– А как же любовь? – робко осведомилась одна из маленьких служанок, на вид не старше двенадцати лет. – Разве, синьорина, вам не хочется, чтобы вас любили?
– Трудно сказать, существует ли на самом деле то, что называют любовью. Да и что это такое? – ответила Франческа. – Я точно не знаю.
– Слишком много рассуждаете, – вступила в разговор Терца. – Ваши шансы завоевать расположение наследника ничуть не меньше, чем у двух остальных претенденток. Пожалуй, прежде чем складывать вещи, подожду, пока он объявит об окончательном решении.
– Мы поедем домой, – упрямо повторила Франческа. – Отец обещал, что если жених окажется неподходящим, то я смогу вернуться.
– Ложитесь и вздремните. Что бы ни случилось, сегодняшний вечер окажется необыкновенным, – поставила точку Терца. – Я выберу платье, так что, когда проснетесь, все будет готово. – Она надела на госпожу чистую шелковую сорочку, взяла за руку, решительно увлекла к кровати, уложила и накрыла пуховым одеялом.
– Отдыхайте.
Вывела всех из комнаты, поблагодарила за помощь молоденьких горничных и отослала прочь, а потом вместе с монахинями устроилась в гостиной возле камина. Несколько мгновений все сидели молча, наблюдая, как в голубом сентябрьском небе клонится к закату солнце. Первой заговорила сестра Аннунциата:
– Ты считаешь, что наследник выберет ее. Так ведь, Терца?
Горничная кивнула.
– Синьор Валиант не скрывает своей любви к Луизе, и она отвечает ему взаимностью. Рафаэлло Чезаре об этом знает и никогда не встанет на пути лучшего друга. К тому же он достаточно умен, чтобы понимать: для него это не лучший выбор. Луиза робкая, тихая, говорит мало и сдержанно. Она уже успела ему наскучить.
– А как же француженка? – забеспокоилась Бенигна. – Нельзя отрицать, что ее происхождение безупречно.
– И все же откровенное стремление стать герцогиней и дурной характер сводят на нет даже это очевидное преимущество. В ней нет ни капли обходительности и обаяния. Герцога она попросту игнорирует. Будь мадемуазель дю Барри немного поумнее, давно бы поняла, что решающее слово останется за отцом, а не за сыном, однако женской мудрости она напрочь лишена. Зато жадностью и грубостью наделена с избытком. Даже не пытается их скрывать и скорее всего не удивится, если ей об этом сказать, – заключила Терца.
– Значит, остается Франческа, – сделала вывод Аннунциата.
– Или никто из этой троицы, – уточнила Терца. – Но судя по тому, что удалось подметить, господин выберет нашу синьорину.
– А как же обещание ее отца? – тихо усомнилась Бенигна.
– Во время разговора я спряталась за шторой и все подслушала, – уверенно ответила Терца. – Хотелось узнать, что думает обо всем этом синьор Пьетро д’Анджело. Моя госпожа характером очень похожа на свою матушку, хотя сама того не замечает. Слышит только то, что хочет услышать. Синьор сказал, что если молодой человек окажется неподходящим, то она сможет вернуться домой. Но он не сказал, что если молодой человек не подойдет самой Франческе, она сможет вернуться домой. Если Рафаэлло Чезаре решит на ней жениться, она как миленькая выйдет за него замуж. Он привлекателен, добр, почтителен и достоин уважения. Отец Сильвио уже несколько недель назад написал об этом нашему хозяину – как только познакомился с наследником поближе. Господин ответил, что если Франческа понравится герцогу и его сыну, он благословит этот брак.
– Надо же! – изумленно выдохнула Аннунциата. – Но согласится ли она подчиниться?
– А разве у нее есть выбор? – пожала плечами Терца. – Синьорине неизвестно, что как только решение будет объявлено, воины Медичи или проводят нас обратно во Флоренцию вместе с нашими охранниками, или немедленно уедут – все, кроме капитана и шести всадников, которые останутся здесь, чтобы присутствовать на свадьбе, а потом доложить Лоренцо Великолепному об успешном завершении его плана.
– В таком случае когда вернемся во Флоренцию мы? – спросила Аннунциата.
– Вы и падре Сильвио должны присутствовать на венчании и только после этого сможете отправиться в обратный путь.
– А когда же состоится церемония? Мне еще ни разу не приходилось бывать на такой важной свадьбе, – вздохнула Бенигна.
– Скорее всего не раньше следующей весны, – предположила Терца. – Синьора Пьетро д’Анджело захочет сшить дочери великолепное подвенечное платье и лично присутствовать при ее торжественном превращении в герцогиню.
– Ах, до чего же замечательно! – восторженно воскликнула Бенигна.
– Пока еще ничего замечательного нет, – строго возразила Терца. – Но скоро все выяснится.
В то время как монахини и Терца тихо судачили возле камина, Рафаэлло Чезаре беседовал с отцом в библиотеке.
– Я принял решение, – твердо заявил молодой человек. – Хочу жениться на флорентийке.
– Почему? – невозмутимо осведомился герцог Тит. – Чем тебя привлекла прекрасная Франческа? Что делает ее более желанной, чем милая Луиза или красавица Аселин? – Он искренне хотел услышать правдивый ответ.
Рафаэлло рассмеялся:
– Понимаю твои сомнения, ведь речь идет о дочери торговца шелком, которая избегает меня изо всех сил и предпочитает сидеть рядом с моим древним отцом.
– Как видишь, не таким уж и древним, если ему до сих пор удается привлекать внимание хорошенькой девушки, – отшутился герцог. – Так скажи скорее, почему именно Франческа?
– Мне нравятся ее независимость и прямота. И в то же время она умеет быть милой и очаровательной. О красоте не приходится говорить – она несравненна, особенно в сочетании с природной элегантностью, столь необходимой герцогине.
– Элегантность и изысканные манеры достались девочке от матери – урожденной венецианской княжны. Она привезла их с собой во Флоренцию, когда вышла замуж за торговца шелком, – пояснил герцог. – И все же надеюсь, что тебя влечет к ней чувство. Куда лучше жениться по любви, чем из чувства долга, сын мой.
– Да, меня действительно к ней влечет. Хочется верить, что когда мы вместе молимся в церкви, молитвы ее искренни. Мне нравится, что она отправилась в путь в компании священника и двух молодых монахинь, хотя позаботилась об этом наверняка матушка. Но я наблюдал, как Франческа с ними общается: уважительно и дружелюбно. Полагаю, из нее получится превосходная жена.
– Ты поцеловал ее хотя бы раз? – поинтересовался герцог.
– Нет. Это не та девушка, с которой можно обращаться непочтительно, – ответил Рафаэлло.
Герцог усмехнулся, но тут же снова стал серьезным. Скорее всего сын и сам пока не понимал, что успел влюбиться в Франческу. Что ж, нынешним вечером Рафаэлло официально объявит о своем выборе, и двух других претенденток можно будет отправить по домам.
– Объясни же, чем тебе не угодили остальные гостьи.
– Аселин дю Барри не в моем вкусе. Невоспитанная и корыстная. В церкви невнимательна и откровенно скучает. А пылкая страсть ко мне проистекает из стремления получить титул герцогини Террено Боскозо, а вовсе не из желания стать женой и матерью моих детей.
