– С вас восемьсот рублей, пожалуйста.
Я жду решения вопроса с помощью винтовки Петрова, но тот ведёт себя нелогично.
– Охренел ваще, – злится боец и вытряхивает из карманов старые бумажные деньги, больше похожие на салфетки-полотенца. – Советскими возьмёшь, змеюга, али как?
– Без проблем, доблестный воин Красной Армии, – невозмутимо кивает шофёр. – Но должен огорчить: «обменника» в пешей доступности здесь нет, поэтому давайте честно рассчитаемся по курсу «чёрного рынка»: пятьдесят наших рублей за ваш сталинский.
– Тебе не жирно ль будет? – возмущается Петров. – Месяц назад сержант Аннушкин из фронтовой разведки к вам ходил, баял опосля – по шестьдесят с руками оторвали.
– Ну, я ж тоже что-то должен поиметь, верно? – резонно отвечает водитель. – Время терять, идти в «обменник», бумажки заполнять. Если бы вы рейхсмарками заплатили, другой коленкор, – у коллекционеров хорошо котируются… А «сталинок»-то завались.
– Почему такой курс высокий? – спрашиваю я. – Сталинский рубль почти как доллар.
И боец, и таксист смотрят на меня с удивлением.
– Уважаемый, вы чего? – интересуется бомбила. – Сравните, сколько за сталинский рубчик раньше можно было купить и сколько за наш сейчас? Это ещё хреновый курс, челноки в Сталинград ездят скупать военную форму да оружие для криминала, ещё и туры для иностранцев есть… А покупательная способность – так ваш за триста наших рублей должен идти. Просто в Сталинграде мало что приобретёшь, выбор плохой, магазины разрушены.
– От немцев отстоим, сразу отстроим, – весело парирует боец.
…Мы уже на ступеньках «Справочного бюро», и тут я вдруг осознаю: а кого здесь спрашивать? «Привет, мне нужна девушка Жанна, маленькая такая, с короткой стрижкой, мы ещё вместе в порнофильме снимались». Почти как у Маршака: «ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно – но не могут найти бабу какую-то лет двадцати». Ну ладно, хватит паниковать, смотрим по обстоятельствам. Это всё же кино, здесь чудеса – не редкость, а норма жизни. У положительного героя не заканчиваются патроны, он не умирает от смертельных ранений и всегда спасает свою любовь. Пусть я не уверен, что я – положительный герой, однако выбора в любом случае нет. Мы заходим, и я сразу поражаюсь… Внутри «Справочной» – ни души. Вот только что туда-сюда сновали работники учреждения, а теперь всё обезлюдело, гуляет ветер, несёт по коридорам бумажки с пустыми целлофановыми пакетами – господи, прямо «Сайлент Хилл». Неужели здесь туннель в отечественный фильм ужасов? Все три окна «Справочной» пусты изнутри. Куда же делся народ?
В затылок больно упирается ствол «трёхлинейки».
– Du bist schon hier?
[19]
– спрашивает кого-то невидимого Петров.
Он говорит по-немецки свободно, без малейшего акцента. Словно это его родной язык.
– Ja, – отвечает ему голос изнутри комнаты с окошечками. – Hast du ihn geführt?
[20]
– Alles in ordnung, – смеётся Петров позади. – Kamerad, ich komm ja gleich
[21]
.
…Размахнувшись, он бьёт меня прикладом по голове. В глазах темнеет.
Камера показывает панораму сверху, от крутящегося старого вентилятора на потолке. Виден боец в форме Красной Армии, перед ним человек, стоящий на коленях, прижимающий ладонь к голове… Сквозь пальцы просачивается кровь. Из боковой двери помещения с окошком «Справочная» выходит коротко стриженная девушка – руки связаны за спиной. Её подталкивает пистолетом офицер вермахта – в запылённой серой форме и фуражке с высокой тульей. У зрителя пугающее ощущение, что фильм закончился: вот-вот сейчас пойдут титры…
Глава 6
Кровь и цветы
(Лима, Республика Перу, 26 октября 1931 года)
…Кока уже не помогала. Михаил с ненавистью сплюнул чёрно-зелёный комок в переполненную аналогичными отходами пепельницу, подумал и… потянулся за новым брикетом листьев. На столе не было ни сантиметра свободного места. На одном «пятачке» горой громоздились папки с фотографиями, пачки листов с опросами свидетелей, запылённые фолианты из Исторической библиотеки Лимы, ну и, конечно, изрядное количество грязных чашек. Чайник выпустил струю пара, Мартинес залил листья водой.
Три куклы. Уже целых три куклы.
Эль президенте, ясен пень, в ярости. Заместителя министра Хуареса отправили в участок, чтобы «постоянно следить за ходом расследования», – отныне толстяк-индеец сидит за соседним столом, периодически кидая на него умоляющие взгляды, полные горя и страха. Ну конечно, у него большой повод трястись за свою шкуру. Снимут с должности – все знакомые отвернутся. Жена из белых перуанцев, большой признак престижа, сбежит, а имущество явно записано на неё. Иногда хорошо не занимать высокое кресло: падать потом не так больно. Скольких эль президенте Мигель уже пережил? Кажется, Санчес Серро за последний год уже номер шесть
[22]
. Государственные перевороты здесь следуют с такой же частотой, как и дожди, – исключая климат, сиесту и писко, Латинская Америка страшно похожа на родимую Россию. Но это не имеет значения, решать вопрос с Художником следует как можно быстрее, иначе неведомые убийцы добьются своего. Хочется думать, если бы он точно знал, кого именно призывают из Уку Пача, то вёл бы себя увереннее… Но разве так? На Руси демонов прогоняли молитвой, святой водой и крестом, в конкретных случаях, вроде восставших из гроба красногубых вурдалаков, – серебром. С нерождёнными всё значительно проще. Они просто НЕ убиваются. Ничем. Никакие инкские летописи не содержат саг о борьбе с таинственными жителями подземных глубин, преданий о храбрых витязях, одной левой рукой сразивших целую тьму чудовищ. После бегства из Владивостока Мигель не верил уже ни во что. Он больше не носил крест, не закреплял в «красном углу» икону и не молился на ночь, как в былые времена. По идее, ему следовало оптом плюнуть и на инкских демонов, и на красочные наркотические видения, обуявшие его в деревне Корпус Кристи. Это же Южная Америка. Тут развелось столько галлюциногенных трав и ягод, что можно сорвать плод с ветки, надкусить и через минуту увидеть, как ты летишь на Луну. Однако… Художник старается вызвать нерождённых СЮДА. Значит, он в них верит, как истово верили и инкские императоры, и испанские конкистадоры. Пускай сие банальный метод любого полицейского следователя из дешёвых бульварных романов, но если хочешь поймать убийцу, надо попробовать думать, как он… А это нелегко. Слишком много в черте города ущелий и шахт с засыпанными ходами в Уку Пача, и в каждом месте не оставишь засаду, не выследишь, куда именно злодеи повезут четвёртую куклу. Да и на чём её возят, чёрт побери? Он сделал всё, что мог, наизнанку вывернулся. Машины в Лиме тщательно (без посторонних глаз) проверены. Нигде нет следов крови. Никакого запаха амазонской магнолии. Вообще ничего. Но ведь кукол доставляли к «подмосткам» на автомобилях, он даже не сомневается. Оставив в покое частных автовладельцев, Михаил отдал приказ осматривать таксомоторы. Кто в Перу позволяет себе гонять на этих баснословно дорогих машинах? Только богачи и североамериканские туристы, остальное население передвигается на извозчиках. А если автомобиль с трупами приезжает из окрестностей Лимы? О, ну тогда его тем более не найдёшь – стоит себе в хлеву у сельского нувориша, замаскированный под соломой.
