Мы запланировали свое бегство на конец июня: единственный подходящий период между майскими посадками и сентябрьским сбором урожая; нам показалось целесообразным позволить себе недолгий отдых от работы на нашей ферме именно в это время. Если бы мы были ориентированы на покупателей или розничных продавцов, время сейчас неслось бы с головокружительной быстротой: пришлось бы разбираться с заказами и расширять посадки с учетом этих заказов. Наши друзья-фермеры все как один согласны, что именно в конце июня нельзя ослаблять бдительность, чтобы не потерять мобильность. Практически невозможно оставить без внимания поля и животных даже на один день, не говоря уж о том, чтобы отдохнуть целую неделю. Даже при наших скромных масштабах (мы ведь выращивали продукты питания для себя) нам пришлось как следует потрудиться, чтобы позволить себе передышку. Мы мульчировали все очень толстым слоем, чтобы корневая система сохраняла влагу, чтобы сорняки не выросли, чтобы предотвратить появление вредителей на поздних стадиях роста.
Мой любимый способ мульчирования — насыпать на землю между корнями растений собранные за год запасы газет; бумага и типографская краска, приготовленные на основе сои, к осени разложатся. А потом мы толстым слоем сыплем на все это печатное слово — на комиксы, на описания убийц с топором, на речи президентов — старую солому. Великолепное чувство — ходить вдоль грядок и утаптывать охапки заплесневелого травянистого месива с фотографиями нелюбимых тобой отцов штата: всего год как о них писали в обзорах, и вот уже начинается их разложение.
Хотите верьте, хотите нет, но сорняки все же пробиваются через все это, хотя и не сразу. Договорившись с соседями, что они будут наливать воду нашей птице, открывать и закрывать курятники, присматривать за нашей зеленью, мы рассчитывали смыться на неделю-полторы. Мы собирались прокатиться на север и, сделав большой крюк через Новую Англию, доехать до Монреаля и вернуться через Огайо, по пути встречаясь с друзьями и родственниками.
Но только мы успели загрузить вещи в машину, как дождем посыпались вишни. Мы бдительно следили за своими огромными вишневыми деревьями, которые каждый июнь плодоносили так обильно, что нам хватало на целый год — и поесть, и заморозить ягоды для пирогов и шербета. Вишни, при нашем скудном урожае персиков, слив, азиатских груш и местных осенних яблок, были единственным здешним фруктом, собираемым прямо с дерева, из известных нам, и мы не хотели ничего потерять. Если учесть нашу диету, то станет ясно: мы прежде всего испытывали потребность во фруктах. Как тот тип из Фростбурга, приобретший восемьдесят три мясистых персика и все прочее, мы собирались строго следовать рекомендациям диетологов. Всю следующую зиму мы будем смотреть на яблочный соус и все замороженные фрукты, от которых откажемся до момента их созревания, когда бы он ни наступил. Но если в твоем саду фрукты уже созрели, это уважительная причина для того, чтобы местный гурман немного отложил отпуск.
Судя по моим записям в дневнике, в прошлом году вишни созрели около 8 июня. В этом году весна затянулась и лето поначалу было на редкость холодным. И вот наконец свершилось: 15 июня, за день до начала запланированного путешествия, твердые красные шарики все разом стали блестящими и черными.
Тут же явились шумные стаи птиц; и мы тоже поднялись наверх, присоединившись к ним. Залезли на лестницы и крышу грузовика и собирали вишню весь день, до наступления темноты, когда ягод уже стало не видно и собирать приходилось на ощупь.
Признаться, я испытываю слабость к вишням. Ежегодно я стараюсь излечиться от этого пристрастия, но безуспешно. Все мы были охвачены настоящей страстью: заполняли ягодами огромные ведра, ели вишни живьем прямо с веток. Впервые за долгие месяцы мы дорвались до свежих ягод, впервые с того дня в начале апреля, когда поклялись отказаться от всякой экзотики. Фрукты — вот чего нам не хватало. И теперь ели до отвала, угощали соседей и набивали вишней морозильник. Кончилось наше воздержание от фруктозы.
На следующий день руки у всех нас были в красных пятнах, как у леди Макбет, но пришло время ехать. Иначе мы никогда не выберемся. Мы приготовили подарки для многочисленных друзей, которых собирались навестить: вишни, конечно же, бутылки местного вина и небольшое количество драгоценных ранних помидоров. В переносной холодильник мы побросали мешки зеленого салата и ранние груши, а также немного сыра и хлеба домашнего изготовления, чтобы было чем подкрепиться по пути. Если мы не уедем немедленно, задержимся дольше, еще какая-нибудь проблема свалится нам на головы: мы буквально слышали, как сорняки прорываются сквозь газеты с портретом президента. Мы нажали на акселератор и умчались.
* * *
Городок Эшфилд, штат Массачусетс, привлекателен даже по стандартам Новой Англии, известной как край малых городов. Деловой центр Эшфилда отмечен скобяной лавкой, на переднем крыльце которой стоят кресла-качалки. Крупное событие в жизни местного общества — еженедельный фермерский рынок, где можно пообщаться со своими соседями.
Всего этого я не знала, когда мы приехали в Эшфилд погостить у моей подруги. Мы внесли в дом багаж и переносной холодильник, собираясь угостить хозяйку своими мелкими, размером с кулак, помидорами. Я рассчитывала удивить жителей Новой Англии своими тщательно сохраненными, созревшими в июне сокровищами. Но не вышло. Доставая их из холодильника, я углядела на подоконнике в кухне полдесятка огромных красных помидоров, томно подставляющих солнцу свои округлые плечи. На фоне этих роскошных созданий наши «Ранние сибирские» показались бедными родственниками. Я вовремя сориентировалась: достала свои вишни с черной сердцевиной и подарила подруге, поинтересовавшись, где она раздобыла такие помидоры. Небось привозные?
— Ах эти? Они от Эми, с фермерского рынка, — было ответом. — Правда симпатичные?
Ничего себе, подумала я. Шла всего третья неделя июня, мы находились в Западном Массачусетсе. Ну, если они и на вкус такие же отличные, как на вид, это просто настоящее чудо. Я была вне себя от любопытства. Подруга обещала непременно познакомить нас с Эми.
В назначенный день мы с утра отправились по узкой дорожке, ведущей вверх от Эшфилда, через поросший лесочком холм, на ферму, где Эми выращивает овощи, а ее партнер Поль работает консультантом по дизайну инновационного жилищного строительства. Их собственный дом — во многом выразительный пример инноваций: это небольшое строение в форме гриба, крыша его покрыта мохом и дерном, а летом обрастает лохматыми декоративными сорняками. Увидев такую декорацию, ожидаешь встретить гнома или эльфа, но вместо них из дома вышли Поль и Эми. Они пригласили нас подняться на крышу и посидеть там на скамеечке. Пес Улан следом за нами взобрался туда по лестнице и, запыхавшись, довольный, уселся рядом, а мы рассматривали расстилающийся перед нами распадок. Частично работа Поля в этом и состоит: его проекты функционального жилища направлены на то, чтобы поощрять людей более широко воспринимать строительные материалы (стены, сложенные из штабелей тюков соломы, — его специальность) и учиться творчески использовать пространство (например, пустить собаку на крышу). Я не могла дождаться, когда же увижу огород.
