Незнакомец не удивился словам девушки. И так понятно – у него совсем мало шансов. Он жестоко небрит, специально не мылся три дня, лицо в засохшей грязи… но, похоже, чёрным всё равно. Карие глаза, чуть выдающиеся скулы, неплохие мускулы, запах, как от загнанного кабана, – им достаточно. Это же монастырь, убежище монстров, – про него в Сити ходят жуткие легенды. По слухам, год назад тут попросил воды плохо говоривший по-русски, заблудившийся семидесятилетний таджик… от бедняги даже костей не нашли. Отступив в поисках спасения, чужак споткнулся о могильный крест из камня.
Кладбище. Чёрные загнали его на кладбище.
Он прикусил губу в предсмертной тоске, грудь стиснул приступ паники. Обветшавшее надгробие. Таких могил, на первый взгляд, поблизости не меньше трёх десятков. Грабители. Искатели приключений. Одинокие путники. Все, кого в разное время завлекли сюда сирены наподобие той девственницы… Каждый, не ведая своей участи, вошёл в стены монастыря, чтобы уже никогда отсюда не выйти. Их заморили сексом – насмерть. «Одного петуха достаточно на десять кур, но десять мужчин с трудом удовлетворят одну женщину» – это ещё мудрый Бокаччо в «Декамероне» сказал. А тут не одна… далеко не одна. Радостное хихиканье иглами вонзалось в уши. Чёрные обступили чужака со всех сторон: их полсотни или даже больше. Сжимая ружьё, рыжая плотоядно облизнулась в предвкушении. К пришельцу тянулись тонкие, с острыми ногтями руки. Пара монахинь, уже не владея собой, стащили с себя одежду, оставшись в кружевном белье. В первом ряду, поглаживая грудь (да и, собственно, не только её), издавала стоны бдительная сестра Наталья. На вкус чужака, бёдра у девушки были слегка толстоваты.
– Разойдитесь во имя господа, сёстры, – послышался строгий голос.
Монахини торопливо расступились. Вперёд вышла «шефиня», или мать-настоятельница. Незнакомец с опаской обозрел дородную матрону лет сорока пяти – опасение внушал как бюст пятого размера, так и облачение «матушки». Голову дамы украшала фуражка офицера СС с черепом и скрещёнными костями, необъятная грудь была затянута в чёрную кожу с заклёпками, красные сапоги вроде ботфортов поглощали ноги вплоть до бедёр, запястье обвивал короткий хлыст. До ухода в монастырь настоятельница точно работала в квартале средневекового садомазо. Перехватив затравленный взгляд злоумышленника, женщина одарила его победоносной улыбкой.
– Правильно смотришь, – ехидно произнесла «шефиня». – Эти люди посетили монастырь с разными целями, но всем им пришлось навеки остаться нашими гостями. У тебя бодрый вид, странник, ты не изнурён. Бьюсь об заклад – продержишься целый месяц. Для пользы, чтобы ты ублажал сестёр дольше, мы откормим тебя орехами и мёдом.
Она надменно повернула голову к толпе изнывающих от нетерпения монахинь:
– Первая ночь моя. Остальные пойдут в порядке очереди. Бросайте жребий.
Чужак тоскливо посмотрел в небо. Золотые купола монастыря нависали прямо над ним: казалось, готовились упасть, приплюснуть своей тяжестью к земле. Женщины смыкали круг – облизываясь, подбадривая друг друга шлепками. Незнакомец до дрожи явственно чувствовал горячее дыхание, видел капельки слюны на губах.
Конечно, сегодня их день. По крайней мере, они так думают.
Грохнул выстрел. Рыжая, уронив оружие, с криком зажала рану на плече. Брюнетка (в кружевных трусиках с разрезом посередине) метнулась за ружьём – но рухнула рядом, обливаясь кровью, – вторая пуля угодила ей в верхнюю часть бедра. Полуголые монахини отозвались слабым визгом и замерли в испуге: незнакомец угрожал им «макаровым».
– Я не дам себя трахнуть, – пообещал он, водя стволом вправо-влево. – Патронов хватит, убью человек двадцать… Уж кто, как не вы, знаете – мне нечего терять. Вы готовы сдохнуть прямо сейчас, чёрные твари, и никогда больше не познать радостей секса?
Затихли даже раненые – было слышно, как в саду щебечут птицы. Монахинь постигло смятение. Бездумно ринуться в объятия смерти, отказавшись от богатого и извращённого ассортимента плотских утех, было бы редким идиотизмом – ведь общеизвестно, именно за этим девушки и уходят в монастырь. Но с другой стороны – нечеловечески жаль упустить настоящего самца. Увидев живого мужчину, сулящего месяц горячих ночей, не каждая сестра способна вернуться к забавам запертых в монастыре одиноких женщин, ублажающих потребности организма огурцами и морковью. За те долгие пять минут, что монахини преследовали незнакомца, каждая из них уже успела мысленно овладеть его телом. Некоторые – как минимум дважды.
Чужак перевёл ствол пистолета прямо в лоб «шефине», целясь в серебряный череп на эсэсовской фуражке. Та судорожно сглотнула. Рука дрожит, но промахнуться шансов нет.
– Отпустите меня, – процедил сквозь зубы незнакомец. – Иначе, клянусь, вы все умрёте.
Настоятельница колебалась недолго. Легко играть героя в кино, а в жизни, когда тебе в лоб смотрит пистолет, начинаешь соображать куда оперативнее. Вытащив из кобуры на бедре пульт дистанционного управления, она нажала кнопку: ворота монастыря, заскрипев, начали открываться. Монахини поняли: это конец. Они обнялись и зарыдали.
– Проваливай, импотент, – прошипела «шефиня». – Но обещаю, мы ещё встретимся.
– Растите морковочку, – с усмешкой парировал чужак. – Она вам сегодня необходима.
Только отойдя от монастыря на безопасные пять километров, Олег вздохнул спокойно. Он блефовал: в стволе «макарова» оставалась одна-единственная пуля. Разгадай монахини суть игры, пришлось бы пустить её себе в лоб. Надо же – чуть не погиб. И это в тот момент, когда он почти добрался до выхода! Впервые за полгода его пребывания в Секс-Сити судьба даровала реальный шанс вырваться из замкнутого круга. Послезавтра важная встреча… вот здесь-то он своего не упустит. Сунув за пазуху оба свёртка (предметы, похищенные для отвода глаз, и другое – главное, за чем он проник в монастырь), Олег вышел на трассу ловить такси в Секс-Сити. Денег тут не используют, но это не проблема. Царапины от шипов кровоточат, многих городских самок заводят подобные вещи. И если водитель женщина, запросто можно оплатить поездку натурой…
Отвратительно, но придётся. У него слишком мало времени.
…Мать-настоятельница, будучи вне себя от ярости, поднялась в свою келью – переодеться к вечерней мессе в корсет и шёлковые чулки. Её душили слёзы. Подумать только – упустили такой шанс! Нет, лучше не жадничать, не экономить: с завтрашнего вечера она прикажет оборудовать забор и стены внутри монастыря видеокамерами, так проще ловить чужаков. Правда, придётся подождать установщиков-женщин (само собой, лесбиянок), мужчины в монастырь не поедут. Оргию с овощами отменили – настроение у всех сестёр было испорчено, к тому же недосчитались свечей – придётся заказывать новые. Но стоит ли отказывать себе в последнем удовольствии на ночь? Нет, это было бы неправильно. Едва закончилась месса, опухшая от слёз сестра Наталья поднялась в келью настоятельницы – встала на колени и протянула малахитовый ларец. Дрожа от возбуждения, аббатиса выдохнула, как алкоголик перед стопкой водки, и откинула крышку. Её зрачки расширились. Вцепившись в щёки ногтями, она завизжала от ужаса.
