Стекло запотело. Я повозила по нему ладошкой и вдруг вспомнила о конфетах. Побежала в ванную, оскальзываясь на мраморе пола, и едва не разревелась, увидев, что моя одежда, а с ней деньги и леденцы, пропали. Наверное, их унесла тихая служанка, которую я заметила, только когда стукнула входная дверь да мелькнул кусочек форменной серой юбки. Обидно… Зато… Зато у меня курица есть, и я ее съем!
Часы пробили шесть, семь, восемь часов. В половине девятого, когда я, позевывая, лежала, свернувшись калачиком в кресле, в покои влетел запыхавшийся Тимар. Я часто заморгала и потерла глаза, прогоняя сон.
– Маленькая, я тебя очень прошу, – зашептал он, оглядываясь на двери, – сразу после того, как придет граф, выпей чиар, хорошо? Не раньше, не позже, а сразу, как только он войдет. Поняла?
– Да, – удивленно ответила я, глядя, как парень плеснул в стакан напиток, что-то бросил в него и размешал черенком вилки. – Что это, господин?
– Лекарство, – погладил меня паж по голове. – Просто лекарство. И не говори об этом графу, ладно?
– Да, конечно, – встала я.
– Нет-нет, сиди. Можешь подремать еще час-другой.
Паж так же быстро вышел из комнаты.
Я поставила стакан поближе, разглядывая содержимое. На вид обычный чиар, пахнет свежесорванным липовым цветом, медом и, совсем чуть-чуть, горьковатым шиповником. Но, раз так нужно, обязательно выпью. Оставила стакан на столе, чтобы был на глазах, и уснула.
Разбудили меня прикосновения к затекшей шее и чуть хрипловатый голос.
– Здравствуй, Л-и-и-ира.
Я уставилась в синие, почти черные глаза в опушении белесых на кончиках ресниц.
– Здравствуйте, господин волшебник, – прошептала я.
Мужчина усмехнулся.
– Я не волшебник, я только учусь. Болит? – спросил он, увидев, что я тру затылок. Положил прохладные пальцы на шею, осторожно помассировал.
Я едва не замурлыкала от удовольствия.
– Спасибо, господин…
– Господин Стефан, – мужчина потянул меня за длинную прядь волос. – Как чудесно пахнут твои волосы… – И даже принюхался, раздувая ноздри.
Лекарство! Я совсем про него забыла!
Я села в кресле, облизнув губы.
– Можно, я попью?
– Конечно, конечно, можно, дорогое дитя, – ответил маг, протягивая мне лимонад в хрустальном бокале.
– А… А можно мне чиар?..
– А я все выпил, – развел руками мужчина.
Мое лекарство?!
– …но если хочешь, прикажу принести еще.
– Нет-нет, спасибо, – пробормотала я.
Глотнула терпкого лимонада, пузырьками пощекотавшего горло.
– Может, пирожное? – предложил господин Стефан. – Ты какие больше любишь? Ореховые, кремовые? Шоколадные?
– Ореховые, – с надеждой посмотрела я.
– Держи, – протянул мне мужчина хрустящую трубочку, с удовольствием наблюдая, как я похрустываю арахисом, вываренным в меде.
– Перейдем в другую комнату? Там будет удобнее.
– Хорошо, господин Стефан, – поднялась с кресла я.
Граф взял поднос и остановился у двери, слева от камина.
– Откроешь?
Я повернула ручку и первая вошла в спальню.
– Ого! Какая у вас большая кровать!
– Да, не маленькая, – согласился маг, поставив поднос с пирожными и вазочкой лакричных леденцов на покрывало, а кувшин с лимонадом на пол. Снял сапоги, отстегнул кинжал, бросив его на подушки. Развалился снежным барсом, лениво наблюдая, как я исследую комнату.
– Тебе очень идет это платье, – сказал он мне.
– Правда? – зажглась я.
– Правда, – улыбнулся он. – Тебе самой нравится?
– Очень! А туфельки еще больше!
– Какие туфельки? – посмеиваясь, спросил граф.
– Ну как же, – растерялась я. – Эти! – приподняла подол платья.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался волшебник. – Дай посмотреть… Запрыгивай, – похлопал он по подушкам.
– Прямо прыгать? – не поверила я.
– Прямо прыгай, – сверкнул зубами он.
Разбежавшись, я вскочила на кровать. Не рассчитала, навалившись на мужчину.
– Ой, простите…
– Ничего страшного. Действительно, очень красивые туфли, – погладил он мою ногу гораздо выше шелковых бантиков. – А еще ты вся в меду…
Его палец медленно прошелся вдоль моей верхней губы, собирая ореховые крошки, а глаза из темно-синих стали черными колодцами. И сам он весь как-то подобрался, вмиг растеряв доброту.
Стало жутко.
Я несмело улыбнулась и заерзала, высвобождаясь из-под ставшей тяжелой руки.
– Господин, а вы знаете моего отца? Он рыцарь, служит в отряде господина Шеньйе…
Граф надавил мне на плечо, заставляя сидеть смирно.
– Помолчи.
Маленький зверек внутри завопил от ужаса, когда мужчина зарылся носом в мои волосы, когда перебросил вперед длинные пряди, целуя шею. Что за этим последует, я догадалась, несмотря на свои годы. Практически беспризорных детей, работающих на кухне и конюшне, не слишком ограждали от реалий взрослой жизни. Я уже видела солдатских шлюх, с развязной улыбочкой выходящих из казарм, и всхлипывающих служанок, изнасилованных лордами в переходах галерей. Но я не верила, что подобное может когда-нибудь произойти со мной, пусть я служу на побегушках. Я же дочь рыцаря, не какая-нибудь лизарийка или островитянка!
– Пустите! – дернулась я.
Мужчина гортанно рыкнул и укусил меня за шею.
Бежать! Бежать! Обратно, на кухню! Лучше уж сносить побои матери, чем то, что сейчас случится!
…в ушах звенели крики новеньких прачек, метавшихся в кругу гогочущих солдат…
Я схватила с подноса тонкую фарфоровую тарелку и ударила графа по лицу.
– Отпустите!
– Ах ты, маленькая дрянь!
От хлесткой пощечины зазвенело в ушах, на несколько секунд я потеряла сознание, а очнувшись, услышала треск рвущегося шелка, шумное дыхание, обдававшее жаром лицо и грудь.
– Не надо! Пожа… – я захлебнулась криком, когда сильная пятерня сдавила горло.
Воздуха не хватало, я беззвучно рыдала, умоляя мага остановиться. Слепо шарила вокруг в поисках хоть какого-нибудь оружия. Пальцы правой руки нащупали замшу. Далеко, слишком далеко. Я обмякла, перестав сопротивляться, и ладонь на горле медленно разжалась.
Потом, несколько дней спустя, я солгала Тимару, спросившему, как я, мелкая пигалица, смогла убить взрослого мужчину, воина. Я сказала, что обезумела от страха и не соображала, что делаю. Вранье. Я все понимала, анализировала каждое свое движение, каждое слово.
