– Пришла твоя смерть, лорд Кейн.
13. Дружеская игра в прятки (с призовыми очками за особо мучительную смерть!)
Так, хватит. Проваливай со своим демоном-убийцей. Нарочно стараешься, чтобы моя часть рассказа звучала поскучнее, да? Очень уж ты жадный до внимания, Картер!
Ну вот, пока вы там катались по Нилу на шикарном круизном пароходе, мы с Уолтом были вынуждены путешествовать без особого комфорта.
Находясь в Царстве мертвых, я в очередной раз вступила в переговоры с Исидой, чтобы она открыла нам проход в дельту Нила. Видимо, Исида за что-то на меня обиделась (понятия не имею, с чего вдруг?), потому что швырнула нас с Уолтом прямо в болото, где мы застряли по пояс в мутной жиже, не имея возможности пошевелиться.
– Ну спасибо! – крикнула я в небеса.
Я попыталась высвободиться, но не тут-то было. Над нами уже кружили тучи кровожадных комаров, а река то и дело подавала неприятные признаки жизни: что-то в ней булькало и плюхало, заставляя думать о зубастых рыбах-тиграх и водяных демонах, которых как-то описывал Картер.
– Есть идеи? – поинтересовалась я у Уолта.
Оказавшись снова в смертном мире, он как будто растерял силу и живость, которые я заметила у него в Дуате. Сейчас он выглядел… в полном смысле слова опустошенным. Одежда висела на нем, как на вешалке, белки глаз приобрели нездоровую желтизну, плечи сгорбились, словно не выдерживая тяжести болтающихся на шее амулетов. Глядя на него такого, я с трудом сдерживала слезы – хотя на самом деле я вовсе не плакса.
– Ага, – сказал он, копаясь в сумке. – У меня как раз есть то, что нужно.
И вытащил шабти – белую восковую фигурку крокодила.
– Ничего себе, – ахнула я. – Как это ты подсуетился его спереть?
Уолт озорно улыбнулся, на мгновение сделавшись почти таким же, как раньше.
– Так ведь все готовились уйти из Бруклинского Дома. И я решил, что нехорошо бросать его одного.
Он опустил фигурку в воду и произнес заклинание. Филип Македонский тут же вынырнул, радостно плеща хвостом.
Путешествуя по Нилу, встреч с гигантскими крокодилами обычно стараешься избегать, но Филип – совсем другое дело. Он ухмыльнулся мне во всю свою зубастую пасть, сверкнув розовыми глазами альбиноса, и прислонился к нам своим белым чешуйчатым боком.
Мы с Уолтом покрепче уцепились за него, и Филип без малейшего напряжения вытянул нас из вязкой грязи, которая только глухо чавкнула на прощанье. Затем мы выбрались на широкую крокодилью спину и поплыли вверх по течению. Я устроилась впереди, оседлав плечи Филипа, а Уолт расположился примерно на середине его спины. Будучи весьма крупным крокодилом, Филип позволял разместиться на нем с комфортом, хотя я, возможно, предпочла бы, чтобы мы с Уолтом оказались в большей тесноте. Тем не менее плавание получилось очень даже приятное – если не считать, что мы были с головы до ног мокрые, в грязи и нас одолевали комары.
Местность представляла собой запутанный лабиринт речных проток, травянистых островков, зарослей тростника и илистых отмелей. Трудно было сказать, где заканчивается река и начинается берег. Иногда чуть в стороне виднелись пашни или крыши деревенских домов, но в остальном складывалось впечатление, что мы на реке одни. Правда, время от времени нам попадались крокодилы, но по большей части они торопливо уступали дорогу, уплывая в тростники. Связываться с Филипом ни одному из них явно не хотелось.
Подобно Картеру и Зии, мы припозднились, покидая Нижний мир, и теперь я с тревогой смотрела, как высоко успело подняться солнце. От жары воздух превратился во влажное, душное марево, в котором мокрые штаны и рубашка практически не сохли. Я пожалела, что не прихватила с собой смены одежды, хотя вряд ли бы это имело смысл, потому что моя сумка тоже промокла. Да и переодеться было бы негде, учитывая присутствие Уолта.
Вскоре мне наскучило любоваться однообразными пейзажами дельты. Я развернулась и села лицом к Уолту, по-турецки скрестив ноги.
– Были бы у нас дрова, можно было бы развести на спине Филипа костер.
– Вряд ли бы ему это понравилось, – рассмеялся Уолт. – К тому же сомневаюсь, что нам сейчас разумно подавать дымовые сигналы.
– Думаешь, за нами следят?
Его лицо посерьезнело.
– Если бы я был на месте Апопа или даже Сары Джакоби…
Договаривать было необязательно. Принимая во внимание число злодеев, желающих нашей смерти… Конечно, за нами следили.
Уолт задумчиво перебирал амулеты у себя на шее. А я, само собой, даже и не думала замечать мягкие изгибы его губ или то, как влажная ткань рубашки облепила его грудь. Глупости какие! Разумеется, я думала только о деле.
Уолт выбрал амулет в форме ибиса – священного животного Тота, что-то пошептал над ним и подбросил в воздух. Фигурка тут же превратилась в красивую белую птицу с длинным изогнутым клювом и черными концами крыльев. Описав над нами круг и обдав мне лицо ветерком, она медленно и величественно полетела над болотами. Почему-то птица мне напомнила аистов из старых мультфильмов – таких, которые приносят родителям спеленатых младенцев. Не знаю, что меня заставило покраснеть от этой глупой мысли.
– Ты послал его на разведку, да? – догадалась я.
Уолт кивнул.
– Пусть поищет, где тут руины Саиса. Надеюсь, до них не очень далеко.
«Если только Исида из вредности не отправила нас в другой конец дельты», – мрачно подумала я.
Исида на эту мысленную провокацию ничего не ответила, что само по себе подтверждало: она все еще на меня сердится.
Мы продолжали скользить вверх по реке на нашем «круизном крокодиле». Обычно я не испытывала неловкости, проводя время с Уолтом. Но сейчас мне надо было столько всего сказать ему… а выразить это словами никак не получалось. Завтра утром так или иначе наша долгая битва с Апопом завершится.
Разумеется, я беспокоилась за всех нас. Мало того, что я отправила Картера на опасное задание с призраком-психопатом «дядюшкой Винни», но мне даже не хватило смелости предупредить брата, что Зия время от времени превращается в маньяка-поджигателя. И я волновалась за Амоса, ведущего нелегкую борьбу с Сетом. Я тряслась за наших учеников, которые сейчас оказались в Первом номе почти без всякой поддержки и наверняка перепуганы до смерти. У меня страшно болело сердце за папу, который сидит сейчас в своем Нижнем мире и горюет по нашей маме – уже не в первый раз. И я отчаянно боялась за дух нашей мамы, который где-то в Дуате пытается спастись от вечного небытия.
Но больше всего на свете я переживала за Уолта. У всех остальных из нас все-таки есть шанс выжить, хоть он и ничтожный. Но даже если мы победим, Уолт все равно умрет. Если верить Сатни, он может не дожить даже до конца нашего путешествия в Саис.
Да мне и необязательно было слышать чужие слова. Достаточно посмотреть на него через Дуат. Фигуру Уолта окружала болезненная серая аура, она становилась все слабее и бледнее. Сколько у нас еще есть времени, подумала я, прежде чем он окончательно превратится в ту иссохшую мумию, которая явилась мне в видении в Далласе?
