— Может, пойдем отсюда? — предложила Эйприл. Она так и стояла на пороге, не решаясь войти в сумрачную комнатушку.
— А вдруг это зеркало из комнаты смеха? — Левша бесцеремонно отпихнул меня в сторону и принялся корчить рожи своему отражению, едва не касаясь носом стекла. — Ну, такое смешное кривое зеркало, в которое когда смотришься, у тебя туловище получается как репа.
— У тебя и так туловище как репа, — буркнул я, отталкивая брата от зеркала. — Голова-то уж точно как репа.
— А ты дурак и вонючка, — не остался в долгу Левша.
Я повнимательнее пригляделся к своему отражению в зеркале. Отражение как отражение. Вполне нормальное. И ни капельки не искаженное.
— Эйприл, не стой на пороге, — попросил я. — Ты мне весь свет загораживаешь. Лучше иди сюда.
— Давайте уже пойдем, — захныкала Эйприл, но все-таки оторвалась от дверного проема и шагнула в глубь комнаты. — Ну подумаешь, старое зеркало. Что в нем такого уж интересного?
— Эй, посмотрите! — Я указал пальцем на подвесную лампу, прикрепленную к верху рамы.
Я ее только что заметил. Овальная лампа. То ли из меди, то ли из какого-то другого металла. Внутри абажура — узкая длинная лампочка, похожая на лампу дневного света, только покороче.
— А как, интересно, она включается? — Я запрокинул голову, пытаясь разглядеть в полутьме выключатель.
— Там какая-то цепь, — заметила Эрин, подходя ближе.
И точно. Справа от лампы свисала тонкая металлическая цепочка.
— Попробуем включить? — предложил я.
— Наверняка там лампочка перегорела, — заявил Левша.
За что я его люблю, так это за то, что он непрошибаемый оптимист.
— Вот заодно и проверим.
Я потянулся к цепочке. Она была так высоко, что мне пришлось встать на цыпочки.
— Осторожнее, — предупредила Эйприл.
— А чего осторожничать? — удивился я. — Это ж обычная лампа.
Потом оказалось, что я произнес исторические слова.
Я попробовал схватить цепочку, но промахнулся. Попытался еще раз. На этот раз я дотянулся до нее и дернул.
Свет зажегся ослепительной вспышкой. Потом он слегка потускнел и стал нормальным. Очень белый, холодный и яркий свет, отразившийся в зеркале слепящим пятном.
— Ну вот. Так-то лучше, — заявил я. — Теперь все видно. Хорошая лампочка, яркая. Правда?
Мне никто не ответил.
— Я говорю: яркая лампочка. Левша и девчонки молчали.
Я обернулся к ним и увидел, что всех троих буквально перекосило от ужаса. Я уже ничего не понимал.
— Макс, ты где? — Голос у Эрин дрожал. Она повернулась к Эйприл: — Куда он делся?
— Да вот же я, здесь, — сказал я. — Я и с места не сдвинулся.
— Но мы тебя не видим! — воскликнула Эйприл со слезами в голосе.
4
Они все смотрели на то место, где я стоял себе преспокойненько, но где, как они утверждали, меня не было. Физиономии у ню у всех были действительно уморительные. В глазах — неподдельный страх. Губы дрожат. Но я-то знал, что они надо мной издеваются.
— Ладно, ребята, кончайте. Я не такой дурак, каким кажусь. Хотите меня разыграть? Придумали бы что-нибудь поумнее.
— Но, Макс… — растерянно промямлил Левша. — Мы не шутим!
— Мы тебя не видим! — повторила Эрин. Полный идиотизм.
И вдруг у меня стало резать глаза. То ли мне показалось, то ли свет действительно стал ярче. Лампа светила мне прямо в лицо.
Я прикрыл глаза ладонью и потянулся к цепочке, чтобы выключить свет.
Свет погас, но у меня перед глазами продолжали плясать белые блики. Я отчаянно заморгал, но блики остались. Из-за этих белых пятен я вообще ничего не видел.
— Эй, ты вернулся?! — заорал Левша не своим голосом. Он подлетел ко мне, схватил мою руку и вцепился в нее с такой силой, как будто хотел убедиться, что я — это я настоящий, а не какое-нибудь привидение или дух.
— Не смешно, Левша! — Я с раздражением вырвал у него руку. Эта идиотская шутка уже начинала меня бесить. — Я не попался на этот дурацкий розыгрыш. Так что кончай придуряться.
Однако Левша не отцепился. Он снова схватил меня за руку, как будто боялся, что я исчезну, если он не будет меня держать.
— Мы не шутили, Макс. Правда. — Голос у Эрин дрожал. — Мы действительно тебя не видели.
— Это, наверное, из-за света, — сказала Эйприл. Она стояла у самой двери, вжавшись спиной в стену. — Он был слишком ярким. Свет отразился в зеркале, и получилась такая оптическая иллюзия.
— Никакая это была не оптическая иллюзия, — с жаром проговорила Эрин, оборачиваясь к подруге. — Я стояла вот здесь, рядом с Максом. И я его не видела.
— Он стал невидимкой, — серьезно добавил Левша.
Я рассмеялся:
— Вы что, ребята, сговорились меня напугать? У вас это здорово получается.
— Это ты нас напугал! — Левша отпустил мою руку и подошел вплотную к зеркалу.
Я проследил за его взглядом.
— Вот он я, пожалуйста. — Я указал на свое отражение в зеркале. Волосы у меня на макушке стояли торчком. Я аккуратно пригладил их пятерней. Лень было лезть за расческой.
— Пойдемте отсюда, — захныкала Эйприл. Левша принялся подкидывать в руке софтбольный мяч, не сводя глаз со своего отражения в зеркале.
Эрин обошла зеркало сзади. Оно стояло не вплотную к стене, и его можно было обойти.
— Здесь вообще ничего не видно, — объявила она, выходя к нам и задирая голову к лампочке, расположенной на верхней перекладине рамы. — Ты исчез, когда потянул за цепочку.
— Так вы что, серьезно?
Только теперь до меня начало доходить, что они, может быть, и вправду не шутили.
— Ты стал невидимым, Макс. — Теперь голос Эрин звучал спокойнее. — Бамц — и все, тебя нет.
— Точно-точно, — кивнул Левша, продолжая подкидывать мячик и изучать себя в зеркале.
— Просто оптическая иллюзия, — продолжала настаивать Эйприл. — И чего вы все так всполошились, не понимаю!
— Это была не иллюзия! — горячо возразила ей Эрин.
— Он включил свет. И пропал в белой вспышке, — поддержал ее Левша. И уронил мяч. Мяч упал на пол и закатился за зеркало.
Левша пару секунд постоял в нерешительности, но потом все же шагнул в темноту между стеной и зеркалом.
— Ты действительно был невидимкой, Макс, — заявил он, возвращаясь с найденным мячиком.
— Да, — подтвердила Эрин, внимательно глядя на меня.
