– Там будем жить в полной безопасности, – успокоила спутников герцогиня. – О существовании приюта известно только охотникам, а настоящей дороги в лесу нет.
Настала ночь – такая темная, что едва удавалось разглядеть друг друга. Женщины устроились на ночлег. Герцог тоже задремал, а Маттео остался сторожить лагерь. Около полуночи сквозь облака показалась луна. Рафаэлло встал, отправил Маттео спать, а сам бодрствовал до самого утра, хотя это оказалось очень нелегко. Особенно мешали холод и сырость. С первым тусклым светом нового дня луна растворилась, и снова пошел мелкий дождик. Рафаэлло разбудил спутников. Подкрепившись хлебом и сыром, они опять сели на лошадей и отправились дальше.
Следующая ночь прошла так же неуютно. Говорить никто не хотел – и от усталости, и от нежелания жаловаться на судьбу: изменить все равно ничего бы не удалось. Хлеб и сыр успели засохнуть, однако другой еды не было.
Наконец, когда третий день скитаний уже начал клониться к вечеру, показалась долгожданная гостиница. В доме царило запустение: не оставалось сомнений, что с тех пор как весной Алонза уехала к сестре, здесь никого не было. Франческа смотрела на лесной приют с неожиданной нежностью: разве могла она представить, что попадет сюда снова и даже станет здесь хозяйкой? Она спешилась и с улыбкой спросила себя, что сказала бы о ситуации неизменно элегантная Орианна. Скорее всего разочарованию и гневу не было бы конца: старшая дочь стала третьей женой турецкого принца, а вторая из герцогини превратилась в беженку. Матушка желала – нет, ожидала для своих детей лучшего будущего.
– Маттео, на конюшне скорее всего уже поселились какие-нибудь дикие животные. Не мог бы ты привести ее в порядок и поставить лошадей? – обратилась Франческа к слуге.
– Хорошо, синьора… Кара, – смущенно ответил тот.
Неловкость показалась забавной.
– Ничего, постепенно привыкнешь, – утешила она и повернулась к женщинам. – Пойдемте. Проверим, в каком состоянии находится гостиница. Обычно Алонза оставляла ее в полном порядке.
Поднявшись на крыльцо, она, как и ожидала, обнаружила висящий на массивном чугунном крючке ключ. Отперла дверь и первой вошла в дом.
– Для начала надо проветрить комнаты. Откройте все окна. Бальбина, наверное, тебе не терпится увидеть кухню. Конечно, она не так просторна, как та, к которой ты привыкла в замке, но очень удобна. Скоро сама удостоверишься.
Рафаэлло с восхищением смотрел на жену.
– А что делать мне? – спросил он, невольно подчинившись ее уверенному руководству.
– Нам нужны дрова для каминов, – распорядилась Франческа и ушла вслед за женщинами.
К ночи с обустройством было покончено. Лошадей напоили, накормили и определили в стойла. Во всех каминах развели огонь. Новых жильцов распределили по комнатам: Терца заняла прежнюю каморку Кары. Бальбина и Роза поселились в небольшой комнате за кухней. Маттео получил в свое распоряжение альков с походной койкой рядом с главной столовой. Прежнюю комнату Алонзы Франческа оставила для себя и Рафаэлло. В будущем, конечно, спальня требовала нового обустройства, но на первых порах вполне годилась и так. Кровать, хотя и не настолько широкая, как в замке, оказалась вполне удобной, особенно для любовников.
– Всегда хотел узнать, как выглядит эта комната, – пробормотал Рафаэлло, крепко обнимая жену.
– Надо будет как можно скорее сменить матрас, – заметила Франческа. – Невольно представляю, как в этой постели резвились Алонза и Бернардо. Стены не настолько солидны, чтобы скрыть бурные утехи страстных любовников. – Она тихо засмеялась. – Нельзя забывать, что в соседней комнате теперь спит Терца.
Вместо ответа супруг спустил с плеч сорочку и прильнул к груди страстным поцелуем.
– Рафаэлло! – выдохнула она.
Он поднял голову и взглянул полными желания глазами.
– Сколько же недель я не имел возможности насладиться твоим прекрасным телом?
– Я всегда оставалась рядом, – пробормотала Франческа шепотом и запустила пальцы в густые каштановые волосы.
– Не криви душой, любовь моя. Ни ты, ни я не думали о близости. Мешал страх за подданных, за герцогство, за собственную жизнь, – тихо возразил Рафаэлло. Ладонь скользнула по ноге, приподнимая подол сорочки. – Но теперь мы в безопасности, и аппетит мой от воздержания лишь окреп. Сними же эту тряпку, пока не разорвал ее в клочья!
– Не смей, мой милый Рафаэлло. Другой нет, – остановила Франческа и с гулко бьющимся сердцем разделась. Ей нравилось, когда он выглядел не таким ухоженным и элегантным, как обычно, а отросшая борода делала его старше и внушительнее.
– Карло, – напомнил он. – Рафаэлло больше нет, Кара. Остался только Карло. Он будет тебя целовать, обнимать. Карло овладеет тобой. – Он подкрепил слова глубоким, жарким, дерзким поцелуем.
Она встретила горячий язык своим, столь же смелым, ни на миг не прекращая гладить мускулистую спину и крепкие ягодицы. Он застонал и, оставив губы, принялся целовать глаза, шею, плечи. Положил властную ладонь на венерин холмик и с силой сжал.
– О, Карло! – со страстью выдохнула она.
Довольный тем, что снова перехватил инициативу, он позволил пальцу скользнуть в горячую влажную глубину.
– Знаю, чего ты хочешь, Кара, но могу ошибиться, а потому расскажи, что тебе особенно приятно, любовь моя. – Палец добрался до волшебного бугорка, способный довести до экстаза.
– Да! – прошептала она.
– Что да? – поддразнил он, обнаружив то, что искал.
Франческа закрыла глаза и уступила волне наслаждения.
– Да, – повторила она, – и еще раз да!
Он прекратил сладкое истязание.
– Нет, проказница, ты должна сказать, чего хочешь, и только тогда продолжу.
– Не будь же жестоким, мой Карло, – промурлыкала она.
– Скажи! – настойчиво повторил он.
– Хочу, чтобы ты играл со мной до тех пор, пока желание не переполнит до краев, – заговорила Франческа. – Хочу, чтобы своей мужской силой довел до предела блаженства. Хочу, чтобы ты тоже испытал блаженство, милый Карло, ведь жадность моя не бесконечна.
– Думаю, сегодня одним лишь пальцем не обойтись. – Он раздвинул ей ноги и пустил в ход язык.
– Пресвятая Дева! – взмолилась Франческа, когда язык принялся снова и снова дразнить тайный бутон желания. – О, это уж слишком! Слишком!
Язык продолжал терзать короткими прикосновениями – сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Божественный аромат ударил в ноздри, еще больше разжигая желание.
– Сейчас умру! – прошептала Франческа.
– Прекратить? – спросил он.
– Да! Нет! Нет! – Она вздрогнула и умолкла.
Поняв, что любимая готова его принять, он смело вошел в податливое, тоскующее тело.
