Гордеев краем глаза увидел калитку, мимо которой они проходили. Затянул их душещипательный разговор – чуть мимо своего дома не прошли. Он взял жену за руку, останавливая ее, она пугливо дернулась, ошеломленно глянула на него. Всполошилась она, как будто муж собирался ее наказать.
– Мы уже пришли, – сказал он, кивком головы показав на ворота.
– Ну да, – возвращаясь в реальность, кивнула она.
– А то, что я с кем-то встречался, прости! – тихо, но искренне повинился он.
– Ты же больше не будешь?
Он покачал головой.
– А Настя?
– Она хочет со мной встретиться. В ресторане.
– Зачем?
– Мне уже все равно.
– Почему?
– Не хочу. И не поеду.
– А она будет ждать.
– У нее есть муж, пусть его ждет.
– Да, есть муж, – кивнула Лера.
Гордеев открыл калитку, они зашли во двор, Гарик носом ткнулся в корзину, и он весело потрепал его по холке.
Все, хватит с него приключений. И Настя пусть его извинит. Семейная жизнь у него, жена, сын, на этом самом дорогом он и сосредоточится. Лучше поздно, чем никогда…
Он затопил баню, зашел на кухню, где Лера резала грибы. Он не собирался заводить разговор про Настю, но вдруг в сознании щелкнуло – как будто мысль из скорлупы вылупилась.
– У Насти действительно есть муж, – сказал он, взяв пальцами в щепотку подборок. – Ничего удивительного в этом нет, но ты откуда знаешь?
– Рома сказал, – Лера настороженно глянула на него.
Ей вовсе не хотелось заводить речь о Раскатове, и она просила не начинать.
– А он откуда знает?
– Ну, он его самого знает.
– Лопахин его фамилия, зовут Вадим.
– Я не знаю. И его самого не видела… Рома про него говорил. Сказал, что ты любишь одну женщину, муж которой тебя ненавидит.
– Когда он тебе это сказал?
– Ну, не так давно… И про любовниц твоих рассказывал, и про Настю. Любовница у тебя есть, Рита ее зовут, она этой Насте в дочери годится. У Насти дочь с ней дружит… – Лера выжимала из себя по каплям, но вот ее терпение иссякло, и она замолчала.
– Это Рома так сказал?
Она кивнула, и Гордеев заметил, как дрогнули ее ресницы, как сузились глаза и поджались губы.
Лера пыталась сдержать слезы, но не могла. Он обнял ее, ткнулся носом в шею, в точку под ухом.
– Риты больше нет, – прошептал он. – И больше никогда не будет. И Насти тоже… Прости!
Он помог ей удержать слезы, успокоил, утешил и сделал это с любовью, ничуть не стесняясь своих чувств. Может, потому Лера ему и поверила.
* * *
Хороший ресторан – дорогой ремонт, богатый интерьер, улыбчивые официанты, уровень, похоже, как в лучших домах, одна проблема – не очень удачное место. Нет поблизости предприятий с большим штатом и хорошими зарплатами, а жильцам окрестных домов обедать в ресторане нужды нет. Возможно, по вечерам проблемы с клиентами сходили на нет, но сейчас в зале пусто, один только столик занят – Гордеев за ним, и тот в одиночестве. На часах – тринадцать двадцать пять, а Насти все нет.
Звонить он ей не будет – затушит сигарету, запьет последнюю затяжку глотком кофе, поставит пустую чашечку на стол, и домой. Но уходить не хотелось: ему нужно было поговорить с Настей, выяснить один интересный момент.
Он уже затушил сигарету, когда она все-таки появилась. Как будто следила за ним, ждала, когда он соберется уходить, только тогда и внесла себя в ресторан…
Волосы распущены и распушены, сочный вечерний макияж, средней длины и со смелым декольте платье, туфли на шпильке. Ножки у нее все такие же длинные и стройные – аккуратные округленные коленки, изящные щиколотки. Тело ее полнело, а ножки – нет… Да и не такое уж и полное у нее тело. Или платье сглаживало недостатки фигуры, или Настя похудела с тех пор, как они в последний раз виделись. Но платье у нее вовсе не просторное, можно даже сказать, облегающее. А как соблазнительно смотрятся полубюсты в декольте… На нее можно было засмотреться, но Гордеев постарался сдержать эмоции. Да, Настя хороша, но с ней уже покончено. Во-первых, он и не собирался изменять жене, а во-вторых, слово дано, и его нужно сдержать.
Лера сама посоветовала ему встретиться с Настей, надо, сказала, поговорить с ней и расставить все точки над «i». Согласился он легко, без скрипа, но слово дал по своей воле, никто из него никаких клятв не тянул.
– Привет! – ярко улыбнулась Настя.
Официант с угодливой улыбкой выставил из-за стола стул, скользнул взглядом по ее задним выпуклостям, как будто собирался оправить на них платье. Раз уж взялся ухаживать за дамой, то нужно идти до конца. Но не оправил, Настя сделала это сама – легко и непринужденно. Пригладила платье, села, поставила локотки на стол, приложив к подбородку изящные, с роскошным маникюром пальцы. Кокетливый взгляд, жантильная улыбка, манерная мимика – она смотрела на Гордеева, заманивая в свои сети, и ничуть не стеснялась этого.
Да, она похудела за два месяца и, судя по всему, на диету села ради него. А сегодня сама пришла к его горе.
– Извини, дорогой, задержалась немного.
Официант подал ей меню, Настя открыла папку и небрежно махнула рукой, отсылая его.
– Значит, в лесу вчера был, – изображая веселье, натянуто улыбнулась она.
– С женой, – уточнил он.
– По грибы, по ягоды.
– По грибы. По белые.
– Тогда и мне что-нибудь с грибами… – Она четкими, волнующе-мягкими движениями закрыла папку, повела плечом, как будто собиралась передать ее Гордееву, но положила на край стола.
У него свое меню, и он должен сделать выбор с учетом ее предпочтений.
– И как там в лесу?
– Хорошо. Птицы поют, белки с ветки на ветку прыгают.
– Знаю я одну такую белку, – усмехнулась Настя. – Тоже по веткам прыгает. Одну ветку Ритой зовут.
– Рита уже в прошлом.
– А она это знает?
– Думаю, она это поняла.
– И не жаль девчонку? Она места себе не находила…
– Не находила или не находит?
– Уже нашла.
– И как это место зовут?
– Слава. И он будет свидетелем на свадьбе у Кати.
– На свадьбе?
– Представь себе, твоя дочь выходит замуж!
– Все-таки моя дочь?!
– Ну, если ты этого еще не понял…
Она взяла сумочку, сначала достала оттуда пачку дамских сигарет, небрежно бросив ее на стол, затем появился свернутый вчетверо лист бумаги, который оказался в руках у Гордеева.
