— Кормлю тебя тем, что у нас раненым после кровопотери дают. И пей побольше! Не хочется мне тебя отпускать, несмышлёная ты ещё…
Себе Тиваль взял большое блюдо жареной картошки с огромным куском мяса, которое аккуратно кромсал кинжалом.
Я и сама чувствовала себя неуверенно. Куда идти дальше? Теперь я знаю почти точно, что летать по небу мне не судьба. Так продолжать ли поиски или смириться с тем, что имею? По разуму, сейчас, когда научилась и вести себя как следует, и грамоту освоила, и порядки в хороших домах узнала — в большом городе место себе найду. Только это ли мне нужно? Почему я чувствую себя перелётной птицей, потерявшей путь?
— Знаешь, Суна, глядел я на тебя по дороге. Ты не ноешь, не жалуешься, характер ровный, от работы не бегаешь. Вот и появилась мысль — а не хочешь ли ты послужить у нас в патруле?
Ровный характер дал скачка, я подпрыгнула на табуретке. Я — в патруле? У меня в кружке кисель с клюквой, а Тиваль чего наглотался?
— Да не дёргайся ты так! Я ж тебе говорил, что у нас заимка недалеко от города. Там и живём между рейдами. Но одним мужчинам, сама понимаешь, несподручно. Кто-то должен дом в порядке держать, готовить и всё такое. У нас две женщины работают, только Марлина замуж за одного из наших вышла, и ей рожать уже скоро. Так что спрошу прямо, — глаза Тиваля загорелись, патрульный наклонился ко мне, навис, аки орёл с чёрными крыльями, заслонив плечами небо, — ты готовить хорошо умеешь?
— Не знаю… — испугалась я напора.
— Ну, вот так можешь? — Тиваль ткнул кинжалом в середину своей тарелки.
— Могу, наверное, если есть из чего, — неуверенно заморгала я.
— Отлично. Тогда сейчас доедим и трогаемся. Тебе в городе что-нибудь нужно?
Я задумалась, соображая…
— Если так долго вспоминаешь, значит, не нужно, — фыркнул Тиваль.
— А ты на самом деле частично эльф?
— Прадед был родом из Мириндиэля. То есть дед — полукровка, как и у тебя. Меня в Мириндиэль даже не пустят, я по их меркам уже человек.
— А они вправду никого через границу не пропускают? — воспользовалась я случаем узнать побольше.
— Правда. У них порядки строгие.
— А почему? К драконам же всем можно?
— Можно. Только желающих идти в Тер-Шэррант немного. Дорог там почти нет, сплошные горы, и жарко очень. Я подходил к границе, подумал немного — и назад повернул.
— А далеко отсюда до границы?
— Не очень. То есть не близко, но пешком добраться можно. Говорят, во время большого последнего извержения Шангари — это ихний вулкан — чёрный пепел по небу до Тихого озера несло…
Я попыталась представить. Не выходило.
— Ну ладно. Доела? Тогда встаём и трогаемся. И так застряли, — вернул меня на землю Тиваль.
Снова забираясь с яслей у коновязи на Волка, я размышляла о том, как всё складывается хорошо. Во-первых, пока мне с Тивалем по пути. Во-вторых, у патрульных наверняка есть карты — можно будет узнать поточнее, куда путь держать и долго ли идти. А в-третьих, вдруг на этой заимке и впрямь для меня место сыщется? Если там все такие, как Тиваль, я б осталась…
— Видишь холм за полем? Нам туда, — махнул Тиваль рукой вправо.
От тракта через голое пока поле, половина которого была вспахана, а вторая, покрытая жухлой травой, лежала под паром, отходила грязная колея со следами конских копыт. Примерно через пол-лиги дорога ныряла в кусты у подножья поросшего лесом пологого холма, над вершиной которого курился дымок, явно поднимавшийся из трубы дома. Кусок невспаханной части поля ближе к холму был огорожен в два ряда жердями, там гуляли две кобылы с жеребятами-годовичками.
Вроде ничего. Сосны вон растут, значит, местность здоровая. Интересно, а землю кто пашет? Неужто сами патрульные?
— На лугу, — ткнул пальцем Тиваль в невозделанную часть поля, — у нас красный клевер растёт. Косим по три раза за лето на сено для коней.
— А там что? — ткнула я пальцем в пашню. Тёмная земля выглядела хорошей, жирной.
— В принципе, это тоже наше. Но, сама понимаешь, заниматься севом да жатвой патрульным некогда. Так что отдали в пользование соседней деревне с уговором, что те за аренду будут расплачиваться овсом и пшеницей. Их нам так и эдак покупать бы пришлось. Вообще, патрулям идут деньги из казны, но те уходят на оружие, снаряжение, лекарства, коней. Ну и жалованье, конечно. У нас хозяйством заправляет Онисий по прозвищу Батька, он дельный мужик.
— А сколько стоит верховая лошадь? — пользуясь подходящим случаем, поинтересовалась я. — И сколько тут патрульных?
— Нас примерно десяток. Когда чуть больше, когда меньше. Недавно вот двое ушли наёмниками с дальним караваном, понесло их север смотреть… — Тиваль укоризненно качнул темноволосой головой. — Осталось восемь. Трое сейчас в паре дней пути впереди по дороге — там мост паводком снесло, надо проследить, чтобы восстановили как следует. То есть теперь, если ничего за дни, пока меня не было, не поменялось, дома пятеро. Ну и две женщины, это я тебе уже говорил. А конь вроде Волка потянет на двадцать — двадцать пять золотых. Как сторгуешь. Он полукровка, но стати неплохие, отлично выезжен и очень выносливый.
Понятно. «Стати» — раньше я такого словечка не слышала — это, наверное, то, как Волк выглядит.
— Вон, кстати, — показал Тиваль пальцем на гнедого жеребёнка, который, задрав короткий, похожий на мочалку хвост и забавно подпрыгивая из-за несоразмерно длинных ног, скакал вдоль ограды за нами вслед, — Волков сынишка. У нас четыре хороших кобылы, так какой смысл покупать коней задорого, если сами разводить и объезжать можем?
Ну да, звучит разумно. Зачем тратить деньги, если есть своё? Ой, вспомнила, ещё узнать же хотела…
— Тиваль, а что такое пурбертаный?
— Что-что? Пубертатный, что ли? Это где ты такое услыхала? А, у той кровопийцы Сайры, небось… — Тиваль повернул голову и подмигнул. — Это значит подросткового возраста. Как ребёнок превращается в девушку или парня, вот оно и есть.
Теперь понятно.
— Значит, звать тебя Суной, шестнадцать лет, хочешь попробовать работать у нас, — внимательно меня разглядывая, произнёс светлобородый широкоплечий мужик средних лет, тот самый Батька, о котором говорил Тиваль.
Я сглотнула и неуверенно кивнула.
— Откуда ты родом, Суна?
Ох, и что отвечать-то? Это же патрульные, у них карты есть, и вообще они, наверное, всё на сто лиг окрест знают! Скажу что-то не так — сразу поймают. Но, с другой стороны, и правду не расскажешь. Вдруг меня до сих пор ищут за то, что я в Сайрагане лорда ранила? Значит, всё же придётся врать, причём по-новому. Ну почему ж я, дура такая, об этом заранее не подумала?
— Из Соснового Дола, эта деревушка небольшая в лесу за Гифарой — всего двадцать три двора у нас. Мы там с бабушкой вдвоём жили… — бросив короткий взгляд на Батьку, я уставилась в пол.
