– Все равно понять не могу причины такого переполоха…
На самом деле Чинкис уже догадывался, кто мог раздуть нездоровый ажиотаж вокруг его последнего полета в должности чистильщика. Только старшая жена Велида, с присущей ей экспансивностью и умением заражать своими идеями, могла поднять какую угодно бурю в средствах массовой информации. Оставалось только от всей души пожалеть неосторожного коллегу по Высшему совету, который решил защитить честь мундира чистильщиков.
Хотя командир эскадры СГР высказал совсем другую мысль:
– Дело в том, что народ действительно тебя обожает и ждет в ближайшее время если не чуда рукотворного, то неизвестно каких действий на благо всей цивилизации. Так что твоя повышенная защита вполне оправданна. И не спорь! После последнего боя я со всем этим согласен полностью.
– Хорошо, Чо, ты меня убедил! Поэтому еще раз спасибо за помощь! – Чинкис при этом торжественно встал и потянулся рукой к экрану. Дождавшись ответного жеста, он даже голову склонил, как обычно практиковалось в среде цорков при прощании надолго: – Теперь можете спокойно возвращаться домой и рапортовать о выполнении задания. Счастливого пути, друзья! Встретимся на Аларастрасии.
– Ммм? – послышалось удивленное мычание с той стороны экрана. А потом адмирал разразился смехом: – Ну у тебя и шуточки, Чи! А я что-то совсем замотался, смеяться разучился. Наверняка меня за спиной давно угрюмым солдафоном обзывают. А, ребята?
Он требовательно развернулся к своим офицерам, и один из них успел высказаться первым:
– Да что вы, командир! Вы у нас самый первый весельчак!
– Да? Вот уж не думал… – Чодего подозрительным взглядом окинул сжавшегося подчиненного, а потом вновь повернулся к экрану: – Мы тут для твоей защиты. Иначе не стоило в такую даль и переться.
– Но вы мне здесь будете мешать!
– Как это?
– Это ведь личное дело каждого чистильщика – распоряжаться найденным им миром.
– Дружище! Да кто с тобой спорит? Или лезет с советами? Делай со своими… – он только сейчас, видимо, взглянул на анализ данных по окружающей среде, выхватывая самое важное, – со своими приматами что хочешь: изучай, поливай, подрезай, хоть всех до единого на булавки насади. Обещаю: мы в их сторону и смотреть не будем. Устроимся чуть сбоку и будем повышать уровень боевой подготовки.
Похоже, адмирал с трудом удержался, чтобы не покоситься на своих офицеров, припомнив, кто у них «первый весельчак». Но Чинкиса такое положение вещей все равно не устраивало. В назревающих событиях и складывающихся союзных отношениях с землянами он желал разобраться лично, без довлеющего над ним постоянного присмотра других цорков. Они ему, конечно, не указ, да и подчиняться должны беспрекословно.
Последнее воспоминание заставило действовать строго в рамках командной иерархии. Чинкис подтянулся, расправил грудь и заговорил самым официальным тоном, на какой только был способен:
– Адмирал Чодего! Как командиру вверенной вам эскадры сил глубокого рейда приказываю: немедленно покинуть всем пятнадцати боевым звездолетам этот сектор Вселенной и прежним маршрутом вернуться в родную галактику. Приступить к выполнению приказа!
– Есть приступить! – заученно отозвался адмирал, но выполнять полученный приказ не спешил: – Но разрешите доложить, господин советник, что ваши полномочия никак не могут перевесить полномочия Исполнительного комитета Высшего совета. А он другому толкованию не поддается: вернуться домой только с вами.
– Адмирал Чодего! За невыполнение моего приказа вы будете сурово наказаны!
– Готов понести любое заслуженное наказание, которое возложит на меня Высший совет!
Казалось, старый солдафон уверен в своей правоте настолько, что не отступится и под угрозой немедленного расстрела. Поэтому Чинкис решил попробовать уговорить старого приятеля более мирными средствами:
– Чо! Поверь мне, твоим кораблям нет никакого резона здесь оставаться. Это может непредсказуемо отразиться на сложившейся здесь обстановке. Ваше присутствие может очень сильно помешать как моим планам, так и моему будущему. Да и не только моему.
– Да что, в конце концов, ты имеешь против нашего присутствия? – стал злиться командир эскадры. – Чем мы тебе не угодили?
– Если быть до конца откровенным, то не во мне одном дело. Просто появление твоих боевых кораблей может спровоцировать землян на непредвиденные поступки.
– Чего? – Адмирал плюхнулся в кресло и пробежался глазами по другим экранам. – Какие еще поступки? Да и вообще, что ты так беспокоишься о реакции каких-то мерзких приматов? Не пойму я тебя! Можешь объясниться толком?
Чинкис тоже уселся, мотая гривой от сожаления:
– Слишком долго рассказывать…
– А мы никуда не спешим!
– Вряд ли будет время у меня! Да и не знаю, с чего начать…
– С самого главного.
– Да? Ну ладно, только потом не говори, что я тебя не предупреждал. Сам напросился…
– Я уже давным-давно никого и ничего не боюсь, – по-старчески проворчал Чодего.
– Даже страшной правды завещания великого Фетиуса?
– Откуда мне знать, насколько она страшна?! – воскликнул адмирал, пожимая демонстративно плечами. – Это ведь только члены Высшего совета достойны знать всю правду.
– Отныне и остальные цорки смогут ознакомиться с завещанием великого Фетиуса, – торжественно продолжил Чинкис. – И все цорки твоей эскадры станут первыми, кто прикоснется к великому прошлому нашей цивилизации.
Похоже, Чодего все-таки слегка испугался такого заявления:
– Ты имеешь на это право?
– Конечно. Да и само завещание вам предоставит доказательства этого. Поэтому сейчас вы приготовитесь для просмотра, следуя моим детальным указаниям и пояснениям. Надеюсь, не стоит напоминать, что все остальные мои приказы вы должны выполнять беспрекословно?
– У нас нет в этом никаких сомнений! – опять подобострастно рявкнул адмирал. И тут же хитрым, настороженным голосом добавил: – Особенно ради такого знаменательного события, как просмотр легендарного завещания.
– Ну вот и прекрасно! Значит, располагай свои корабли по прямой линии строго за моим кораблем, в сторону от планеты. Через четверть часа я вновь выйду на связь и дам следующие инструкции. Все понятно? Тогда – до следующей связи.
Экраны погасли, а Чинкис стал лихорадочно соображать, что и как надо добавить в голографическую запись завещания. Ведь он прекрасно помнил о неоднозначной гамме своих чувств. И о попытке применить оружие, когда он в первый раз увидел позорящие великую цивилизацию цорков кадры. Следовало не только эти моменты, но и некоторые другие предварить спокойными, вдумчивыми рассуждениями. Все-таки приоритеты сильно изменились со времен великого Фетиуса, и это следовало учесть. Да и вообще, будь на то воля самого Чинкиса, он бы обязательно переделал все завещание самым кардинальным образом. Но раз этого сделать нельзя, то уж расставить нужные акценты и правильно подготовить неискушенного зрителя он просто обязан. Тем более, что и авторитет самого Чинкиса как самого любимого и знаменитого цорка современности следует использовать по максимуму. Раз уж решил что-то менять и поворачивать вспять, то не стоит это дело откладывать в долгий ящик. И вот такая первая проба сил на таком самом трудном и консервативном элементе общества, как военные, должна пройти первое серьезное испытание. Если удастся договориться, чтобы они встали на его точку зрения, то и с остальными соплеменниками дело пойдет должным образом.
