стенки. Броди замер и как завороженный наблюдал за все углубляющейся воронкой, пока она не достигла глубины в метр от подошв его обуви. Тогда он лег на скалу и, опустив руку с лопатой вниз, попытался надавить, ускоряя движение песка. Тот неожиданно легко подался, и Броди только чудом не выпустил лопату из руки. В лицо ударил выхлоп удушливого, застоявшегося воздуха, а глаза запорошило взметнувшимся мелким песком. Он откатился в сторону, вытягивая лопату. Одновременно другой рукой он пытался прочистить запорошенные глаза. Постепенно ему это удалось, и он сел, удивленно наблюдая за образовавшейся дырой сантиметров тридцать в диаметре и продолжающим ссыпаться туда песком. Теперь он вытекал с другой от скалы стороны, из-под уходящей вверх стенки выкопанного колодца.
– Немедленно опустите доски и несколько мешков! – скомандовал Александр Константинович. – Надо перекрыть сползание грунта.
