Гаррет попробовал задавать и другие вопросы. Продолжая разговаривать, он сделал заметку на листе с фактами по делу Шарлотты Вильсон.
– Вы когда-нибудь встречались с кем-нибудь из тех, кого знала Шарлотта Вильсон? Видели ли вы ее с кем-нибудь из друзей? Знаете ли вы еще кого-нибудь из тех, кто ее знает? Говорила ли она вам когда-нибудь что-либо о своих друзьях или знакомых? Может быть, когда-нибудь она вела себя странно или казалась испуганной?
Профессор ничем не смог помочь.
Но Гаррет почувствовал, как забилось его сердце. Тут что-то есть. Что-то подозрительное? Или это просто совпадение? Но три из трех! Профессор знал всех троих.
Правда ли, что он больше ничего не знает? Возможно ли такое?
В голове у Гаррета сразу возникло множество вопросов. Он предостерег себя: «Не волнуйся! Ты еще не закончил расследование. Ты еще ничего не нашел».
Но три из трех?
Попробуем перейти к четвертому убийству.
Сильный ветер зашелестел бумагами, зажатыми прищепкой. Небо потемнело. Оба мужчины подняли глаза к облакам. Доктора О'Коннора знобило.
– Мне следовало пригласить вас войти. Прошу меня простить, детектив, – он бросил взгляд на часы. – Но я уже опаздываю на лекцию. Мои занятия...
– Вот фотография четвертой жертвы, – прервал его Гаррет, вынимая фотографию Девры Брукс, студентки-старшекурсницы. На фотографии она выглядит очень сексуально. Рыжевато-каштановые волосы закрывают один глаз, на хорошеньком личике хитроватая улыбочка. Гаррет видел это фото множество раз, но сейчас он покачал головой. Неужели они не могли достать чего-нибудь получше?
Профессор опустил глаза на фотографию. Казалось, он внимательно изучает ее. Потом покачал головой.
– Нет. Извините. Эту я не знаю. Я никогда ее не видел.
Гаррет почувствовал разочарование.
– Вы уверены, профессор? Ее зовут...
Гаррет не успел закончить. Сара просунула голову в дверь. Она увидела Гаррета, потом взглянула на фотографию.
– Девра! – воскликнула она. – Лайам, это Девра.
– О, да! – щеки профессора вспыхнули. – Я знал ее.
Четыре из четырех.
Глава 42
Сара вошла в дом вслед за Маргарет. Она радостно вздохнула, довольная, что наконец добралась домой.
– Что за ужасный день!
Она слышала, как Лайам закрыл за собой входную дверь. Прошел мимо Сары. Выражение лица мрачное, усталое. Под глазами мешки. Бросил пальто на спинку дивана.
– Не могу с тобой не согласиться!
Он поднял руки вверх, потянулся.
Маргарет взяла пальто Лайама и отнесла его в стенной шкаф в прихожей.
– Может, нам стоит пригласить адвоката? Тебе не кажется, что нам следовало взять с собой адвоката в полицейский участок?
Лайам подошел к окну и посмотрел на падающий снег.
– Нам не нужен адвокат. Мы ничего не сделали. Эти ребята из ФБР хватаются за соломинку.
Сара присела на край дивана.
– Подумать только, целый день провести в полицейском участке! Снова и снова отвечать на одни и те же вопросы!
– Это все я виноват, – тихо сказал Лайам. – Мне не следовало лгать насчет Девры. Не знаю, почему я так поступил? Мне кажется, всему виной тот детектив, который так пристально смотрел на меня. От этого я почувствовал себя так, словно мне есть что скрывать.
Он остановился позади Сары и начал ласково массировать ей плечи.
– Это просто ужасное совпадение. А полиция – они же в отчаянии. За все хватаются. Даже за странное совпадение.
– М-м-м! Очень приятно, – промурлыкала Сара. – Для убийцы у тебя, Лайам, слишком нежные руки.
Он на некоторое время прекратил массаж.
– Не смешно, Сара!
– Я собираюсь ставить чай. Кто-нибудь хочет чаю? – спросила Маргарет.
– Мне нужно что-нибудь покрепче, – ответил Лайам.
– А мне нужно что-нибудь холодное, – сказала Сара. – В полицейском участке было просто невыносимо жарко. И батарея отопления все время шумела. Я чуть с ума не сошла.
Маргарет удалилась на кухню. Сара слышала, как она открыла кран, наливая воду. Звякнул о плиту чайник.
Лайам перестал разминать плечи Сары и отошел назад.
– Ну, мы рассказали им все, что знали. Что само по себе немного. Возможно, им удастся нащупать другой след и они оставят нас в покое.
Он через голову стащил с себя свитер и перекинул его через плечо. Потом подошел к бару и налил себе виски в высокую рюмку.
Сара наблюдала за ним и напряженно думала. Какое жуткое совпадение!
Совпадение?
Ну, конечно, это совпадение.
Что же еще это может быть?
Бедный Лайам! Она и не догадывалась, что он знал все четыре жертвы. Он никогда ей об этом не говорил. Надо сказать, что муж вообще почти не говорил с ней об этих убийствах. Так, пробормотал что-то по поводу того, что это ужасно и что студенты очень напуганы. Но, как теперь поняла Сара, его это очень беспокоило. Четыре убийства. Четыре человека, которых Лайам в той или иной степени знал.
Сара была уверена, что его это беспокоило. Это должно было его беспокоить. И это должно быть особенно тяжело для такого суеверного человека, как Лайам.
Бедный Лайам! Бедный суеверный Лайам! И все же он держал свои переживания при себе. Почему? Ради нее? Да, конечно, только поэтому.
Она прошла через комнату и обняла мужа сзади. Застала его врасплох. Он даже пролил на ковер немного виски.
– Ох, Лайам, ты знал всех четверых!
– Не так, чтобы очень, – пробормотал он.
Сара прижалась щекой к его теплой щеке.
– Я их как следует не знал. Никого из них. Давай не будем об этом говорить, Сара. Правда, мне очень не хотелось бы...
Он отошел от нее, подняв повыше рюмку.
– Я пойду переодеться. Чего бы тебе хотелось: поужинать дома или куда-нибудь пойти? Может, хорошая прогулка по снегу нас немного остудит, да и мозги немножко проветрим. Как ты думаешь? Черт бы побрал все эти вопросы! Целый день эти люди в серых костюмах буравили нас своими глазками-бусинками и задавали свои дурацкие вопросы!
Мы где-нибудь хорошо поужинаем. Возьмем хорошее вино. Может, даже напьемся. Расслабимся Что ты на это скажешь?
Лайам говорил быстро и взволнованно. Чувствовалось, что он нервничает. Сара еще никогда не слышала у него такого голоса. Лайам исчез из гостиной раньше, чем она успела ответить.
Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки. Бедный муж! Он действительно не хочет об этом говорить! Сара посмотрела в окно. В свете уличного фонаря было видно, что снег пошел еще сильнее. Так быстро темнеет! Она посмотрела на часы. Еще только начало шестого, а темно, как в полночь!
