А как же Лера?
Он закинул голову, приставил к губам горлышко бутылки, остановился только на последней капле. Открыл окошко, собираясь выкинуть бутылку в придорожные кусты, но передумал. Нельзя же вести себя всю жизнь, как скотина!.. Бросил бутылку под ноги, откинулся в кресле, закрыл глаза. Немного подумав, отвел в сторону руку – в попытке накрыть ладонью коленку жены, но не дотянулся. Слишком широкая машина, в «семерке» все было гораздо проще. Он помнил, как положил руку Насте на ногу, как примял пальцами упругую нежность с внешней стороны ее бедра. Она тогда тихонько хихикнула, накрыла его ладонь своею, движение остановила, но руку не убрала. Он свернул с дороги, остановил машину в придорожных кустах, откинул пассажирское кресло, уложил Настю на спину, навалился на нее. Она звонко засмеялась, но тут же стихла под его поцелуем, закрыла глаза, расслабилась, настраиваясь на одну с ним волну. Целовалась Настя неумело, без особого желания, но скоро вошла во вкус, в ее движениях появилась страсть, она отдалась во власть ощущений, раздвинула ноги, высоко подняв их, пальцами уперлась в лобовое стекло, едва не выдавив его… Сколько раз они отдавались друг другу потом, но той, первой, высоты и остроты в ощущениях достичь так и не смогли, хотя и приближались вплотную. А с Лерой он и близко такого не испытывал, и не будет ничего, кроме жалкого пшика, а раз так, то лучше и не дергаться…
Но Лера вдруг свернула с шоссе на проселок, машину затрясло на рытвинах, за окном замелькали пышные шапки кустов, нависающие кроны деревьев, ветка с глянцевыми листьями упруго чиркнула по стеклу. Лера остановилась, заглушила мотор, порывистым движением рук взлохматила волосы, прищурив глаз, сдула с него локон, и так это забавно у нее вышло, что Гордеев заинтригованно улыбнулся, принимая эту игру.
А Лера перебралась на его половину, ловко нащупала рычажок сбоку от сиденья, опустила спинку. И брюки с него до колен спустила, и платье сняла. Бюстгальтер на ней стильный: прозрачные, в мельчайшую сеточку чашечки плотно облегали небольшие, но все еще упругие на вид и на ощупь объемности, украшенные коричневыми ягодками. Волосы у Леры распущены, глаза горят, губы трепещут в ожидании поцелуя, грудь в сексуальной обертке манит и зовет, но что-то здесь не так. Слишком уж она ловко управляется в машине – и его в два счета на лопатки уложила, и сама распоясалась одним махом, как будто не раз это проделывала, причем в своей же машине.
Тогда, двадцать с лишним лет назад, Настя тоже казалась порочной и погрязшей, возможно, она легла под него сразу после кого-то – возникала такая мысль. Но Настя не была его женой, и он еще не смел ее ревновать, а Лера должна хранить ему верность. Должна! Как бы ни относился он к ней, как бы ни чурался, должна – и точка!.. А она изменяла ему! С Ромой! В этой машине!..
– Сука! – Гордеев схватил ее рукой за горло, она вырвалась, схватила платье, в слезах выскочила из машины.
Он опомнился, пошел за ней, остановил, уговорил вернуться, даже извинился, но момент был упущен, и отыграть его назад не удалось. Да он, в общем-то, не очень и стремился. Дома он взялся за бутылку и не расставался, пока не заснул прямо в кресле – у холодного камина.
Глава 5
С одними девушками гуляют, на других женятся, так часто бывает, и Миша Гордеев поступил в точности с этим предубеждением. Сам он был человеком хоть и молодым, но солидным, степенным – высшее образование, хоть и маленькая, но вполне уважаемая должность в городской администрации. А работал он с очень важным человеком, который хоть и помыкал им, как мелким клерком, но видел в нем будущее, поэтому ввел в свой дом, познакомил с дочерью.
Настя жила весело, вольготно, беспечно – друзья, вечеринки, дискотеки. Окончила финансово-юридический техникум, но устраиваться на работу не торопилась – это же нужно рано вставать, весь день корпеть над бумагами, а молодой сон крепкий, бороться с ним трудно, особенно после веселой ночи, где и холодная выпивка была, и горячий секс. Спала Настя только с Мишей, во всяком случае, ни с кем она больше не встречалась, но сколько парней было среди ее знакомых, и почти все хотели с ней. Может, кто-то и заглядывал к ней домой на огонек, пока Миша протирал штаны в своем кабинете. А жизнь длинная, и за всем в ней не уследишь, так и будет она дальше наставлять ему рога. За тот год, который длился их роман, он ни разу не застал Настю с кем-либо в теплой интимной обстановке, но сомнения тем не менее только усиливались. Она сама была в этом виновата: не стоило ей вести себя развязно на людях – целоваться с друзьями, обниматься с ними – как при встрече, так и в медленных танцах. И напиться она могла, и грязно пошутить… А Лера была девушкой тихой, скромной, шумных компаний сторонилась, водку не хлестала, сальным анекдотам предпочитала дамские романы в глянцевой обложке. Блеклая, скучная, но спокойная, домашняя, слова лишнего не скажет. К тому же отец давал за нее блестящую карьеру и новый полутораэтажный дом на дальней окраине города – с отделкой и обстановкой. А с Настей Миша мог обзавестись ветвистыми рогами – прибить их к стене над дверью, прицепив к ним чашу для плевков, вот и все счастье…
Он женился на Лере, но Насте об этом даже не сказал. Он собирался признаться после свадьбы. Они встретились, она села к нему в машину, Миша поцеловал ее, рука сама скользнула под подол платья, он должен был остановиться, но не смог. А потом он сказал, но Настя лишь усмехнулась. Оказывается, она все знала. Оказывается, ей было все равно.
Не любила его Настя, просто Миша был единственным, кто устраивал ее как парень для близких отношений, с ним она и отрывалась, оставаясь в душе девушкой общего пользования. Телом она была только с ним, а душой – со всеми. А душа хотела пить, петь и веселиться. Так она сказала, так он ее и понял. Они встретились на следующий день, хорошо провели время, потом еще и еще… Настю, казалось, устраивали такие отношения, а его и подавно, и все-таки все закончилось довольно скоро. В один совсем не прекрасный день она попросила его больше не звонить. Как оказалось, у нее появился новый парень «для близких отношений». За него Настя и вышла замуж. Поселилась в квартире у его родителей, родила девочку, с головой ушла в семейные проблемы.
Миша потихоньку шел своей дорогой – на нехитрых бюджетных махинациях сколотил капиталец, за полцены выкупил здание, в котором организовал салон бытовой и компьютерной техники. Сам он магазином заведовать не мог, поскольку работал в городской администрации, но директором и главным бухгалтером назначил проверенных людей. А главбуху понадобился помощник, и она предложила кандидатуру, которую Гордеев утвердил, не раздумывая. Так Настя попала в штат его предприятия, о чем он сам же ей и сказал. Оказывается, она и не знала, кому принадлежит салон.
Он зашел в бухгалтерию на исходе рабочего дня, отпустил Марину Павловну домой, остался наедине с Настей, поставил на стол бутылку коньяка – точно такого, с которого началось их знакомство. Настя все поняла, мило улыбнулась, приласкав его взглядом, но решительно дала ему по рукам, когда он полез к ней под юбку. Она могла динамить его, вымещая на нем свои обиды, он это понимал, поэтому продолжил ухаживания. Но Настя написала заявление об уходе и не вышла на работу, пришлось ехать к ней, обещать золотые горы. Она согласилась и через три-четыре года стала директором салона, но за все это время ни разу не легла с Гордеевым. Не с ним не спала, не с кем-то другим, потому как всерьез относилась к своим супружеским обязанностям. И не важно, любила она мужа или нет. Никаких измен – и точка! Так она Гордееву и сказала, и ему пришлось смириться с ее волей. Время от времени он подкатывал к ней с непристойными предложениями, но всякий раз получал отказ. Разумеется, это его злило, выводило из себя, но взять Настю силой он не решился, хотя иногда и подмывало.
