Тихо, почти не дыша, я смотрела, как лорд кромсает кинжалом гуся, сам наливает из одной из бутылей, заедает пирогами. Внезапно он обернулся ко мне:
— Ну-ка, поди сюда да выпей со мной.
— Мне нельзя… — растерялась я.
Я ж в жизни ничего крепче малиновой наливки Лив не пробовала. Да и ту пила лишь однажды, с ложечки, после того, как в речку зимой провалилась.
— А я сказал — можно. Ослушаться хочешь?
Ой, не хочу.
Послушно взяла пустой кубок и плеснула в него из той же бутылки, из которой пил лорд Асаран. Поднесла ко рту, пригубила. И разве это вкусно? Кисловатое, а горло дерёт. И в животе сразу разлилось тепло, а мне и без того жарко.
— Нравится?
Испуганно кивнула. Скажешь, что не понравилось, так ещё заставит глотать.
— Подойди ближе!
Не дождавшись, схватил меня за запястье и дёрнул к себе.
— Быстрее! Ждать не стану. Садись ко мне на колени! — и потянул за руку вниз, нагибая к себе.
Как, как это? Это он чего?
— Так верно, что ты — ещё девица?
Кивнула. Только это здесь при чём?
— Это ж надо, какую Варек в этом году сыскал. Ты мне нравишься, зеленоглазка, что-то в тебе есть. Чего рот разинула? — Усмехнулся, глядя на меня снизу вверх. — До сих пор не поняла, что ли? Мне по нраву скакать на необъезженных конях, ломать их под себя, и брать нетронутых девок, чтоб я первым был. А с Вареком у нас уговор, что если тот сумеет для меня девицу сыскать, я ему годовой налог прощаю. Так что… — резко рванул руку, роняя меня к себе на колени. И тут же притиснул, больно стиснув грудь.
Я задёргалась, пытаясь освободиться.
— О, вырываешься, дикая совсем? Может, ты ещё и нецелованная? Ну, тем забавнее будет. И не вздумай кричать — себе хуже сделаешь.
От него несло кислым запахом вина, и красивым мне сейчас лорд уже совсем не казался. Наоборот, стало страшно… и противно. Забилась, как рыба на крючке — и получила удар кулаком под дых. А потом он нагнулся к моей шее и впился — не поцелуем, как говорилось в сказках, а зубами.
Тут я уже завопила от боли и испуга. Выходит, тётка Марка отвела меня, как овцу на бойню, чтоб меня изнасиловали, без свадьбы сделали бабой. Чужая грубая рука уже шарила под юбкой, протискиваясь между бёдер.
— Ёрзай, ёрзай, чувствуешь? — захохотал он прямо в ухо.
Ой! Подо мной и впрямь как у жеребца на случке! И, если он кинет меня на кровать, будет уже ничего не сделать… Глаза заметались по столу, остановились на кинжале, которым лорд кромсал гуся. Не дотянуться. А вот бутылка совсем рядом стоит. Стараясь не думать о последствиях, от отчаянья, с перепуга, сделала то, что однажды вечером видела в зале трактира: тогда один пьяный разбил винную бутылку и с горлышком, щерившимся зубами осколков, полез на соседа — чтобы утихомирить буяна, Иргаю пришлось оглушить его дубинкой. Тоже схватила початую бутыль и со всего маху долбанула по краю стола. Осколки так и брызнули, мешаясь с красным вином. Кажется, я порезала руку. А юбка разом вымокла, стала алой. Невольно взвизгнула и, пока не потеряла решимости, с силой ткнула отбитым горлышком вниз, куда-то в ногу державшего меня лорда Асарана. Тот заорал и отшвырнул меня прочь, как царапающуюся кошку.
Упала я больно, на локоть, ушиблась. Но тут же поползла прочь, одновременно пытаясь подняться на ноги. Лёжа на животе, себя не защитишь!
Обернулась — лорд Асаран стоял у кресла. Виделся он мне сейчас не человеком, а разъярённым медведем. Когда тот встанет на дыбы и готов задрать всех, до кого дотянется.
— Убью-у-у! — взревел лорд.
Я вскочила и метнулась к столу, хватая кинжал. Куда делось горлышко от бутылки, не поняла. Наверное, укатилось под стол, когда упала. Но кинжал даже лучше. Выставила его перед собой и стала пятиться к двери.
— Думаешь, уйдёшь после такого, паскуда? — По штанам лорда на глазах расплывалось багровое пятно. Похоже, не вино, кровь. — Привяжу к кровати и сначала сам отымею, а потом ту бутылку тебе суну, чтоб знала!
Что же я наделала? Ведь Варек с Маркой защищать меня не станут, а убегу — так сами за косу назад приволокут. А за покушение на лорда, наверное, по закону и вовсе казнить должны.
За дверью послышался топот — кто-то поднимался по лестнице. Ох, это точно не мне на помощь… Рванулась к окну, решив, что прыгну вниз, тут невысоко.
Лорд попытался было броситься наперерез, схватить меня, но вместо этого схватился за раненое бедро. Видать, сильно я его зацепила.
От удара плечом створки распахнулись, и я, не дожидаясь, пока в комнате появится кто-то ещё, вывалилась наружу. Руку с кинжалом отставила в сторону, чтоб себя ненароком не пырнуть. На ногах не удержалась, завалилась набок Сверху слышалась брань. А я понимала одно — надо бежать как можно дальше и быстрее. После того, что натворила, прощенья мне не будет!
Поднявшись кое-как на ноги, поняла, что рассадила колено. Больно. Но вроде ничего не сломала. Только куда теперь? В дурацкой красной рубахе, мокрой юбке, драных белых портках и без ничего. Из ценного — только мешочек с девятью серебрушками да мамкиными бусами. А зима на носу.
Заторопилась, прячась в тени стены, к большому дому. Коли поспешу, смогу уволочь свой мешок с плащом раньше, чем Варек прознает о том, что я наделала, и начнёт меня искать.
Нырнула под одну из стоящих во дворе телег. Пока, если не считать несущейся из окна флигеля ругани, вроде тихо. И меня никто не заметил. Кто сейчас на кухне? Если одна Уна, так мне свезло. Сжала кулаки, зажмурилась: коли есть у меня от деда хоть капля драконьего везения, пусть оно мне поможет!
Как ответ на молитву, в тёмном небе заворчало, блеснуло, громыхнуло, и хлынул дождь. Ну и хорошо. Теперь, пусть от меня вином несёт как из бочки, всё равно собакам будет не сыскать. И следы к утру все смоет. Да и голосов за шумом ливня не слыхать…
Трусцой, припадая на битую ногу, доковыляла до задней двери кухни, приоткрыла, прислушалась. Вроде никого. Хотя чего удивляться? Если меня нет, так выходит, что сейчас подносы в общий зал носит Уна. И Марка там же. Открыв створку шире, юркнула под стол. И на четвереньках двинулась к противоположному выходу, ведущему в коридор. Теперь закуток под лестницей был почти рядом. Я уже хотела распахнуть дверь, когда в коридоре послышались шаги. И еле-еле снова успела шмыгнуть под стол, прежде чем появилась тётка Марка. Сердитая, громко топающая. Я со своего места видела только юбку да ноги.
— Сейчас принесу, не торопи! Совсем загоняли!
Выходит, тут ещё не знают, чего я натворила. Но времени совсем в обрез…
Дождавшись, пока Марка нагрузит поднос и уйдёт, бросилась к себе. Схватила мешок, плащ, стоявшие у стенки сапоги, развернулась — и столкнулась нос к носу с Уной.
Та посмотрела на мою заляпанную красным юбку, на растрёпанную голову, выпучила глаза и взвыла в голос: «Ала, Алика, птица малая!..»
