– Dgorka r’es! – прошипел граф. Укрыл меня своим плащом – таким тяжелым, плотным, теплым – и поднес к губам фляжку. – Пей.
Я поперхнулась, закашляла, и Йарра зажал мне рот, не позволяя выплюнуть горькое лекарство.
– Глотай, Лира.
Маслянистая жидкость обожгла горло, желудок, я покрылась испариной и без сил откинулась на подушку.
– Как вы узнали?..
– Магические шпионы, само собой, – недовольно ответил Йарра, разглядывая келью. Провел пальцем по каменной стене и снова выругался. Ну да. Иней. – …Три полена?!
– Так живут принцессы, – прошептала я. – Хочу обратно на кухню…
Йарра молча разжег камин, сел на табурет возле кровати. Указательным пальцем погладил меня по щеке, стирая слезинку.
Странная это была ночь: мокрый снег за окном и свистящий в дымоходе ветер, треск поленьев в очаге и горечь лекарства, которым каждый час поил меня граф, теплый плащ, благодаря которому я, наконец-то, согрелась, и крепкий поцелуй – его сиятельство наградил меня им перед самым уходом. О Дойере, Алане, Тиме, о моем задании граф ни разу не заговорил.
Плащ он забрал. Помню, я вцепилась в замшу, а Йарра покачал головой:
– Мне не жалко, но сама подумай, что случится, если его найдут.
Зато оставил склянку с зеленоватой мазью – столь маленькую, что она помещалась в кулаке.
– Наноси под ноздри перед посещением госпиталя.
– Спасибо.
Тогда-то он меня и поцеловал – прикусил нижнюю губу. Даже лекарством, которое я пила, не побрезговал.
А с утра все началось заново – молитва, богадельня, лечебница… Верзейская лихорадка – от нее слегли еще пять послушниц, холод по ночам и сосущий голод в течение дня. Бесчисленные убогие, которым требовалось помогать – с тех пор я возненавидела нищих – и вши, которых я едва от них не подцепила. А еще – тонкий аромат пустынной розы от Матери-Настоятельницы, восемь золотых за флакон. Себе эта ведьма ни в чем не отказывала.
В монастыре я полюбила шить. Хотя, мне кажется, я бы что угодно полюбила – в сравнении с работой в богадельне.
Хорошо помню монастырскую комнату для рукоделия – большая, светлая, она выходила на юг. Я усаживалась у окна, наособицу от остальных девушек, механически втыкая иглу в холст, прислушивалась к их разговорам, и тихо радовалась, что исполняю роль принцессы, с которой никто не посмеет заговорить первой, а не какой-нибудь баронессы. Я ведь даже не представляла, о чем беседовать с остальными девчонками – и выдала бы себя первой же фразой. Нет, на полном серьезе обсуждать длину кружев для нижних юбок, виды бусин для волос и ленты для украшения платьев – это выше моего понимания. Вот честное слово. Юбка и юбка. Платье и платье. Сидит, по цвету подходит – что еще нужно? А уж жемчуг в волосах – так вообще извращение. Я знаю, целый вечер проносила.
Дурость достигла апогея, когда кому-то из девушек, чуть ли не контрабандой, прислали роман, и мои товарки, выставив часовую у двери, принялись разбирать любовные сцены с участием жестокого героя и трепетной героини. И они искренне восхищались тем, как он шантажом склонил несчастную к замужеству, а силой – к постели! Дуры. Йарры на них нет… «Решительного, мужественного и неотразимо-грубоватого», ага.
О графе последнее время я думала часто. Монотонная работа, знаете ли, очень способствует размышлениям. И чем больше думала, тем отчетливее понимала, что никуда от него не денусь, что он действительно следит за каждым моим шагом.
Было жутко представить, что когда-нибудь граф… дойдет до конца. И вывод неутешительный – придется терпеть. Не шевелясь, не дергаясь и тем более не пытаясь с ним драться. В идеале – читая молитву, как написано в одном из свитков, входящих в Святую Книгу. Может, если я не стану сопротивляться, все пройдет не так уж и плохо?..
В конце концов, Галия не выглядит несчастной… И его поцелуй, два дня назад, перед уходом… Больно не было. И даже не противно.
Не знаю, что делать. Не представляю, что будет.
Право выбора мне никто не собирается предлагать. А сама… Что я могу – сама?
Могу, конечно, все рассказать Дойеру. Дамы и господа, делаем ставки, сколько я проживу, совершив эту глупость? Еще могу выйти замуж за его сына вместо Эстер.
Даже подумать боюсь, что в этом случае сделает Йарра.
Собственно, все.
Быстрее бы приехали люди Советника. Я с ума схожу от ожидания.
Глава 37
– Ваше Высочество, Настоятельница просит вас пройти к ней в кабинет, – вбежала в помещение для шитья запыхавшаяся послушница, запоздало поприветствовав меня реверансом.
Наконец-то!
– Это срочно? – тем не менее спросила я, не отрываясь от кройки.
– Да, Ваше Высочество, к вам посетители…
Делано недовольно я отложила ножницы и, подобрав юбки, пошла за провожатой. Вообще-то, по монастырю я передвигалась в одиночестве, но сейчас статус требовал фрейлин.
Губы сами разъехались в довольной улыбке, когда Ремайн, Женор и незнакомый мужчина с мокрыми от растаявшего снега волосами поднялись мне навстречу.
– Ваше Высочество, – поклонились они.
– Добрый день, господа, – поприветствовала их я, задержав взгляд на незнакомце. Его внешность будила какие-то странные ассоциации, будто я его видела раньше. Но где? Когда?
Незнакомец испытывающе смотрел на меня, склонив голову к плечу. Стоящий чуть позади него Ремайн сделал страшные глаза, а Женор, все еще с согнутой в поклоне спиной, нарисовал пальцем окружность.
И как это понимать?
Настоятельница повернулась в профиль и обрисовала абрис лица.
О боги!
– Ваше… Величество? – неуверенно протянула я, хватаясь за горло.
– Ну наконец-то, Эстер! Я уж начал бояться, что ты меня не узнаешь! – засмеялся Айвор Третий, король Лизарии и Смежных Гор. Глаза его, несмотря на смех, остались холодными. – Покажи лицо, дорогая, я столько лет тебя не видел!
Дрожащими руками я попыталась отстегнуть вуаль, но пальцы не слушались. И это даже не было притворством: король! Сам король здесь!
Так и не сумев снять сетку, я отбросила ее на темя и рухнула на колени перед Айвором.
– Ваше Величество, – исступленно целовала я его руку. – Брат!
Поморщившись, король поднял меня за плечи.
– Встань, Эстер. Я тоже рад тебя видеть. – Подвел к окну, разглядывая лицо. Потом снял чепец. – Ты уже совсем взрослая, Эстер Кларисса, – констатировал он. И безо всякого перехода спросил: – Регулы начались?
– Н-нет, – покраснела я. – Мне всего тринадцать.
– Моей жене тоже, и она уже беременна.
– Поздравляю вас, Ваше Величество! Я скоро стану теткой?! – обрадовалась я.
