Екатерина Алексеевна полюбила Григория Орлова, как ей казалось, так сильно, как только может любить женщина, и чем дальше, тем труднее было ей таить связь с ним. А ведь надобно было скрывать отношения с Орловым так тщательно, как сие токмо можно себе представить – иначе изобличенная императрица могла бы поплатиться жизнью али угодить в дальний Сибирский монастырь.
К счастью, на день рождения приехала ее обожательница, княгиня Екатерина Дашкова, и вела беседу, отвлекая императрицу от грустных мыслей.
– Кто в конце стола сидят, не братья ли Орловы? – спросила она, щуря близорукие глаза. Екатерина безразлично повела глазами в левый край праздничного стола.
– Да, они. Веселые люди, не правда ли?
Дашкова, уплетая стерлядь, еще раз бросила на них оценивающий взгляд.
– Что правда, то правда. Мой муж сказывает – возле них всегда царит оживление, дым коромыслом, попойка, молодецкий кулачный бой, дуэли. Щека-то у Алексея – результат одной из них. Он, Алексей, мне весьма симпатичен!
– Я всегда полагала, что вы любите токмо своего мужа.
– Так оно и есть. Именно супруг мой и сказывает, будто Алексей Орлов шибко умен, а я, как умная женщина, не могу не ценить подобных мужчин. – Княгиня положила в рот кусок пирога. Прожевав, продолжила: – И в силе ему равных нет. Представьте – он яблоко легко двумя пальцами может раздавить, быку одним махом голову снимает палашом и много еще чего умеет. Так полагаю, что сила ума его не уступает силе телесной.
Екатерина восхитилась:
– Вот так богатырь! Но по мне и другой брат не хуже, тем паче, – хитро завела Екатерина разговор о предмете своей страсти, – что в придачу весьма пригож. Полагаю, во всем царстве не найдется человека красивее Григория Орлова.
– Григорий-то? Приятен, сие правда. Однако ужели красивые моего Михаила? – удивилась Дашкова.
Екатерина пожала плечами, подумав сама себе: «Гриша мой – краше, а ростом так и гораздо выше».
Екатерина Романовна увлеченно продолжала рассуждать:
– По всему видно, Григорий Орлов добряк, не то, что Алексей. Но безрассуден, забияка. До сих пор не отказался от ребяческих замашек. А вот Алексей… Ему бы хорошую государственную должность – весьма бы много пользы отечеству принес. Мир мог бы перевернуть. Надо попросить императора за него. Разве он откажет мне? Все-таки приходится мне крестным отцом.
Великая княгиня слушала Дашкову с удивлением. Подруга высказывала вслух то, о чем она сама не раз думала.
– Да-а, – протянула задумчиво Екатерина. – Коль скоро вы так его характеризуете, похоже, он и в самом деле не лыком шит. Глядишь, в будущем обойдет всех братьев своих на государственной службе.
Дашкова, паки оглянувшись на Орловых, согласно кивнула:
– Обойдет. Многого добьется, помяните мое слово.
– Дай-то Бог! Такие люди всегда надобны государству. И Григорий, думаю, не отстанет от него.
Дашкова тут же парировала с неожиданным раздражением:
– Занят он: слишком запутался среди юбок! Да и понятно, как его оставят в покое, с его красотой-то?
Екатерина Романовна, естественно, не знала о связи Екатерины с Григорием. В их отношения были посвящены токмо два человека: гардеробмейстер Шкурин и камер-фрау Екатерина Шаргородская – не считая, конечно, братьев Орловых и Петра Пассека.
– Боже мой, Екатерина Романовна, ужели вы знаете нечто тайное о нем? Есть ли что-либо, что может ускользнуть от вашего острого глаза?
Дашкова, не замечая вдруг прорезавшейся в Екатерине пристрастности, мягко, но с укоризной посмотрела на нее, как на не ведающую всем известную истину, и сказала:
– А что там и знать? С кем именно нынче он – неизвестно мне. Но чуть более полугода назад, знаю точно, любился с княгиней Еленой Степановной Куракиной. Об том весь город говорил. А недавно я его видела – стоял рядом с Лопухиной, а дня два назад любезничал с Натальей Гагариной.
Императрица с лица сменилась. Про Куракину Екатерина слышала. Весь город удивлялся тогда, как Орлов Григорий обхаживал княгиню, не испугавшись ныне покойного Шувалова.
– С Татьяной Лопухиной и Натальей Гагариной? – голос Екатерины едва не дрогнул, но она взяла себя в руки и, наклонившись, принялась оправлять манжетку платья.
– Да, именно с ними. От меня действительно ничего не скроешь, – рассмеялась подруга, весело махнув рукой.
– Зачем же вам подобные новости?
– Не все же время сидеть, уткнувшись в книги. Не люблю скучать. Да и пригодиться может – вот заинтересовала же вас сия история.
– Григорий, оказывается, тот еще ловелас.
– Я и говорю, красавец, гигант, но не чета Алексею! Посмотрите, Ваше Величество, как наш богатырь ест – чинно и благородно, будто бы брезгливо даже. Рядом с ним Федор как с голодной губернии, кусок в рот и тут же быстро глотает. Видно, желудок у него луженый.
Екатерина с любопытством проследила за братьями. И в самом деле, ели они совершенно по-разному. Она взглянула на Григория. Тот весело разговаривал с соседом, не забывая время от времени отправить себе что-нибудь в рот и запить вином.
– Григорий Григорьевич, – отметила княгиня Дашкова, – ест как все нормальные мужчины, с ним, скорее всего, и за едой не соскучишься.
– Странно, Екатерина Романовна, – сказала императрица с легким сарказмом. – Я думала, вы и здесь у него найдете изъян.
Княгиня Екатерина Романовна подумала, что императрица пошутила, и громко рассмеялась.
Разговор о братьях Орловых задел императрицу. Так уж Григорий и хуже Алексея! Но императрица была вынуждена согласиться: про любовные похождения Алехана нигде она не слышала и слова. Екатерина подозревала, что младший брат Григория влюблен в нее. Возможно, оное и служило причиной того, что у него не имелось никаких серьезных связей. Зато у Григория слава сердцееда не утихала. Можно ли подобное терпеть, особливо теперь, когда она токмо родила ему сына?
В следующее их свидание она так и сделала. Растерявшийся в первую минуту Орлов покраснел и согласился, что за ним ухлестывала одна дама, но ни с кем, окромя как с Екатериной, не видится.
Она успокоилась.
– Смотри, Григорий! Я не потерплю измены. Мне легче стерпеть государственную измену, чем предательство за моей спиной.
– Я уже тебе сказал, Катенька, успокойся, мне нужна токмо ты – и никто более.
Хитрый ловелас, зная, как легче всего отвлечь Екатерину, крепко обнял и нежно поцеловал ее. Она сразу вспыхнула и прильнула к нему. Наконец, оторвавшись, она, разрумянившись, подошла к зеркалу поправить прическу. Григорий, проводив ее довольным взглядом, переспросил:
– Однако, как занимательно ты говоришь: даже государственную измену ты можешь простить, но не мне. Так?
– Стало быть, так.
