Что можно сейчас сделать? Ничего… Окно! Но сначала надо убрать четыре цветочных горшка, правда, не это главное. Окно не простое, а идиотское. Обычным способом его не распахнешь, узкая часть приоткрывается только сверху, туда София не пролезет. Может, его можно открыть и по-другому, но она не знала как. Поменяли окна, и ладно, София же не предполагала, что ей вздумается выходить наружу через окно. Значит, только разбить стекло… Не выход. Людоед прибежит раньше, чем она вылезет.
А если выйти из кухни? Тогда останется без кипятка под рукой, а он – оружие, не хуже пистолета. Надо же что-то делать! В комнатах, обстановку которых она прекрасно знает (в отличие от Людоеда), есть шанс обнаружить его первой. Иначе он ее найдет, и неизвестно, какое блюдо решил сделать из Софии, вдруг даже кипяток не поможет. А если его нет в квартире? Стоп, нельзя расслабляться. Лучше думать о худшем и готовиться к встрече…
Она выскользнула из домашних туфель, взяла второй нож, чуть поменьше, и на цыпочках подобралась к дверному проему. Вот теперь, если останется живой, а хочется в это верить, София знает, как достоверно описать адскую тишину.
Из коридора она заглянула в гостиную. Глаза неплохо видели в темноте, да и слабенький свет лился из окон, но, возможно, зрение обострилось в результате смертельной опасности. Никого! Телефон у кресел, надо всего лишь пересечь комнату. Подошвы без чулок не скользили по паркету, ступала София неслышно, старалась дышать пореже, чтобы не было ни малейшего колебания в воздухе.
А он стоял возле двери у стены и ждал, когда она выйдет сама…
Разоблачение
«Ардальон приехал в коляске, полицейские верхом, и, не заезжая в усадьбу, пристав уединился с Марго. Говорила графиня, он же слушал, изредка поднимал указательный палец и что-то уточнял. Во всяком случае, так казалось Сурову, который наблюдал за ними издали.
– Запомнили, Ардальон Гаврилович? – нервничала Марго, взяв его под руку.
– У меня великолепнейшая память, ваше сиятельство, не извольте беспокоиться, – похвастал тот по пути в усадьбу. – Исполню все в точности. А вы, коль нужда будет, внесете разъяснения.
В каминном зале никого не было, Суров попросил лакея позвать всех, кто живет в доме, включая прислугу. Вскоре господа расселись по диванам и креслам, слуги стали у стен.
– Вы не торопились приехать к нам, – уколол пристава фон Левенвольде. – Эдак нас всех тут могли поубивать.
– Напротив, ваша милость, я стремился к вам, – сладко, обнажив длинные зубы, улыбнулся Ардальон.
– Ночью на меня напали… – начал было баронет.
– Я в курсе, уже осмотрел место нападения, – неучтиво перебил пристав, рассердив фон Левенвольде, который скрипнул зубами. – Итак, господа, должен вас уведомить: убийца найден.
– Как?! Что вы говорите?! Неужели?! Кто? Вы его арестовали? – загалдели обитатели усадьбы.
Ардальон величественно, точь-в-точь Цезарь в сенате, поднял руку, призывая к тишине. Господа не сразу умолкли, впрочем, понятно, почему. Новость оказалась неожиданной, с нею должно прийти окончание тревог, ужаса и отчаяния. Насладившись произведенным впечатлением и так же сладко улыбаясь, пристав вдохновенно повел речь:
– Я понимаю, господа, вы пребываете в недоумении, как же нам удалось найти убийцу. Всякий дерзкий преступник, имеющий идею и успех в своем черном деле, недооценивает нас, полицейских. Коль удается вычислить саму идею…
– О какой идее вы говорите? – спросил де ла Гра.
– Это цель, господа, преследуемая преступником, – ответил пристав. – Ради чего он затеял все убийства?
– О боже! – закатил глаза к потолку фон Бэр. – А ради чего убивают? Ради наживы, уважаемый.
– Итак, господа, – повторил пристав, пропустив реплику барона мимо ушей, – при наличии улик-с и логической мысли преступник выступает из тени.
Суров чуть наклонился к Марго и шепнул скептически:
– Да он оратор, ей-богу!
– Говорите ясней, – нетерпеливо бросил фон Левенвольде.
– Ясней? Что ж, господа, с удовольствием. Семнадцать лет назад в нашей округе случилось подобное: загадочные убийства, в ходе которых преступник загрызал жертвы. Глупый люд твердил об оборотне, как и в теперешнем случае, однако убийства прекратились. Нынешний преступник надумал повторить историю-с. Он начал убивать на полнолуние, выть по-волчьи…
– Позвольте, а выть-то ему зачем? – поднял плечи барон.
– Пугал народ и предупреждал о новой жертве. Далее. В городе появляется блаженная, которая прямо намекает, будто убивают ее светлость и ее дочь.
– Мы? – задрожала Шарлотта.
Уваров взял ее за руку.
– Да-с, мадемуазель, вы, – подтвердил Ардальон. – Цель преступника – уничтожить ее светлость с дочерью, но… чужими руками-с. По его плану возмущенный народ, вооружившись вилами и косами, должен был прийти в усадьбу и убить женщин.
– Простите, зачем? – осведомился барон.
– Минуточку! – поднял указательный палец пристав. – Однажды убийца в поисках новой жертвы увидел, как по лесу ехали ее сиятельство графиня и господин подполковник. Он привычно завыл по-волчьи, а подполковник, думая, что их преследует волк, выстрелил в него и попал. Раздался человеческий стон, а не волчий. Так выяснилось, что искусно изображает волка человек. Преступник явился к лучшему доктору, чтобы тот вынул пулю. Он был слаб, остался там до утра, затем ушел, не поблагодарив. А пришел к мещанке, которая по его просьбе и за весьма щедрое вознаграждение исполняла роль оракула. У нее он и отлежался. Придя в себя после ранения, он понял, что создаваемый им образ оборотня может рухнуть из-за пули, да и доктор мог узнать его. Он нашел единственный выход – убить доктора и забрать пулю. Это была его первая неудача, первая улика и первая жертва, которая могла стать свидетелем. Убил он доктора тем же способом, что и крестьян, то есть двузубцем, тем самым обратил неудачу в выгоду. Что должен подумать непросвещенный люд? Оборотень пробрался в город. Однако убийца не нашел пули, она была отдана доктором подполковнику. Вот та пуля, господа.
Ардальон раскрыл кулак. Марго следила за поведением убийцы, он, как и все, вытянул шею, разглядывая пулю. Но ошибки быть не могло, оставалось позавидовать его самообладанию. Тем временем пристав продолжил:
– В сущности, доктор не помешал планам убийцы, а вот его сиятельство граф Уваров помешал серьезнейшим образом, попросив руки мадемуазель Шарлотты. Господа, был семейный совет на сию тему?
Мужчины молчали, ответила Шарлотта:
– Был.
– Каково же было решение ее светлости?
– Разве это важно? – спросил де ла Гра.
– Разумеется, – самодовольно кивнул пристав.
– Моя мать просила всех придумать благовидный предлог для отказа, – сказала Шарлотта.
Вдруг пристав отчаянно замигал веками – что-то не клеилось в его логической цепочке. Выручила Марго:
