На путы, которыми я скрутила Аниль руки и лодыжки, пошла её же юбка, располосованная дедовым кинжалом. Когда отхватила от рубахи Аниль рукав, сунула кусок ткани ей в рот, а остальным обмотала голову, закрепив кляп, почувствовала себя совсем преступницей… Знал бы Кон, как я буду использовать его науку!
Ну, всё, осталось переобуться в дорожные сапоги — и можно уносить ноги!
Или поступить хитрее? Отойти от дома куда подальше в туфлях, те зело удобные, а потом уж сменить обувь. Если пустят собак, такое должно сбить тех со следа.
Подхватила мешок, закинула на плечи и поспешила к лесу.
Земля тут была сухая, никаких луж или мха по щиколотку. Так, камни и хвоя, опавшая с высоких сосен. Здоровый лес, негустой подлесок, и идти не трудно. Жаль только, день снова выдался пасмурным, солнца не видать, а то держать направление было бы проще. А двигаться я старалась на восток.
Решила, что туфли выкину, как земля мокрая начнётся. А пока в них легче и ноге удобнее.
Примерно через час поняла, что устала. Присела на валун, хлебнула глоток из фляги. Достала ломоть хлеба с ветчиной, сжевала. Рассиживаться не стала — чем дальше уйду, тем целее буду. От таких мыслей ускорила шаг…
…и испуганно ахнула, когда деревья впереди расступились, и стала видна стена тёмно-серого особняка под крышей из серого сланца.
Выходит, я потратила полтора часа зазря, описав круг? Откуда ушла, туда и пришла? Ну что ж я за овца бестолковая! Как вообще такое могло случиться?
Расстроенная, повернулась к дому спиной и затрусила прочь. Сейчас мне было уже без разницы — хоть на восток хоть к троллю на рога. Лишь бы отсюда подальше!
Бежала, пока горло не пересохло и перед глазами круги не поплыли. Снова глотнула из фляги и перешла на шаг — теперь-то я должна быть далеко… а по первому кругу пусть собаки бегают… и застонала, когда, вскарабкавшись по крутому склону очередной сопки, увидела впереди знакомую серую крышу и ненавистную башню.
Что ж это за беда! Опять час зря пробегала. Скоро вернётся колдун, обнаружит, что мы с Аниль пропали, сперва найдёт её, а потом меня. И убьёт.
А я уйти не могу!
Второй раз с пути сбилась, дура!
Топнула с досады ногой — и вдруг как озарило.
Удобные туфли, которые так не хотелось снимать! Вдруг это не просто так? А я, глупая курица, и не сообразила сразу!
Усевшись на валун, начала переобуваться. Чтоб мне сразу догадаться, где б я сейчас была!
Магову обувку зашвырнула в первый же попавшийся овраг. И стала соображать — больше на мне ничего им даденого нет? А, юбка, которую до сих пор почему-то не сняла? Долой юбку, пусть летит за туфлями! А рубаха? Жалко её, мягкая, из хорошей ткани… ничего, обойдусь. Носила посконное да серое, и ещё поношу. Целее буду.
То ли сделанное помогло, то ли просто повезло, но лес сменился — пошёл светлый березняк, понизу заросший папоротником. Наверху пересвистывались птицы, в кронах шелестел ветер, и я тоже начала мурлыкать под нос. Верилось, что в этот раз я и вправду ушла. А раз так — выживу. Отойду подальше, а там уж решу, куда путь держать. Что-то после знакомства с магом город Галарэн мне таким привлекательным больше не казался. Даже наоборот. Пару дней назад, допивая вино, колдун ругнул драконов, мол, те в головах чужих копаются, мысли читают. И так любого, неважно под какой личиной, распознать могут. И пробормотал, что придётся постоянно держать какой-то там «метальный щит». Зачем метать щит, мне было невдомёк, но вот насчёт чтения мыслей я призадумалась. Выходит, попадись мне на пути дракон, тот сразу вызнает мою историю. А потом, может статься, не учить начнёт — на кой ему жалкий смесок, который никогда не получит крыльев? — а сдаст страже за покушение на лорда. Или нет? Ведь если мои воспоминания увидит, то понять должен — я только защищалась. Эх-х… не разобраться, такая путаница… Но одно знаю точно — безоглядно рассчитывать на чужую доброту впредь не стану.
К березняку добавились ёлки, я несколько раз наклонялась, чтобы сорвать крепкие подберёзовики с замшевыми бурыми шляпками. Один раз попался белый. Первые в этом году грибы. Вздохнула — наверняка полезли после того ливня, из-за которого я во всё это и влипла…
Иду, бреду, куда сама не знаю. Вспомнила Батькино «сгинешь». Напророчил. Но Лианну я никогда не прощу, пусть хоть сто лет пройдёт. Нельзя так…
Затянутое облаками небо потемнело, погасло. Не от того, что собирался дождь, а просто наступил вечер. Сколько я уже иду? Не знаю… Но, наверное, скоро придётся искать укрытие на ночь. Только останавливаться страшно. Вдруг маг уже вернулся и узнал, что я сбежала? И начал искать? Если для него найти и уничтожить хищника, который задрал коров, как пальцами щёлкнуть, то на что мне надеяться? Только на ноги и на то, что если убегу достаточно далеко, колдун меня не найдёт.
Мысли крутились вокруг одного — как бы понадёжнее схорониться? Единственное подходящее, что смогла вспомнить, была сказка, где рыцарь спасался от нечисти в текучей воде. Может, и мне вода нужна? Хотя бы как та речушка, которая привела меня в это место?
Раз так, надо оглядеться и не на холмы лезть ради обзора и сухой земли, а наоборот, где выходит, вниз сворачивать. Может, к воде и выберусь. Лишь бы в болото какое с головой не ухнуть…
То ли план сработал, то ли просто так сложилось, но уже в серых сумерках я вышла на излучину широкой быстрой реки. Глубокая или нет, не видать. Берега усыпаны валунами, на отмели плавник валяется. Хотела бы костёр развести, за дровами ходить бы не пришлось. Но сейчас на уме было другое — поскорее перебраться на противоположный берег. Почему-то, как темнеть начало, я занервничала ещё сильнее. Спина между лопатками просто чесалась, будто кто её взглядом буравил.
И не зря.
Не успела присмотреть кусок бревна, на который можно мешок положить, чтоб не замочить, когда поплыву, как сзади раздалось:
— Хильда!
Обернулась — и застыла от ужаса.
Неведомо как колдун меня нашёл. И сейчас стоял в двух десятках шагов у края леса. Фиолетовая бархатная мантия в полумраке кажется чёрной. Брови насуплены, лицо злое… Всё, убьет!
Вместе с отчаяньем из души поднялась ненависть. Мне всего шестнадцать, и я должна умереть, потому что этот кровосос считает, что все вокруг принадлежат ему, что он вправе использовать людей, живых думающих чувствующих людей, как ему заблагорассудится. Подчинять, насиловать, лишать дара речи, убивать… Не хочу! Я устала бояться. Пусть погибну лучше здесь, на берегу этой безымянной реки. Но назад не пойду!
Бросила отчаянный взгляд и кинулась к воде.
Да только не добежала, упала на колени, потому что горло захлестнула и сдавила невидимая петля. И, как верёвка, потянула назад…
— Не уйдёшь!
Значит, умру. Потому что в глазах уже чернело. Но сопротивляться буду до последнего… И, когда уже почти провалилась в эту бездонную черноту, откуда-то с небес послышался другой голос:
