– Ты вообще кто такой?! Да я тебя сейчас в подвал отправлю!
– Майор, наденьте! – мгновенно сообразив, что просьба Жоры прозвучала неспроста, железным тоном отчеканил Гуров. – Это – не просьба, это приказ старшего по званию.
– Майор, надень! Или тебе помочь? – шагнул в его сторону Крячко.
Тот все еще пытался возразить, но, как видно, не находил слов. Наконец Сизый сунул фуражку Штыку и надел на голову мотошлем, который, в силу его аномально короткой шеи, сел почти на плечи. Обойдя майора со спины, Жора всплеснул руками:
– Век мне не гарцевать на своем байке, но я бы сказал, что за рулем «Явы» сидел именно он!
– Ты что, охренел, идиот!!! – снова заорал Сизый, круто повернувшись к своему обвинителю.
– Мать честная! Да это точно – он! Он, он! – донесся из толпы голос Дмитрия Рогова. – Это он был!
Пенсионер, выйдя из толпы, указал на майора пальцем. Сбросив с головы шлем, Сизый схватился за кобуру, но сзади тут же раздалось суровое и однозначное:
– Не двигаться! Стреляю без предупреждения!
Майор медленно оглянулся и, увидев сразу несколько пистолетов, нацеленных в его сторону, нехотя поднял руки…
Лишь после этого в отделении стало известно, каким образом было добыто чистосердечное у Рыжанкина. Задрав рубаху, тот показал спину и бока, усеянные синяками. А майор Сизый, в лучших традициях криминального мира, тут же ушел в несознанку. Он категорически отрицал свою даже теоретическую причастность к покушению на Лосева, хотя при этом не мог вспомнить о том, где был и что делал два дня назад. Спешно вернувшийся из области начальник РОВД бушевал и возмущался «произволом московских дилетантов», которые «карьеры ради пихают за решетку одного из лучших сотрудников райотдела».
Впрочем, настроение майора существенно изменила очная ставка с Крабом и Маклером. Войдя в кабинет начальника угрозыска и расчухав, что майор-пэпээсник сейчас пребывает в одной с ними роли, они весьма охотно поделились информацией. По их словам, они видели лично, как Сизый несколько раз встречался с Быбловым и получал от него деньги.
– Что за бред?! Где это вы могли видеть? – возмущенно заорал майор. – И как? Мы с ним были только вдвоем… – Проговорившись, он осекся, но было уже поздно.
– Понятное дело, ты нас не видел, потому что мы наблюдали за вами через дыру в стене – специально для этого ее провертели, – пояснил Маклер. – И уж если на то пошло, то могу еще кое-что рассказать… Например, о том, кто из вас, кого и в какое место штырил!
При этих словах, изобразив брезгливо-конфузливую гримасу, Краб разразился смехом, закрывая лицо одной рукой, а другой отмахиваясь. Сизый, мгновенно залившись краской и пряча глаза, хрипло заорал:
– Уберите их! Уберите! Иначе вообще ничего не скажу!..
Когда Краба и Маклера увел конвой, Сизый, тяжело дыша, заявил, что и в самом деле встречался с Быбловым и брал у него деньги. Но он всего лишь обычный взяточник, за что и готов понести наказание.
– У него в доме был гей-притон, где продавались наркотики. Вот он мне и платил за то, чтобы я об этом молчал, – уверял майор.
– А какие сигареты вы курите? – чему-то улыбаясь, спросил Вольнов. – «Граф»? Именно такой окурок и был найден у Волчьей балки. Криминалисты уже выделили генетический материал, и установить его принадлежность труда не составит. Есть и другие следы, оставленные вами. Ну что, так и будем отпираться?
Будучи зажатым в угол, Сизый наконец-то нехотя признался, что это он был за рулем «Явы». А вот человека, который стрелял, он якобы не знает.
– Гражданин Сизый, я бы не советовал вам врать и выкручиваться, – жестко посоветовал Гуров. – Это не в ваших интересах, поскольку каждая брехня – минус годы жизни, проведенные на нарах. Меня интересует, кто напал на лейтенанта Коваляша и поджег дом священника Угольского?
Немного подергавшись, майор свесил голову и угрюмо пробурчал:
– Мой подчиненный, сержант Таракашин.
Обернувшись к своим сотрудникам, Реонкин вполголоса коротко приказал:
– Таракашина немедленно найти и задержать! Смотрите, чтобы обошлось без стрельбы.
Выдержав недолгую паузу, Лев продолжил:
– И опять возвращаемся к стрелку. Кто он, как его имя?
– Кто он – не знаю. Откуда приехал – тоже. Знаю только, что зовут его Тимохой. Вот и все…
– Адрес! – жестко потребовал Гуров.
– Первомайская, шесть, квартира восемь… – с трудом выдавил Сизый.
Лев выразительно взглянул в сторону Реонкина, и тот, мгновенно поняв, что от него требуется, быстро поднялся из-за стола и, выходя из кабинета, лаконично бросил:
– Выезжаем!
– Теперь вопрос о жителе Потаповки Хрыпушине и жителе Якорного Березном. Какова была их роль и где они сейчас? – Гуров изучающе смотрел на окончательно раскисшего Сизого.
Тот, достав из кармана сигареты, нервно закурил и, глядя в сторону, хрипловато сообщил о том, что эти двое убиты, а тела их закопаны в Волчьей балке.
Как оказалось, Бориса и Олега Сизый уже давно держал в поле зрения. Хрыпушин попал на крючок после кражи мопеда. А еще в «активе» тунеядца Бори была торговля наркотой и фактическое изнасилование – пробравшись с целью кражи в чужую квартиру, он застал там хозяйку, перебравшую спиртного. Воспользовавшись ее беспомощным состоянием, Хрыпущин, говоря языком протокола, «совершил сексуальные действия насильственного характера». Чтобы избежать срока по «грязной» статье, он согласился стать информатором майора, окончательно «замарав» себя в глазах криминального сообщества со всеми вытекающими последствиями.
Олег Березной – трутень того же пошиба, что и его кореш Боря, – раза два попадался на мошенничестве и попытке педофилии. Алла даже не подозревала, что ее благоверный, для блезира ревнуя ее к Лосеву, на самом деле тяготел к малолеткам. Эта его порочная сторона характера тоже стала крепким крючком, с которого он сорваться уже не смог.
Когда от Хозяина поступила команда устранить Лосева, Сизый и Тимоха решили задействовать Березного и Хрыпушина. Для этого кандидатов в киллеры пришлось около месяца натаскивать в поле, где вешками была изображена конфигурация улицы Щорса и расположение домов. Пластмассовые манекены изображали людей. Однако в последний момент «киллеры» струсили и участвовать в акции отказались наотрез. Взбешенный Тимоха тут же на месте пристрелил обоих и объявил Сизому, что поедут они сами.
– А почему воспользоваться решили именно «Явой», к тому же старого выпуска? – спросил Станислав.
– Это причуда Хозяина… Быблов как-то раз говорил… – экс-майор криво усмехнулся. – Он обожает символизм везде и во всем. Собирая информацию о Лосеве, Хозяин узнал о том, что тот в молодости мечтал о «Яве» старого выпуска и копил на нее деньги. А когда пошел покупать, как нарочно, появился конкурент, который заплатил больше и перехватил мотоцикл. Лосев так переживал, что неделю не выходил из дома. Вот Хозяин и решил: пусть, мол, дорогу ему в «тот мир» проложит любимая им «Ява» – последний подарок умирающему…
